0
большая тёрка
Большая Тёрка / Мысли /
просто о сложном
katehon
Когнитивная разминка
- 17 комментариев
katehonБорис Кагарлицкий - Российские политические итоги 2013-го года
katehonРеклама - не только двигатель торговли, но и индикатор запросов общества...
Ещё в 90-е, как известно, колбаса была излюбленной темой для насмешек правоверных либералов над «совком». Что‑то там шутили про бумагу, про качество... Говорили, что при капитализме снизойдёт изобилие, а конкуренция «аутоматiчно» приведёт к высочайшему качеству.
Зато теперь... появляется вот такая реклама:Когда? Когда же так и будет не только на экране, но и в жизни?
Буржуи — ребята сметливые, они зазря ни копейки не потратят. Реклама, эксплуатирующая советские образы, появилась давно. Если они начали апеллировать к советскому эталону качества, стало быть, что‑то пошло в капитализме не так, как рисовали перестроечные пропагандисты. Э?- 3 комментария
katehon3 февраля - Ервандыч на связи
Оригинал взят у
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=88.9)
konkretny_112 в Ервандыч на связиВот такой вот ролик посмотрел сейчас. Чем он интересен и примечателен?
Ну, во‑первых, данная запись сделана за день до знаменитого таперича митинга на Поклонке. Данный митинг нынче принято считать пропутинским, про что и я (и еще многие) сказал пару ласковых, а «коммунист» Александр Коммари так просто сошел с ума — фигачит по 10 постов в день против Ервандыча и дебилов с Поклонки (ну, сумасшедший, што возьмешь?). Ну так вот, Ервандыч все понимал и сделал свой выбор сознательно и безо всяких иллюзий насчет того, что его все смогут понять. Там страсть какие интересные подробности и откровения, да.Во‑вторых, данный ролик, он как бы ДСП и не шибко афишируется. И тем интереснее тот факт, что вот Ервандыч тут настолько хорошо и мягко отзывается о Геннадии Андреиче Зю, что даже я удивился. Это — к вопросу о том, скока Ервандычу проплатили за мочение КПРФ, да. В обчем — кому интересна данная тема — может начать слушать примерно с 30-й минуты.
В‑третьих, тут вообще много всякого вкусного — например, насчет знаменитого письма 13-ти. Это вот «пейсьмо» Ервандычу ставят в вину все кому не лень, абсолютно не удосуживаясь узнать — что к чему, и как, к примеру, к этому «пейсьму» относился тогда сам ГАЗ.
Короче — в коллекцию. В целом — рекомендую к вдумчивому семейному просмотру от начала до конца.
[видео]- 2 комментария
katehonАдекватно о политике на 1:27:14
katehonА.Вассерман. Новая Индустриализация
- 2 комментария
katehonАльтернативная история. СССР и ВТО
- 8 комментариев
katehonВнутреннее дело / Inside Job - 2010
- 5 комментариев
katehonИгорь Растеряев - кореш Лехи Ляхова
Игорь Растеряев на ютубе, на комбайне и в национальном подсознании
Одни уверены, что это реальный деревенский самородок, другие в курсе, что на фоне бескрайнего русского поля рвет гармошку актер из театра «Буфф». Есть мнение, что он «совесть ютуба», но имеет место и подозрение, что перед нами обыкновенный питерский сноб, который морочит людям головы. Для кого-то он продолжатель традиций скоморошества, но есть и такие, кто видит в нем нечто среднее между Высоцким, Чистяковым и Джимом Моррисоном. Доподлинно широкой публике известно лишь одно: Игорь Растеряев ворвался в наши головы верхом на композиции «Комбайнеры». Вышло все случайно. — Я вообще ни при чем, — вспоминает Игорь. — Это все Лёха Ляхов, мой московский друг. Ради прикола снял песню на видео и разместил в интернете. А я и слова-то такого не знал — «ютуб». Он мне говорит: «Ты уже там». Я отвечаю: «Здорово. А что это такое?»
15 февраля 2011, №06 (184)
Казачий хутор Глинище. Полсотни дворов, медвежий угол Волгоградской области. Мы сидим в хате, где живет молодой лесовод Вова Буравлев, именно ему посвящены «Комбайнеры», взорвавшие интернет. Уютно тикают ходики. Игорь вспоминает свой концерт в московском клубе. «Вову там я представил так: “И впервые в Москве, а также вообще в каком-либо другом городе, кроме Михайловки и Арчеды, Вова Буравлев!” Зал возбужденно встрепенулся: “Комбайнер, это же комбайнер!” А Вова вышел на сцену, произнес с достоинством: “Добрый вечер, дамы и господа” — и прочь от этих дикарей. Зрители в восторге загудели: “Он нас стесняется, значит, он настоящий”».
Между Брокгаузом и Ефроном
— Сборище дураков, — комментирует Вова свое скоротечное появление на столичной публике. — Смотрю, пап, — объясняет он отцу-казаку, — сидят дети натуральные, только сильно испорченные взрослыми. С комплексами. И если верить Иоанну Кронштадтскому, изнуряемые бесами. А потом глянул вдаль, на галерку — там Женя Михин, Андрюха Карасев — земляки. Легче стало. Но все равно: я две песни послушал и ушел.
Что там говорить, зажиточная публика явно соскучилась по «настоящести», устав от силиконовых б…дей и безголосых мужеложцев. Неудивительно, что ее заинтриговала искренне-отважная манера исполнения Игоря Растеряева, в которой он повествует про всепоглощающее пьянство, всепроникающий ислам и любовь к родине, какой бы она ни была, тем более что у него она — вовсе не уродина.
За короткое время ролик с песней про комбайнеров посмотрели более миллиона человек.
После этого появились «Русская дорога», «Ромашки», «Казачья», «Богатыри»… В начале февраля у Растеряева вышел первый альбом.
Незамысловатым народным языком — но без этих псевдосельских словечек вроде «имает» или «кочет» — говорит он то, что мечтали бы сказать вслух многие, но не решались. Например: «Кондолиза Райс — сучка». А разве есть такие в наших пределах, кто думает по-другому? Или вот: «Русская деревня вымирает от водки». И это не новость. Но очень хотелось бы потешиться над тем, как об этом спел бы некто Стас Михайлов.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Между тем сам Игорь Растеряев оказался не так прост, как тот парень в ролике — взлохмаченный, с физиономией неумеренно употребляющего тамады. Многие «клубящиеся» приходят посмотреть на периферийное чудо, а видят коренного питерца из семьи художников, артиста театра. К тому же не пьет и не курит, и даже имеет на этот счет логичное оправдание: «Боюсь исчезнуть как вид».
В своих песнях он помещает деревню и город по разные стороны некоей воображаемой границы. Но не баррикады. «Далеко от больших городов, // Там, где нет дорогих бутиков, // Там другие люди живут, // О которых совсем не поют». Там, в деревне, и только там, по его убеждению, проистекает не замутненная ложью и блажью русская жизнь. И вот что еще: тамошние жители, в отличие от горожан-офисян, работают, а не дурью маются: «Комбайнеры, трактористы, грузчики арбузных фур, // Эти парни не являются мечтой гламурных дур».
Вова Буравлев — один из них. Человек в своем роде уникальный: лесовод и пастух, штудирующий древнегреческих философов; выходящий на пастбище со словарем Брокгауза и Ефрона. Всего Шопенгауэра истрепал. Слушает пластинки Шнитке и речи известных государственных деятелей.
