Зашел я как‑то в Свято‑Преображенский Собор в Питере. Зажег свечку, попросил у бога сдать экзамен на трояк, перекрестился, поклонился, стою службу слушаю. Затем осторожно, чтобы не мешать молящимся, протиснулся к двери и встал лицом к алтарю. Думаю: ещё минут пять постою и побегу в институт.
Мимо меня, в черном длинном халате до пят, повязанная платком, проплывала костлявая старуха. Она повернула ко мне своё сухое, обтянутое морщинистой кожей лицо, и прямо вся переменилась, взглянула так злобно, и в её глазах блеснул нехороший огонек. Она изменила траекторию своего движения и плавно заскользила в мою сторону. Стою, ни жив, ни мёртв, а старуха подняла ко мне свои руки, и вижу, как из рукавов черного халата к моему горлу потянулись костлявые сухие пальцы. Я попятился назад и уперся спиной в тяжелую массивную дверь. Оглянулся по сторонам, ищу защиты, а она этими пальцами шевелит, как будто разминает их. Попытался бежать, но ноги не слушаются, кричать неловко — взрослый мужик! Застыл в ужасе, не смею оторвать глаз от старухи. По спине пробежали мурашки. На лбу выступила испарина, а она уже в метре от меня! Её пальцы беспрерывно шевелились и тянулись к моему горлу. Я попятился, спиной в дверь уперся, заколотил кулаками, она не открывается. Окружающие нас люди, стоят как застывшие, никто на нас внимания не обращает! Костлявая старуха подплыла ближе, крепко ухватила меня одной рукой за плечо и развернула к себе. Я зажмурился. Стою не могу пошевелиться, тело словно заколдовано. Старуха премерзко захихикала и звонко постучала костяшками пальцев по моему лбу и говорит: «Пуговичку‑то застегивать надо!» — нащупала ворот моей рубашки, застегнула верхнюю пуговицу. - Спасибо! — едва сумел я выдавил из себя. - Вот так то лучше будет! — и поплыла дальше.
Российской бюрократии боюсь. Как подумаю, что нужно идти в гаи или паспортный стол, так весь покрываюсь мурашками, на лбу испарина выступает и так прям страшно‑страшно становится!
−6
