Я тут решила почитать значения имен, и, знаете, друзья, я сейчас описаюсь со смеху.
«...достаточно посмотреть в глаза девушке с именем Анна, чтобы понять, каким был взгляд нашей праматери Евы.» Это же надо было додуматься!
«Активность: в школе у них возникает много проблем, они спорят с учителями и особенно конфликтуют с учительницами. Мечты — стать артисткой, художницей, певицей, скульптором. » Блин, ну откуда они знают?
«Своему возлюбленному она в состоянии дать все богатство сладострастия при условии, что он не будет сдерживать ее порывов и даст ей полную свободу действий.» Богатство сладострастия, ага. Так вооот как это называется! У меня животик болит смеяться.
«Любит животных и очень нежно к ним относится. » А я‑то думаю, чего это у меня кто‑нибудь периодически спрашивает, не убила ли я ещё свою кошку. Оказывается, это любовь.
Иногда правду пишут, оказывается. Иногда — бред. А иногда слишком уж правдивую правду.
P.s. Всё спёрто, естественно, с разных сайтов. Но везде всё одинаково написано, поэтому ссылки ставить не буду.
Видела сегодня в метро чудо‑девочку. Зеленая короткая юбка, чулки черные сползли, ноги, эмм, не самые худые. Белая рубашечка помогла сделать вывод о том, что это школьница. Пока я стояла и радовалась тому, как план девочки — привлечь всеобщее внимание — благополучно осуществился, и думала о том, что, наверное, это самое страшное, что я видела за последний месяц, девочка решила добить всех окончательно. И затанцевала. Затанцевала она какое‑то жалкое подобие твиста или что‑то из этой области.
У меня психика неустойчивая — мне нельзя на улицу выходить.
Раз уж во френдленте сегодня день здоровья, я тоже поною, пожалуй.
Я уже говорила, что мой животик довел меня до того, что я села на кефирно‑гречневую диету и сидела на ней целую неделю. А потом одним чудесным утром я проснулась и поняла, что если не съем сейчас кусок жареного мяса, то помру. Ну и съела. А потом принялась за фрукты и орехи... И опять за мясо...
В общем, у меня опять что‑то там обострилось, и я сижу на таблетках. И в больницу я боюсь идти, потому что знаю, что меня тогда на пару недель на обследование положат, которое мне уже несколько лет в самых страшных снах снится.
Не писала я так долго, потому что у меня была жопаконтрольная неделя. Она в этот раз была какая‑то уж очень ужасная для меня: я не ела и не спала, и всё равно ничего хорошего не получилось из этого.
Ещё у моего организма началась весна — обострился гастродуоденит (черт бы знал, как он пишется), из‑за этого я питаюсь только гречкой и кефиром. И ношу с собой баночку с гречкой, чтобы одногруппники посмеяться могли не умереть от голода.
Скоро будет тепло и можно будет до осени попрощаться с солярием. Ура‑ура.
Я тут бегаю по квартире с переписным листом за папой, пытаясь заставить его отвечать на вопросы из анкеты, а он, партизан, утверждает, что он австралиец по национальности. И как вообще можно работать в условиях, когда респонденты врут на каждом слове?!
P.s.: очень‑очень надеюсь, что в 2010 году мне не придётся ходить по дворам с наркоманами, работая переписчиком.
Завтра у кого‑то коллоквиум по матану, а этот кто‑то ещё даже учить ничего не начинал. Кого‑то ждёт долгая ночь с матанчиком в обнимку. Мда. Скорей бы уже всякие там матаны‑терверы закончились, и остались только нормальные предметы.
Нужно было идти на гумфак. Или уезжать в Питер и учиться на искусствоведа, например.
Я уже давно сформировала портрет идеального мужчины: массажист, умеющий вкусно готовить и не смотрящий на тебя самыми преданными глазами, в которых написано «сделаю всё, только скомандуй». Но чтобы узнать всё это, нужно, как минимум, пробраться на кухню к объекту наблюдения. Зато есть 2 критерия, благодаря которым, если какой‑то мужчина удовлетворяет им, я готова поверить в любовь с первого взгляда: хороший парфюм и умение подбирать галстук к рубашке. Всё.