— Представь картину, — рассказывает Растеряев, — он пасет овец, за поясом книжка. Подхожу. И такой происходит диалог: «Что читаешь, Вован?» — «Да Гомера перечитываю. Дельно пишет. А Конфуций — говно».
Растеряев — певец антигламура? Он себя таковым не ощущает. Хотя если люди хотят так думать… Желание почтенной публики — закон.
— Сижу я дома, никого не трогаю, — говорит Игорь, жадно прихлебывая тюрю из плодов терновника, чисто казацкую пищу. — Звонят из одного журнала: «Давай репортаж. Только надо в студии сфотографироваться. Какой у тебя размер одежды и обуви?» — «Подождите, вы спутали, наверное, я же не Наталья Водянова, я же из Глинищ, кореш Лёхи Ляхова, сосед Вовы Буравлева».
Тынс-тынс-тынс
Ему нравится находиться по ту сторону «границы», в селе Раковка, на родине отца, где одеваются в ноское и немаркое, где чище воздух и отношения между людьми. Хотя по Питеру он ходит в брендовой одежде и ездит не на «козле» — на иномарочке. Трагический дуализм или секреты актерского мастерства?
— Сижу дома, никого не трогаю, — вспоминает он весело, рассказывая свою очередную историю многочисленным раковским родственникам, двоюродным братьям, дядьям и теткам, которых по-местному ласково зовет дяденьками и тетеньками. Его твердое питерское «г» сначала незаметно становится мягче, а вскоре он уже безудержно «хэкает». — Звонят: «Мы из государственного агентства по делам молодежи. Хотим снять клип». Серьезная контора.
— Как определил, что серьезная? Потому что государственная?
— Нет, не поэтому. У серьезной справа должен висеть портрет Медведева, слева — Путина.
— Так и было?
— Почти. Заходим в кабинет. Видим, что Медведев-то на месте, а вот Путин выпилен в бетонном простенке электролобзиком. Монументально. В профиль. А за столом сидит товарищ в тельняшке с лицом комсомольского вожака. «Привет, ребята, я Вася Якеменко. Ну, что я тебе могу сказать? — говорит Вася. — Вот, хотим мы тебе клип сделать. Мне у тебя в “Комбайнерах” понравились две вещи. Ритм бодрый. И второе: в Москве одни пидарасы. На этом наше совещание считаю законченным. Идите, работайте». Выдают мне режиссера, съемочную группу. Мы приезжаем в Раковку. Набираем артистов — чуть ли не все жители массовкой заделались. Вовка Буравлев, кореш, в главной мужской роли. Анюта Коняшкина, соседка, — в главной женской. Косит два дня от учебы в арчединском лесхозе — ради искусства.
— У клипа, говорят, должна быть концепция.
— Концепция простая. Мальчик Вова утром после гуляний провожает девочку Анюту, подходят к калитке ее дома. Бабка ее палит, Вову прогоняет костылем. Он бежит, начинается песня. Мы видим, как он заводит мотоцикл «Урал» и едет в поле, где уже собран консилиум комбайнеров под руководством фермера дяди Саши Гурова, которого сыграл дядя Саша Гуров. Приезжает Вова, глушит мотор, подбегает в кепке и майке Russia к дяде Саше. Тот ему: «Вова, что же ты? Солнце уже высоко, а поле не убрано». Он в ответ: «Дядя Саша, вспомни, ты же сам был бабник». А параллельно я — расположился на колодочке и песню играю. Одним словом, фильм «Вкус хлеба», вторая серия. Тем временем Анюта Коняшкина, которая, ежу понятно, доярка, вместе с подружками гребет навоз. Но так как все фермы у нас были развалены еще в девяностых, то снимали мы на личном подворье тети Наташи Кудряшовой. А дальше они встречаются там, где снова я, только уже на сцене. По дороге их, конечно, цепляют плохие парни, которые пьют водку и закусывают арбузами. Но влюбленные не замечают их хамства и садятся в зал. Все.
— Что же клипа не видно в эфирах? Нехорош вышел?
— Понимаешь, к самому клипу у меня претензий нет. Клип качественный. Другое дело, что видеоряд не отражает песни. И аранжировка получилась дискотечная. Тынс-тынс-тынс: «Выпил C2H5OH, // Cел на “Ниву Ростсельмаш”, // На ДТ, «Дон-500», Т-150, // Покормил перед этим поросят…» Я подумал: зачем мне это? Чтобы светануть мордой на экране? Это будет не обо мне. И самое главное — не о комбайнерах. Это будет о продаже клипа на канал «Муз-ТВ».
— Все пропало?
— Мы не привыкли отступать. Я позвонил своему однокурснику Юрке, взяли камеру, приехали в Раковку и все сделали за два дня — фрагменты этого клипа мы теперь на концертах крутим. Картинка такая: сидит девочка и лепит из хлебного мякиша человечков и комбайн, а на настоящем комбайне сижу я, пою. Девочка подносит человечка к глазам, и в кадре появляется лицо настоящего комбайнера. Берет другую фигурку — другое лицо. И так четырнадцать лиц. Реальных, своих, местных, как они есть. Чтобы они стояли, смотрели на этих гламурных дураков и спрашивали: «А сколько ты намолотил ячменя в своей жизни, чучело?»
Я крокодил
В отличие от многих ютубовских звезд, Растеряев успел много чего добиться и до того, как проснулся знаменитым.
После окончания Санкт-Петербургской академии театрального искусства он с товарищем отправился трудоустраиваться в БДТ. Вышли на сцену, показали, что задумали. В зале — Кирилл Лавров.
— У этого голоса не слышу, а у этого лица не вижу, — сказал мэтр.
А Игорь ему:
— Вы, Кирилл Юрьевич, свет бы нормальный включили. Кто же острохарактерных при дежурном свете смотрит?
В общем, в БДТ поступить не удалось. Зато взяли в камерный «Белый театр».
Труппа зарабатывала детскими представлениями, разъезжала на «шестерке» ввосьмером. Среди партнеров Растеряева были Ревушка-коровушка, Гонзик и дед Габадей. Сам Игорь играл крокодила. В соответствии с традицией средневековых ярмарочных мистерий ему надо было выйти на сцену и первым делом сообщить зрителям: «Я крокодил». Чтобы не было иллюзий.
Хвост и нос мазали зеленкой.
— Помню, однажды пришлось спать в здании дома культуры, завернувшись в кулисы, а Андрюха, коллега, разматывал нас в туалет. Иногда на спектакли приходили бродячие собаки. А детей мы делили на хороших и плохих: хорошие садились в зале и сразу начинали играть в тетрис, плохие доставали лазерные указки и метили нам прямо в глаз.
Сейчас в питерском музыкально-драматическом театре «Буфф» Игорь Растеряев занят в спектаклях «Женя, Женечка и “катюша”» и «Небесный тихоход». В детских спектаклях и на елках играет волка.
— Я пока не нащупал этот образ, — говорит. — А напарник на раз его делает.
Заходим в дом очередных раковских родственников. Растеряеву надо всех обойти, раз приехал, никого не обидеть вниманием.
— Как там у бати в Питере дела? — спрашивают дяденьки и тетеньки.
— Ходили тут с ним в филармонию. — Игорь, как всегда, на серьезные вопросы отвечает байкой. — Заявляемся, а там дискуссия. «Элитарное и массовое искусство». Кругом интеллектуалы, гуманитарии. Кто-то на рояле что-то, дядька стихи читает, а тетка кувыркается.
— А о чем стихи-то?
— Я не очень понял. Это же элитарное искусство. Зато потом начались дебаты. Мне запомнилась фраза одной дамы: «Я вам заявляю, как дочь двух музыковедов и внучка одного композитора…»
Бабло не спит
Он больше любит спрашивать, чем отвечать.
— Как ты относишься к Шевчуку? — спросит.
— Ну, музыкант, по-моему, не должен так глубоко залезать в политику, — отвечаю.
— Ага, — то ли соглашается, то ли нет, не разобрать.
— А как тебе эта идея с георгиевскими ленточками — дарить их всем на День Победы? — снова спрашивает он.
— Хорошая идея. Только надо было тендер нормальный провести на их изготовление, а не отдавать своим, прикормленным.
— Ага. — По крайней мере записал себе в мозг.
Редко встретишь человека, который так внимательно слушает не себя. Бог знает, как оно потом и во что трансформируется. В нашем случае трансформировалось в новый хит. Так и называется — «Георгиевская ленточка». Через месяц после Раковки я уже слушал эту песню на концерте Растеряева в Москве: «Сегодня эту ленточку носить // На сумке можно, можно — в виде брошки. // Но я прекрасно помню и без лент, // Как бабка не выбрасывала крошки».
Впрочем, реципиенты тоже не дремлют сложа языки. Особенно когда дело касается похабщины.
— Сижу дома, никого не трогаю, — вспоминает. — Звонок. Баритональный бас: «Але, Игорь? Растеряев? Это монах Афанасий с Афона. Ты что же, мерзавец, делаешь?» — «Извините, а что случилось?» — «Мы тут в монастыре тебя уже почти уважать начали, как вдруг наткнулись на песню про Лину и Дашу, которые идут нах…» — «Простите, это из раннего». — «Ты давай не оправдывайся. Материть наших хороших русских девочек запрещаю. Ибо сам иногда матерюсь». — «Это как же, батюшка-монах?» — «Ну, как-как. Приезжают летом губернаторы российские. У них там леса горят, а они на святую землю приперлись. Ну, я им прямо с порога и зарядил: “Пипец вам, ребятки, скоро настанет”. — «Какой пипец?» — «Залезь “ВКонтакт” — узнаешь. Набей: “монах Афанасий”, песня “Поздняк метаться”. И в моем “ЖЖ” зацени раздел “Чемодан, вокзал, Баку”. Ничего, мы тебя на перековку-то на Афон возьмем». Короче, еле отбоярился.
— Точно монах? Может, сумасшедший? — спрашивает тетенька.
— Да вроде действительно монах. Я набивал в интернете песню «Поздняк метаться». Там речь о том, что на шахте «Распадская» случился взрыв, а Абрамович, гад, тем временем купил два замка. А после моего первого концерта он сделал запись: «Из народного певца в деревенские клоуны».
Впрочем, и без всяких монашеских наставлений Игорь Растеряев не спешит обналичивать свой талант и скороспелую известность.
Дело к ночи, а мы едем на машине по темным раковским полям. Звонит телефон. Оказывается, руководство завода «Ростсельмаш» решило его премировать за наиболее полное раскрытие образа сельского труженика. Предлагают приехать и забрать 350 тысяч рублей. Игорь не ханжа — если из лучших побуждений, почему бы и не взять? Но впоследствии он передаст их фонду «Подари жизнь», потому что обнаружится, что директор предприятия возглавляет политическую «Партию дела» и с премией не все так бескорыстно.
— Ты вообще заработал хоть что-то? — спрашивает его тетенька Галя.
— Я решил, сам не знаю почему, в эту новогоднюю кампанию вообще от чеса отказаться. Хотя предложений было много: Красноярск, Иваново, Казахстан. До 200 тысяч рублей в час обещали.
— Кто может отказаться от 200 тысяч рублей в час?
— Я как-то боюсь. Одно дело, когда ты играешь на ложках на корпоративе. И совсем другое дело, когда ты поешь про деревенских пацанов, которые умерли от водки. Мне не хотелось бы превращать это в развлекательную историю. Я принципиально не против корпоративов и зашибания бабла. Но пока еще не разобрался в себе. Решил притормозить, до выхода альбома.
Кстати говоря, многие из раковских в разное время работали в Москве. И сделали удивительный для себя вывод, что столичный люд встает раньше, чем деревенский, поднимающийся с первыми петухами: «В шесть утра едешь в метро — уже полно народу! Отчего так? Бабло не спит, говорят, и человеку спать не дает».
Москва — такое место: если кто засветился и баблом пахнет, такого в покое долго не оставят.
— Сижу дома, никого не трогаю. На меня только-только это все свалилось, и я еще не знал, куда ходить, что говорить, как себя позиционировать. По наитию шел. И немного заблудился. Попал на один федеральный телеканал, на ток-шоу. Я думал, может, там серьезная какая передача, может, мы поговорим про аграрный сектор. Прихожу с баяном, смотрю — какие-то два скорохвата сидят. Ролик прокрутили мой и начали глумиться: «Чего ты нам впариваешь? Нам сказали, ты комбайнер, а ты в дорогой толстовке. Откуда?»
Я сначала даже подумал, что они не в адеквате. Отвечаю: «В чем дело, товарищи? Я из Санкт-Петербурга, артист». А они ни в какую: «Ну давай, пой нам». Честно говоря, мне если что и захотелось в тот момент, так это точно не петь. Ладно, думаю, попал как хрен в рукомойник — лай не лай, а хвостом виляй. Пою про «Раковку». А эти подвывают. В общем, дальше было так: один из них кидает в меня скомканной бумажкой. Я сдержанный паренек. Говорю: «Не нравится мне ваша передача. Я думал, мы будем разговаривать о проблемах российской деревни, а тут какая-то херня». И ушел. Послал негромко, как положено.
— И это показали по телевизору?
— В эфир не вышло. Появилось в интернете. Если быть циничным и учитывать все эти шоу-бизнесовские прихваты, то мне это только на руку сыграло. Все стали говорить: ты крутой! И этих ребят в интернете стали есть поедом и даже серьезно угрожать. У нас же народ берегов не видит. А мне стали приходить такие, например, сообщения: «Кузнецкий ОМОН готов разобраться». Короче, удалось это дело погасить кое-как. Я написал в Сети, чтобы заканчивали травлей заниматься. Мы даже с ними помирились вроде.
— Теперь подобные предложения с ходу заворачиваешь, не доводя дело до эфира?
— Я мягко стараюсь с людьми разговаривать. Но они ведь все равно давят, давят, давят. Вот недавно предлагали фильм снять. Читаю сценарий — там примерно то же самое, что в клипе Васи Якеменко. Отвечаю: «Ну зачем это?» Не понимают. Тогда я вдруг вспомнил, что на людей больше всего действует честность. На всех без исключения. Поэтому я так напрягся немного для правдоподобия и резко говорю: «Что я, по-вашему, сердце в форточку, что ли, выкину?!» С интонацией хронического невротика.
Паяц? Паяц, но какой находчивый!
— Подействовало?
— Они сказали: «Хорошо, хорошо. Вы только не волнуйтесь».
Быть добру
Петляем полями. Как едем, на что ориентируемся — непонятно: глазу не за что зацепиться. Наш «жигуль», как неким оберегом, украшен хромированным волговским оленем. Навстречу движется машина. Это Саня Белоножкин, бывший гаишник, теперь пенсионер. Если бы у него как раз сегодня не было дня рождения, его стоило бы выдумать. Водка по зимнему варианту — теплая. Бывший гаишник тостует: «Быть добру!»
Здесь вообще везде шолоховщина: если самогон, то в трехлитровых бутылках, если завтракать, то целым петухом.