P.s.: Липин всё так же прекрасен, галстуки у него отлично подобраны, но вот теорвер ужасен, как ни крути.
У меня сегодня прямо‑таки день неожиданных встреч! Причем, не все они были приятными, ну да ладно. Не обошлось без разговора из серии, когда не знаешь, что говорить, и хочешь уже сбежать поскорее, а приходится стоять и вытягивать из собственной головы какие‑нибудь общие фразы. Брр.
Пока бежала с третьего этажа лаба до четвертого этажа главного корпуса ради встречи с научруком, не переставала проклинать каблуки и юбки‑карандаши. Добежала, запыхалась, чуть сердечко не выпрыгнуло из груди.
Ну и, пользуясь случаем, хочу передать привет индийским ученым, которые изобрели новое искусственное сердце. Лет через 7 я стану их клиентом, похоже.
В последнее время у меня нет так много свободного времени, которое я могла бы посвящать сериалам, как хотелось бы, но, тем не менее, от некоторых из них я отказаться никак не могу.
House M.D. Смотрю по привычке. Всё это «мыло» последнего сезона мне уже изрядно поднадоело, если честно.
Lie to me. Первую серию посмотрела потому, что сериал с Хаусом сравнивали, а потом подсела как‑то.
Big bang theory. А потому что не напрягает. Во втором сезоне шуток, смешных настолько, что потом вспонимаешь и смеешься, гораааздо меньше, чем в первом, но смотреть можно все равно.
Desperate housewives. Сценаристов «Домохозяек» достал кризис, судя по всему. Их не кормят, не поят и не дают спать, поэтому серии стали какими‑то угрюмыми и депрессивными. Героев «Домохозяек» тоже достал кризис, и они дружно начали банкротиться, так что сериал из «у нас красивая жизнь и работать нам не обязательно» превратился в «дайте нам денег, детей не на что кормить». Но я их всё равно люблю.
Lost. Уж кого‑кого, а сценаристов «Лоста», явно, кормят очень хорошо! Радуют каждой новой серией.
The O.C. Сериал — бред, жалкое подобие «Беверли хилз 90210». Изо всех сил пытаюсь досмотреть 4-й сезон: очень тяжко. Но там играет Адам Броди, а он в моём топ‑тэне. Вот это и всё моё оправдание.
Плюс — я жду новых сезонов Californication и Dexter. Даже несмотря на то, что они теперь всем своим видом говорят о том, что снимают их просто чтобы бабла срубить.
Я сегодня два (два!) гребаных часа сидела в СБО и читала книжные и журнальные летописи, пытаясь найти хоть что‑то для своей курсовой. Скорей бы уже прилетели инопланетяне и забрали меня к себе для опытов, что ли.
Мой младший‑двоюродный‑к-сожаленью‑брат сказал, что мы все «лысые коняги обосраные». А когда‑нибудь он станет большим, взрослым и будет кем‑нибудь работать. Боюсь представить себе, кем.
Я тут придумываю трогательный текст письма для научручки, который мог бы оправадать то, что я не писала ей последние n месяцев. Пока получается только «Зрдавствуйте! Помните меня?».
Те, кто не в теме, вы можете узнать о том, что это такое и с чем его едят, у Ильи (раз,два).
А вообще, я сегодня присутствовала на любопытнейшей конференции, посвященной российским и немецким блогам, различиям и сходствам между ними. Несколько блогеров из России и Германии выступили с докладами, поделились своими мыслями, а остальные интересующиеся (типа меня) хлопали ресницами и внимали словам выступающих.
Интересно, на самом деле. Поэтому настоятельно рекомендую вам всем следить за тем, что пишет по этому поводу metkere.
Пересматриваю фотографии Миши Бартон с тех пор, когда она ещё не пила и не курила, и была красивенькой девочкой. Ох‑ох, как жаль, что всё у этих нимфочек так грустно заканчивается всегда.
Мама сидит на посту, намекает на то, что и мне не помешало бы. Приходится есть мясо в гордом одиночестве, мда. Самое странное — то, что мою маму с трудом можно назвать православной, следующей всем традициям, обычаям и т.п., и я не понимаю, зачем ей это нужно.