Бродим по хутору Глинищи. Заглядываем в домишко, который Игорь купил лет десять назад, — здесь, кстати, снимали тот самый ролик «Комбайнеры». Идем дальше. Разрушенные, брошенные дома чередуются с жилыми. Повсюду грусть, шныряют полудикие кошки. Игорь тычет пальцем то в одну хату, то в другую: здесь, сообщает, товарищ умер от выпивки, там — еще. Иллюстрация к его песне «Ромашки»: «Чтоб ни работы, ни дома, // Чтоб пузырьки да рюмашки, // Чтоб вместо Васи и Ромы // Лишь васильки да ромашки».
— А вот дом моего кореша Гриши Выпряжкина. Когда он в армию уходил, его медики осмотрели и хотели в Москву отправить — в институт изучения человека. Сказали: двухсотпроцентное здоровье, как из энциклопедии шагнул к ним в кабинет. Все было идеально. Умер в 56 лет от водки.
— Дядя Саня умер, знаешь? — спрашивает Игоря брат Васек.
— А он от чего?
— От того же. Как раз продал гараж. Ну и загулял.
— И дядь Витя?
— И дядь Витя.
— А был еще один — утонул, он снайпером работал во вторую чеченскую. Другой на мотоцикле разбился. Вспомни, сколько пацанов младше нас уже померли, — машинально удивляясь, говорит брат Василий. — Тридцатник стукнул, и отъехали. А помнишь девушку? Она с постели перестала вставать. С утра просыпалась и лежала: нет никакого смысла, говорила.
— Чем здесь люди занимаются, трудно представить. Ну ладно — по хозяйству. А так? — спрашиваю я риторически.
— А «так» здесь не бывает, — отвечает Игорь.
При чем тут власть?
В Раковке и Глинищах к Игорю, честно говоря, относятся неоднозначно. Есть за ним кое-какие косяки. Он, например, дружит с божьим человеком Леней Макарочкиным, которым многие остальные брезгуют. До сих пор Игорь блестяще его копирует. Впрочем, о нем говорят разное: не то юродивый, не то йог.
Мало кто из земляков способен признать в Игоре талант. Что это: глотку драл перед девками у магазина — и вдруг звезда!
— Считай, на его песнях целое поколение у нас выросло, — сообщает тетушка. — То ДДТ споет, то Высоцкого, то дядю Васю Мохова.
— Пятичасовые концерты ежедневно давал, — подтверждает Игорь. — Вернее, еженощно. Надо было стараться — не схалтуришь. Люди приходили серьезные. Одни братья Лянги чего стоят! После такой закалки меня ни один сольник не испугает.
Все растеряевские песни таковы, что требуют обсуждения за накрытым столом. Будь я политическим журналистом, можно было бы написать, что песни Игоря Растеряева открывают простор для широких общественных дискуссий.
— Когда жрать нечего, народ думать начинает, — реагирует Вова Буравлев на «Ромашки».
— Грабить они начинают, а не думать, — отрезает его отец.
— И это тоже, куды деваться, — нехотя соглашается сын.
— Куды деваться? Город в деревню придет. Продразверстки начнутся. Эти алкаши комиссарами станут.
— Такое уже не вернется.
— Вернется. Это же Россия. Здесь все всегда возвращается.
Говорить «за политику» с Игорем трудно. Он ее чурается. Терпеть не может, когда его тянут под какие-то знамена. Потому и сам никого ни к чему не призывает, своей точки зрения не навязывает. Он избегает прямых оценок, он вроде локатора: получит сигнал, отразит в байке или в песне, а дальше — сам решай.
— Сижу дома, никого не трогаю. Звонит мне какая-то девушка из Сочи, говорит что-то, говорит — и я вдруг понимаю, что она меня ошибочно принимает за мастера-исполнителя русских народных песен. Я решаю ее не разубеждать. «Да, поем русские. “Ой, мороз, мороз”. С детского сада. “Шумел камыш” — моя коронка. И ту знаем. И эту выучим». А сам думаю: выступление еще не скоро — подготовлюсь, подберу на гитаре, выйду там, пущу романтическую слюну. Тем временем выясняется, что это мероприятие в каком-то ресторане проводит администрация Волгоградской области — программу социальную презентует, что ли. Прилетаю. Мне все нравится. О пальмы трусь как сумасшедший — еще бы: первый раз их вижу вживую. Прихожу в ресторан. Мне говорят: «Будешь выступать после группы “Сплин”».
Я в ужасе.
— Извините, — говорю, — вы представляете: они устроят драйв, раскачают публику, а потом выхожу я и начинаю выводить «С чего начинается Родина?» на акустической гитаре. Давайте я вам лучше что-нибудь на гармошке — нашенское, драйвовое. Они: «Давай. А что ты можешь?» Я: «То-то и то-то. И Шевчука».
Как же у них вытянулись физиономии! Вот так, — показывает, профессионально гримасничая. Получается маска из фильма «Крик». — «Какого Шевчука? Ты что, не знаешь? Шевчук же враг Путина!» Я им говорю: «Стоп, вы понимаете, что вы вот этими своими выходками идете сейчас вразрез с основными постулатами модернизации Дмитрия Медведева? У нас вообще что? Совок или демократическое общество?» А они меня даже не слушают. Такси ловят: «Везите парня в гостиницу, пусть там опомнится. Все. Мероприятие в семь». Я уезжаю, сижу в номере, думаю: что же делать? Решаю, что надо ударить их же оружием — идеологией.
Приезжаю, значит. Тут же нарисовывается администраторша, лукаво щерясь: «Игорек, все по списку. Начинаешь с Гарика Сукачева…» Я ее ласково так прерываю: «Вы извините, дело, конечно, не мое, но я бы на вашем месте Гарика поостерегся исполнять». — «А что такое?» — «Вы в Яндексе давно были?» — «Не очень». — «А вы не видели, кто на митинге в защиту Химкинского леса стоял на одной трибуне с Шевчуком?» — «Кто?!» — «Да Гарик ваш и стоял». — «Да ты что! Убираем! Срочно!»
Потом я в друзья Шевчука записал всех, чьи песни поленился выучить на гармошке. В оппозицию попали приличнейшие люди. Причем эти организаторы смотрят на меня и вроде как допускают, что я могу наврать, но этот вот страх, сидящий в них, не дает им со мной спорить — и они убирают, убирают, убирают. Потом я совсем обнаглел. Понимаю, что, убрав, надо предложить кого-то взамен. И я тут вспоминаю, что есть замечательная песня Булата Окуджавы «Десятый наш десантный батальон». Мне ее не то что выучить — мне ее уже не забыть никогда. Потому что сотни раз ее слышал на репетиции спектакля «Женя, Женечка и “катюша”». И вот говорю я по-хамски: «Есть такая замечательная песня, вы ее почему не вписали?» Они: «Какой еще батальон? При чем тут Окуджава?» — «А вам неизвестно, что Булат Шалвович написал эту песню, пообщавшись с ветеранами Сталинграда?» — «Что? Правда? Это же наша волгоградская тема». — «К чему и веду». — «Берем, берем!»
Короче, таким макаром я вписал туда все, что люблю и умел на гармошке: «Сектор Газа», «Чиж» — все они тоже стали заядлыми сталинградцами. В итоге я пою что хочу. А организаторы перешептываются. Один: «Нет, ну ты слышал, а? Родное все». Другой: «Ну а че? Подготовился парень». Под конец прибегает организаторша: «Начальство уехало! Давай Шевчука. Мы его лю-ю-юбим!»
И вот скажи мне после этого, дяденька: при чем тут власть?
Сольный концерт Игоря Растеряева в Москве. Заодно презентация его первого альбома. Популярный клуб заполнен почти до отказа. Публика по большей части трезвая. Если двумя штрихами — работники того самого офисного труда, которым автор противопоставляет героев своих песен. Впрочем, попадаются и попы без ряс, и скинхедоподобные юноши — все-таки патриотическая тематика. Игорь Растеряев, как Советский Союз, сплачивает этот разнородный зал на целые полтора часа. Дружнее всего подпевают в ключевом месте «Русской дороги»: «Запомните загадочный тактический прием, // Когда мы отступаем, это мы вперед идем!»
Не то чертовщина, не то кутузовщина. Хотя, скорее всего, все тот же тютчевский аршин.
.
источник - http://rusrep.ru/article/2011/02/15/rasteryaev/
katehonГлавные мифы об исламе
- 6 комментариев
katehonА.Лукашенко. Американцам о демократии 2011
- 17 комментариев
katehonИскусство Великой Депрессии
Галерея работ (http://www.english.uiuc.edu/maps/depression/artgallery.htm), созданных в основном в середине 1930-х годов, посвященных тяжелой жизни американских пролетариев — безработица, тяжелый труд, забастовки и кино за 20 центов.
Хьюго Гелерт. “Раненный забастовщик и солдат” (1936)
katehonСуть времени — 1
- 3 комментария
katehonЭкономика по-русски — 01.02.2011. Михаил Хазин
katehonЦербер. Критические заметки о ереси "криптоколониализма"
Автор: Егор Холмогоров в пт, 14/01/2011.
Учение о России как о криптоколонии Запада является, на самом деле, криптоколониальной практикой.
Оно призвано как-то обойти тот реальный факт, что в то время как над всеми остальными неевропейскими цивилизациями Западу удалось установить прямое политическое господство — даже Япония, дольше всех сопротивлявшаяся, была доломана в 1945-м, установление политического контроля над Россией провалилось.
Пришлось удовольствоваться частичными формами контроля — культурным, экономическим, "концертно-внешнеполитическим", конспирологическим и т.д.Код политического контроля над русскими так и не был взломан.Ответом на попытку взлома этого кода стало порождение русской историей странного политического "Цербера" — русского самодержавия, со всеми его сиквелами и триквелами, блокирующего все попытки прямого колониального контроля над этой территорией.
Это самодержавие имеет массу недостатков, из которых главный — эффект собаки на сене. Она другим не дает съесть, но сама обкусывает весьма основательно и, с точки зрения охраняемого объекта, не очень эффективно.Соответственно, вопрос о возможности избавления от этого Цербера и жизни "как-нибудь так" — под колониальным контролем — дебатируется с большой регулярностью, примерно той же, с которой дебатируется вопрос о том, можно ли с ним договориться, и нельзя ли сделать так, чтобы Цербер по крайней мере в глаза не плевал.Теория России как криптоколонии Запада является довольно эффектным способом склонить чашу дебатов на одну из сторон.А именно — убедить всех, что Цербер ни от чего не охраняет, что на самом деле ему насвистывают на дудочке, и он делает всё, что скажут большие и умные дядьки.А если так, то и избавление не приведет ни к чему, кроме как к приведению формального статуса в соответствие с действительным.Зачем нужен замок, к которому давно уже подобран ключ? Он только болтается тяжелой приблудой на двери.В этой теории всё убедительно и неплохо работало бы, если бы не одно НО, а именно ...ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...— сама необходимость введения концепции криптоколонии применительно к русской истории.
Давайте попробуем на вкус:"Индия — криптоколония Великобритании";"Вьетнам — криптоколония Франции";"Индонезия — криптоколония Голландии";"Бразилия — криптоколония Португалии";"Перу — криптоколония Испании";"Египет — криптоколония Британии же"...Более того, "Япония — криптоколония США" — сама конструкци анекдотична. То есть либо не колония, либо, если помнить об оккупации, о кидании японцев на деньги в 1970-е годы, о недавней отставке Хатоямы, так и не сумевшего убрать базу с Окинавы, то никакого уж крипто...
Даже относительно Китая понятие криптоколонии Запада становится мало-мальски интересным только с консолидацией маоистского режима и превращением Китая в серьезную силу, над которой очевидно невозможно установление прямого военно-политического господства, или хотя бы оказание на него серьезного давления.Относительно России до 1991 года нельзя указать ни одного года в истории, когда можно было бы сказать хотя бы в порядке дискуссии, что Россия — колония Запада или какой-то из западных стран.Дискурс "криптоколонии" вводится именно для того, чтобы вписать в картину мира Запада как политической тотальности скандальный случай отсутствия "методов" против крупнейшего в мире политического образования, которое, несмотря на дурную управляемость и трудности жизни, однако не может быть колонизировано так же, как любые другие части мирового политического пространства.Россия — это нарушение концепции Запада как политической тотальности.Спасение этой концепции лишь в построении социогуманитарного "эпицикла" — то есть предположении, что Россия является колонией, не являясь колонией.Впрочем, логичного объяснения того, почему Россию приходится держать на положении сильной, агрессивной, постоянно находящейся в положительном торговом балансе колонии — в то время как все остальные территории, включая даже Китай, были в определенный момент завоеваны, колонизированы, и формально покорены, — так и не предложено.Все ссылки на нищету, неблагоприятные климатические условия и т.д. опровергаются контпримерами — Канада, Африка — особенно Сахара, Австралия, ЮВА — все эти регионы обладают в избытках минусами, которые есть и у России, но не содержат ни плюсов, ни бонусов.Никаких объяснений того, почему все до единой территории за пределами Запада были в тот или иной момент формально политически колонизированы Западом, о чем есть бумаги с подписью и печатями, а Россия колонизирована не была, нам так и не предложено.Таким образом, дискурс о России как "криптоколонии" — это именно дискурс для бедных.Прежде всего — заплата на гигантской прорехе посреди идеи Запада как политической (и антропологической — кстати — "именно человек запада и есть истинный человек") тотальности.Затем, как колониальная стратегия, то есть попытка все-таки добиться формального устранения этой прорехи, действительной капитуляции России перед Западом и принятия формального колониального подчинения и контроля (кто-то может сказать, что и так оно есть сейчас, но это будет неправда: так, как есть — это не колония, и они сами это признают, иначе бы так не злились.Колония — это то, что сейчас сделали, к примеру, с Сербией. Вот это — да. Все документы на месте).Убедить, что ты уже являешься тем, кого из тебя хотят сделать, — это классический прием психологической ломки. Банальней ничего быть не может.Однако очевидно, что сам по себе этот прием мало работает. Независимое государство очень трудно убедить в том, что оно зависимое государство.И здесь нам понадобится второй прием убеждения — а именно, вопрос о цене независимости.Для России этот вопрос чрезвычайно болезнен. Неколониальный статус нам всегда достается очень дорого.И вот если искать действительно конспирологические объяснения для русской истории, то можно предположить следующее:не будучи в силах прямо, классическими колониальными методами контролировать Российское государство, сталкиваясь с его упрямым, животным, бульдожьим сопротивлением этому контролю, Запад занимается не столько созданием сетей криптоколониального влияния, поскольку степень применимости даже самых эффективных из этих сетей довольно низка.С нами играют в другую игру, а именно — идет постоянное спекулятивное повышение цены русской независимости и суверенности.