Я, в свою очередь, вообще некрещеная. В детстве пару раз меня пытались затащить в какие‑то там церкви, но я сопротивлялась и истерила по этому поводу, как могла, и, когда мне исполнилось лет 12, родители и бабушка (она больше всех переживала по поводу того, что в рай я не попаду) наконец‑то отцепились от меня.
В последнее время мне кажется, что в душе у меня живёт старый ворчливый еврей, и я даже подумываю о том, чтобы принять иудаизм при первом удобном случае.
Кто‑нибудь, объясните мне, на что реагируют противокражные системы в магазинах.
Почему на меня всегда всё пищит?! Сегодня я убедилась в том, что срабатывают эти системы на содержимое моей сумки: не на саму сумку, не на одежду, а именно на содержимое. Я уже перерыла всю свою сумку сейчас, пытаясь понять, что же производит такой эффект, но ничего подозрительного не нашла. Банальный набор: кошелек, ключи, телефон, айпод, косметика.
Как‑то напрягает уже охранникам объяснять, что я не клептоманка.
Достаю из холодильника сосиску. Роняю сосиску на пол. Поднимаю сосиску. Пытаюсь развернуть её. Опять роняю сосиску. Поднимаю сосиску. Развернула сосиску. Уронила сосиску.
В связи с вот этим вот, сегодня мне пришлось подойти к семинаристке по матану и спросить, могу ли я ходить на матан с другой группой. Не успела я ещё и слова сказать, как меня начали уговаривать переводиться на кибернетику! Мол, социология — не мой уровень.
Во‑первых, почему все так хотят усложнить мне жизнь? Во‑вторых, я учусь на социологии. Мне нравится учиться на социологии. И уходить я не собираюсь. В‑третьих, у меня мозг универсален, в чем я убедилась уже не первый раз. Ну и, наконец, я просто в шоке.
Ну что, я только что умудрилась так распластаться на улице, что не могу теперь сидеть на попе и поднимать правую ногу. По лестнице в читалку я поднималась, прикрякивая «Ой! Ай!» и тому подобное.
P.s.: мне кажется, меня родили в какой‑то теплой стране, потом подменили в роддоме и отправили в Сибирь жить. Нет, серьёзно, почему я одна ною по поводу того, какой дубак на улице?
Update. В то время, когда мне завтра нужно будет выходить из дома, на улице будет -36.
Мама, роди меня обратно. Папа, купи мне машину. Первой парой — микра. Второй — тоже микра. Опаздывать нельзя. Молитесь за меня.
Каникулы уже порядком надоели, особенно учитывая то, что я за последние 2 недели окончательно превратилась в растение. Как бы корни не начать пускать.
Но когда до меня дошло, что через 2 дня снова нужно в универ, учиться, сидеть в читалке, кататься в маршрутках и ругать пробки, я поняла, что в растительном образе жизни меня, в принципе, всё устраивает. В ближайшие 4 месяца я буду смотреть сериалы и кушать человеческую пищу в 2 раза реже, чем на каникулах. Эх, блин.
В последнее время у нас дома всё ломается. Телевизор в зале сдох; комп в не_знею_чьей_комнате почти сдох; с электричеством какие‑то нелады: включаешь микроволновку — выключается свет во всей квартире. Позавчера папа сломал (а потом починил) стол.
Я тут родственникам предлагаю ставки делать, что сломается следующим, но им эта идея не нравится.
*** А я, кстати, болею уже пятый день. В течение всей моей жизни я каждый год болела ровно по одному разу, осенью. За последние же 5 месяцев я чувствую себя недожмуриком уже третий раз. Как‑то грустно это всё.
Так усердно работать в семестре и так тупить на экзамене. Хныкхнык.
Пойду утоплю горе в сериалах и шоколаде.
P.s.: кто бы мог подумать, что когда‑нибудь я буду жаловаться на четверки! В общем, я тут подумала: в прошлом году я нифига не делала, и на сессии была жопа полнейшая. В этом году я делала многое, а на сессии все равно жопа. Со следующего семестра я, пожалуй, буду учиться в 2 (или в 3?) раза меньше, чем в этом.
P.p.s.: сегодня утром на звуки орущего будильника я отреагировала фразой «Вот дерьмо!», хотя фраза совсем не в моем стиле. Что делает с людьми сессия!