С каждым витком большой исторической игры, с каждым актом "неподчинения" платить за право сохранять фундаментальную политическую самостоятельность приходится всё дороже.Сперва приходилось втридорога платить за немецкие пушки, порох и рейтар.Потом, когда их производства худо-бедно надили, та же непомерная цена стала за атрибуты независимости нового галантного века — зеркала венецианские, фарфор мейсенский, портки французские, философа Вольтера и Кондильяка.Потом — за индустриализацию, танки и ядерное оружие.При этом необходимо понимать, что Российская империя вынуждена была тягаться не с одной европейской монархией.Русские не могли сказать, как пруссаки: двор у нас нищий, король спартанец, зато его армия всех побьет.Ту распределенность цивилизации, которую имел Запад, Россия была внуждена даже не симулировать — если бы (как раз ключевой западный миф о России — миф о потемкинских деревнях, миф о том, что Россия только симулирует цивилизацию), — а именно эмулировать.Представьте себе Пентиум-машину, которая вынуждена на своей XP эмулировать Core Duo и Win-7.Другими словами, в целях поддержания своей независимости и неколониальности Россия была вынуждена производить или покупать и приспосабливать всё, что составляло выдающиеся стороны всех входящих в западную цивилизацию культур.При этом цена для неё была существенно выше, чем цена внутриевропейская и чем цена для колонизируемых стран типа Китая и Османской империи, которым делали дисконт именно в обмен на политический контроль.Отсюда становится более понятен феномен "вечно нищей России" где "сверху блеск — снизу гниль", которая, однако, при этом имеет необычайные богатства и внутренние ресурсы.Все эти ресурсы выкачивались Западом по заниженной для него цене, в обмен на приобретение нами по завышенной цене всего, что нужно было для поддержания суверенного статуса.Именно этот механизм ограбления при обмене, выкачивания ресурсов, и выдается за мнимую "криптоколониальность" России, и восторженные русофобствующие интеллигенты в это верят.Между тем, суть колониализма не в установлении неравноценного обмена, а именно в "обнулении" производственных и соцальных издержек с колонизуемой стороны.В колонии не должно быть, по возможности, собственного государства, армии, науки, культуры, интеллигенции, промышленности, то есть всего, что повышает себестоимость конечного продукта этой страны (и сырьевого, и готового). Цена по ту сторону барьера, в колонии, должна быть бросовой, поскольку в нее не включено ничего, кроме труда полуголодного рабочего или батрака. Цена по эту сторону должна быть достаточно высокой, чтобы обеспечивать максимизацию прибыли и покрывать все издержки и на политический контроль над колонией, и на расцвет колониального общества в метрополии.Механизм обмена России и Запада был другой. Здешнее государство-Цербер монополизировало весь обмен, оставляя себе всю разницу между ценой "на месте" и ценой "в Холмогорах — Архангельске — Петербурге". Это разница была достаточно существенная и покрывала большую часть его потребностей. При этом зависимость Запада от русских ресурсов была такой, что столетиями сальдо внешней торговли России оставалось положительным. Впрочем, то же самое наблюдалось и в Индии, и много еще где.Но везде, где Западу приходилось покрывать разницу монетой, удалось установить политический контроль и перераспределять это сальдо торгового обмена колонии в свою пользу (у нас такой режим был введен лишь при Кудрине, когда прибыль с высокой цены на нефть фактически отдавалась назад Западу в виде стабфонда — разумеется, такое можно было сделать при неслабой степени политического контроля).Везде — кроме России, с которой эттот номер не прошел, и пришлось изобретать косвенные способы эксплуатации — это геополитический барьер, тормозящий у нас темпы мировой революции цен и за счет этого позволяющий покупать у нас дешево, а продавать у себя дорого, — это инвестиции во внешнюю политику, в оборону, в международные союзы, в импортные цивилизационные "понты". Пришлось допустить русских не в периферийный, а, по сути, в европейский обмен, но заставляя их платить за участие в этом обмене вдвое дороже и дестабилизируя Цербера. Его устойчивость и независимость стоили ему и охраняемому им объекту чрезмерно дорого.Колониальная система была подобна раку. Она разъедала организм колонизированных наций, заставляя их воспроизводить ненужные и вредные клетки, существовать для того, чтобы питать разрастающуюся опухоль.Система давления на Россию заставляла организм затрачивать на нормальные функции — питание, движение, мышление, размножение и т.д., вдвое больше калорий, кислорода, мышечных усилий, нервных клеток и т.д., чем обычно. Тем самым организм истощался и утомлялся от самого себя. Что, собственно, регулярно с Россией и русскими и происходит. Это истощение ведет и к ряду тяжелейших дисфункций, развивающихся на его фоне.Но эти дисфункции — не рак. Нас же пытаются убедить в наличии у организма именнно злокачественной опухоли, причем не в том месте, где ее следовало бы по-любому искать.IIЗабавно, что с моим текстом про теорию "криптоколонии" довольно скоро наступил "момент истины".
Последователи секты Галковского в некотором возбуждении обнажили ядро своей концепции, укрываемой за дискурсом о "криптоколонии".
А именно: лучше России быть завоеванной.
"Быть ЗДОРОВЫМ рабом во многом, действительно, лучше, чем умирать НА СВОБОДЕ от аскаридоза".
Оказывается, криптоколония — это совсем не колония, поэтому сравнивать её с обычной колонией нельзя. Мол, это некий внутренний паразит, который съедает тело изнутри, а извне никак не проявляется.
Во-первых, тогда непонятно, зачем было утверждать, что Россия — колония. То есть использовать именно это слово, пусть и с приставкой крипто-.Во-вторых, непонятно, зачем тогда с настойчивостью говорить о Западе, если речь идет о некоем тайном враге внутри. Запад — он потому и Запад, что он не внутри, а вовне. Никакие "англичане" концепцией "тайного врага" не требуются, поскольку для этого вполне достаточно традиционых "жыдофф", и неча огород городить.
В-третьих, если криптоколонизирующий Запад — это просто паразит внутри России, то нечего и огород было городить про Расу Господ, про живущих Единственной Настоящей Жизнью и всё такое прочее. Гельминт доставляет запредельное количество неприятностей, изматывает организм до чрезвычайности, терзает его изощренно, раздувается в размерах. Но сказать, что настоящей жизнью живет он, а не терзаемый им человек — это уже совсем дурная антропология и зоология.
Наконец, в-четвертых, как мы знаем из довольно многочисленных свидетельских показаний, страны, народы, классы и государства Запада сами зачастую ощущают себя мучимыми разными паразитами — кто их называет мировой финансовой олигархией, кто еврейством, кто масонством, кто как-то еще. Время от времени на Западе предпринимаются судорожные попытки от этого паразита избавиться. Все эти попытки традиционно признаются неуспешными. Таким образом, с точки зрения "паразитической" теории никакого преимущества народы Запада перед русскими не имеют.
Неет, дорогие мои, не врите. Криптоколониальная теория — это именно теория внешнего политического господства бесконечно могущественных белых людей Запада над русскими недотепами. Отличие от традиционного господства предполагается лишь в том, что осуществляется оно не при помощи, условно говоря, армии и флота, а при помощи спецслужб и манипуляций.
И гибель этой теории состоит именно в том, что для того, чтобы её придерживаться, придется признать тот факт, что всеобщая модель традиционного политического господства, примененая Западом везде в мире (еще раз подчеркну — везде без исключения), не смогла быть применена в России.
Этого факта криптоколониальная теория объяснить не может.
Всё, что остается, это в очередной раз паразитировать на рыгионалистском и антиЫмперском дискурсе, что "русский народ надо освободить от необходимости платить за свою государственность".
Вообще, конечно, любой народ платит за свою государственность — даже американский и еврейский.
Вопрос в цене и в результатах.
Русская цена государственности высока — и вызывает вопросы.
Еще большие вопросы вызывает невозможность для русских адекватно распоряжаться своей государственностью и поставить её под свой более или менее полный контроль.
Но заметим, что теория "освобождения от ига государственности" не предполагает борьбу русских за власть над этой государственностью и за своё право регулировать её цену.
Напротив, "рыгионализм" — это "борьба" за ликвидацию необходимости платить за суверенитет при помощи ликвидации суверенитета.
При этом подразумевается, что цена, которую запросят оккупанты, будет меньше.
Я, кстати, не буду с этим спорить — этого не позволяет элементарная честность.
"Сумма", которую будет вынужден выплачивать прямым и косвенным образом каждый русский в случае ликвидации суверенитета оккупантам, и в самом деле будет легче на одну треть.
Сейчас "стоимость" Российской государственности складывается для нас из трех компонентов.
1. Инфраструктурные расходы. То есть то, что берет с нас государство на поддержание институтов общественного благосостояния — пенсии, школы, больницы, отопление, почта, криминальная полиция, медицинское страхование и т.д.
2. Расходы на государство само по себе. То есть на армию, секретные службы, ораву чиновников (хотя их функции носителей вертикали и операторов общественного блага тесно переплетены), на их борзых щенков, на джакузи, мерседесы и левреток для балеринок.
3. "Налог на добавленную стоимость", взымаемый с РФ в пользу мирового гегемона за наш статус политической независимости — впрочем, всё более и более ужимающейся политической независимости — тут нельзя строить никаких иллюзий. Та самая плата за то, что мы не колония, о которой я говорил в прошлом посте.
В случае установления здесь прямого колониального режима (это будет, конечно, такой запоздалый колониализм, но лучше поздно, чем никогда) русским останется к выплате третья треть, она перетечет в непосредственный доход колонизатора, останется вторая треть, хотя, может, и в несколько облегченном виде, большая её часть также будет составлять непосредственный колониальный доход, меньшая — уходить на поддержание тут строгого колониального режима. Но от выплат по первой трети мы, безусловно, будем избавлены. Поскольку поддерживать дорогостоящую инфраструктуру "ымперских понтов" — всякие там дороги, музеи, военные академии, космодромы, да даже и поликлиники и школы — будет совершенно не обязательно. Собственно, от этой части расходов уже и наше дорогое государство старается избавиться, но оно избавляется только от расходов — доходец якобы на них оно старательно собирает. Оккупант, конечно, с радостью устроит тут облегченьице, дабы доказать, что с ымперией покончено раз и навсегда.
Дайте волю фантазии — увеличьте мысленно свой доход на треть, затем уберите из своей жизни всё, что является социальными благами, обеспечиваемыми заглотчиком-государством, и если резльтат вам нравится и образ жизни устраивает, то можете стройными рядами вступать сначала в ряды рыгионалистов, а затем в ряды борцов за трансформацию криптоколонии в колонию.
Считать это русским национализмом, конечно, нельзя, поскольку русский национализм — это борьба за национальное государство русского народа.
Если бы такого государства у него не было, националист требовал бы его создать и обеспечить внешний и внутренний суверенитет.
Поскольку такое государство есть в качестве недонационального или антинационального, то, значит, националист должен превратить его ласкательством или силой в национальное.
Вот и вся аксиома, вот и весь русский национализм.
Россия должна быть национальным государством русского народа.
Точка.
Криптоколониальный же дискурс на свое законное место рассуждений о том, что "лучше быть рабом в открытую чем рабом втайне", — другими словами, криптоколониальная теория — это проповедь благодетельности вооруженного иностранного завоевания России и русских.
Русский должен быть под пятой англосакса. Если он этого еще не понял — он русский дурачок и ымперский негодяй.
И ничего больше.
Тут Альфа и тут Омега.
Остальное — подпорочки.
В общем, очередная модификация всё того же вечного:
В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с.
— Да будто они там у себя так уж лучше наших? Я иного нашего щеголечка на трех молодых самых англичан не променяю, — нежно проговорила Марья Кондратьевна, должно быть, сопровождая в эту минуту слова свои самыми томными глазками.
— Это как кто обожает-с.
— А вы и сами точно иностранец, точно благородный самый иностранец, уж это я вам чрез стыд говорю.
— Если вы желаете знать, то по разврату и тамошние и наши все похожи. Все шельмы-с, но с тем, что тамошний в лакированных сапогах ходит, а наш подлец в своей нищете смердит, и ничего в этом дурного не находит. Русский народ надо пороть-с, как правильно говорил вчера Федор Павлович, хотя и сумасшедший он человек со всеми своими детьми-с.
— Вы Ивана Федоровича, говорили сами, так уважаете.
— А они про меня отнеслись, что я вонючий лакей. Они меня считают, что я бунтовать могу; это они ошибаются-с. Была бы в кармане моем такая сумма и меня бы здесь давно не было.
Может, просто скинуться им на сумму?
Впрочем, мы еще и тех-то не повывели.III
Сергей Сергеев критикует мои тезисы о "Цербере". Но дело в том, что он, как мне кажется, не совсем верно их себе представляет, поскольку в тексте про криптоколонизализм моя модель подана как бы между прочим и с односторонней полемической заостренностью.
Для того, чтобы понять лучше о чем речь, надо ознакомиться с изложенной в этой статье моей теорией Русского самодержавного государства как контрсистемы по отношению к европейской мирсистеме.
Еще в одной статье, в которой я начал (хотя и не дошел до конца) разбор сути петровских преобразований, я дал, так сказать, популярный очерк своей концепции. Приведу его здесь:
"XVI–XVIII века были эпохой становления европейской капиталистической мир-системы — колониальная и полуколониальная экспансия европейских государств протягивалась во все уголки тогдашнего мира — давно уже была покорена Америка южная и еще сохраняла покорность северная, европейцы, расстреляв из своих пушек арабские корабли, прочно контролировали торговлю в Индийском океане, и в частности потоки пряностей, вовсю шло подчинение Индии власти Ост-Индской компании, был усеян европейскими факториями берег Африки, начиналось проникновение в Китай... Всюду, куда приходили европейцы, их золото и серебро действовали на местные политические структуры как серная кислота — те разжижались и распадались, так что спустя недолгое время колонизаторы устанавливали если не формальный, то фактический контроль над некогда могущественными империями. Для большинства регионов, подвергавшихся интенсивному освоению английскими, голландскими, французскими, испанскими и португальскими торговцами нормой были а) разорение местного крупного купечества, б) ликвидация каких-либо попыток вести морскую торговлю с его стороны, в) изгнание конкурентов, г) создание фортов и введение войск.
Некогда огромный и непостижимый мир оказывался не более чем периферией европейской капиталистической системы, исправно снабжающей голландских биржевиков, воротил лондонского Сити и французских откупщиков сырьем, рабами, редкостями и всем, что только необходимо было для укрепления власти золота в мировом масштабе.
В этой картине разложения старого мира и краха региональных мир-систем перед лицом глобальной было всего несколько исключений. В отдельных регионах, столкнувшихся с европейцами, их экономическим влиянием и их методами, произошло не разжижение местных политических организаций, а напротив — их укрепление и отстраивание для самозащиты от давления чужаков. В то время как на островах Юго-Восточной Азии, превратившихся в плантации специй, местная цивилизация просто рухнула, в континентальной ЮВА, напротив, произошло усиление государств. Из множества мелких политий выросло четыре крупных государства — Бирма, Сиам-Таиланд и два Вьетнама, в которых происходят процессы, аналогичные тем, которые происходят и в европейских государствах — территориальная консолидация, увеличение административной эффективности, создание новых форм легитимности, этно-культурная гомогенизация. Лишь в конце XIX века колонизаторам удалось покорить Вьетнам и Бирму, Таиланд формальной независимости так никогда и не потерял. Аналогичные процессы с еще большим успехом происходили и в Японии — столкнувшись с голландским и португальским купечеством, огнестрельным оружием и проповедью католичества, Япония выдала в качестве ответа политическое сплочение, консолидацию государства на принципах изоляционизма и синтоизма, а в конце XIX века сумела стремительно открыться, провести реформы и встать в ряд великих держав.
Однако самым громким исключением из правила порабощения перифирийных цивилизаций европейской капиталистической системой стала, несомненно, Россия. Реализовать в ней программу разорения местного купечества и навязывания торговой зависимости, деконструкции местной государственности и введения военной оккупации оказалось невозможно. Хотя европейцы честно пытались, стараясь вписаться и в перипетии опричнины, и в события русской смуты, пытаясь навязывать неравноправные договоры и подрывать русскую торговлю. На пути европейских манипуляций встало русское самодержавное государство, нашедшее в контакте с Европой способ своего усиления.
Россия в этот период сама была молодой, интенсивно развивающейся мир-системой, фактически «однолетком» европейской. Однако если Европа развивалась как мир-экономика, то Россия — как мир-империя, покорявшая огромные пространства Евразии, используя стратегическое преимущество русских над другими народами региона — умение быстро передвигаться по рекам. Столкновение России и Европы в XV–XVI веках «лицом к лицу» изумило обоих участников. Европейцы обнаружили к востоку от себя невероятно богатую сырьем землю, к тому же сулящую огромные транзитные возможности в сношениях с Востоком минуя Турцию, но взять эту землю не только голыми руками, но и отрядами конкистадоров было нельзя — там существовало мощное, единодержавное государство с сильной и непрерывно совершенствующейся военной организацией. Русские обнаружили на западе не своих агрессивных, кичливых, но, в сущности, туповатых и не способных к созданию сильных государств соседей, а стоящую за соседями мощную, развитую, опережающую Россию в военном деле цивилизацию, при этом крайне заинтересованную в ведении торговых дел с Россией, но... к невыгоде для России.
Решение русских государей было единственно логичным — поняв, что европейцы заинтересованы прежде всего в экономических контактах, они решили максимально монополизировать эти контакты, как вовне, так и внутри страны. Иван III уничтожил ганзейский двор в Новгороде, сосредоточив всю торговлю европейцев с Россией под контролем русского государства — для этих же целей он первым начал формировать российско-датский союз, союз территориальных государей против экстерриториальной купеческой корпорации. Иван IV, после появления на русском Севере англичан, значительно заинтересованных в русском сырье, предпринял отчаянную, но провалившуюся попытку вооруженной силой перехватить основные экспортные направления в Прибалтике. Ливонская война ему не удалась, как в силу субъективных факторов (нежелания и неумения минимально стравить конкурентов между собой), так и в силу объективной незаинтересованности Англии в получении Россией прямого выхода на Балтику, каковой подрывал английский монополизм в сношениях с Россией. Используя раскинутую к тому моменту по России агентурную сеть, англичане пытались манипулировать и личностью своего «английского царя», и действиями опричников (громивших при захвате Новгорода и рейде на Нарву прежде всего товары русских купцов). Однако после смерти «английского царя» привилегированным отношениям Альбиона с Россией был положен конец — правительство Федора Иоанновича решительно отказало посольству Флетчера в особых правах на торговлю в России.
Степень участия разных европейских сил в подготовке и возникновении русской Смуты еще предстоит оценить, но общий вектор тогдашних событий был очевиден — расчленение России и превращение её в периферию европейских периферий, Польши и Швеции. Проект этот провалился — русская государственность оказалась намного сильнее, чем ее непосредственные противники и их дальние покровители. Особенно подкачала Польша, она не только не сумела выполнить миссию по ликвидации России, но и существенно надорвалась на восточной авантюре. И это было вполне предсказуемо — разлагающее влияние «капиталистического перераспределения» особенно разрушительно воздействовало именно на Польшу — зерновой экспорт, кормивший едва ли не половину Европы, усиливал польскую шляхту и магнатов за счет, с одной стороны, обнищания холопов, с другой — за счет окончательного упадка королевской власти. В середине XVII столетия Польша пережила настоящий политический крах, когда восстание Богдана Хмельницкого оторвало от нее пол-Украины, а шведский «потоп» едва не уничтожил государственность полностью. О Швеции мы еще скажем, а пока обратим внимание на тот факт, как воздействовала на Польшу её периферийность, и от какой участи уберегла Россию политика русских государей.
Вместо подчинения России европейским экономическим процессам русское правительство при Романовых, как и при Рюриковичах, продолжало политику военной, политической и социальной консолидации своей державы. Никаких вольностей в обращении с местным населением или с конкурентами европейцы позволить себе не могли: «В России... — как совершенно справедливо отмечает И.М. Кулишер, — все зависело от благоволения и согласия правительства. Только на пути туда, на море, можно было производить нападения на суда конкурентов, но в пределах страны приходилось скрепя сердце мириться со всеми нарушителями монополии, ограничиваясь распространением про них ложных слухов и наветов, называя шпионами польского короля и т.п.»
В 1649 году царь Алексей Михайлович больнее, чем кто-либо в Европе наказал англичан за казнь Карла I, попросту приказав выслать из России всех английских торговых людей: «а ныне ... всею землею учинили большое злое дело, государя своего, Карлуса короля, убили до смерти ... и за такое злое дело в московском государстве вам быть не довелось». У него было тем больше оснований это сделать, что московское восстание 1648 года могло казаться ему инспирированным иноземными бунтовщиками (впрочем, кто знает, не был ли царь в этом прав). Для Британии, чье экономическое место в Европе в XVI–XVII веках было очень сильно связано с русской торговлей, это было, конечно, колоссальным ударом. Еще в начале XVIII (!!!) века голландец Корнелий де Бруин желчно замечал: «Если бы на каждые 10 судов, которые отправляются из Англии в Московию, хотя бы два корабля шли в Америку, они открыли бы новые гораздо большие возможности. Но даже этого они не делают. Все англичане так увлечены торговлей с Востоком, что тратят на Москву все свои силы, энергию и капиталы». Не забудем, впрочем, что это пишет голландец, то есть прямой конкурент англичан — Голландия, получившая преференции на русском рынке после изгнания англичан, конечно, не была заинтересована в возвращении туда своих соперников и предпочла бы, чтобы те торговали где-то в другом месте. Так или иначе, разрыв с Россией в 1649 году стал мощным ударом по британской торговле и, как знать, не был ли он причиной как начала Кромвелем политики «навигационных актов» (надо было теснить конкурентов на других рынках), так и сравнительно скорой и сравнительно легкой реставрации монархии Стюартов.
Так или иначе, русскому самодержавию в XV–XVII веках удалось отстроить совершенно уникальный вариант взаимоотношений между европейской и русской мир-системами, между мир-экономикой и мир-империей. Россия не вошла в качестве периферии в европейскую мир-систему, как это сделала, к примеру, Польша, — и не испытала связанного с этим разжижения политической организации и культурной идентичности. С другой стороны, Россия и не замкнулась на себя, не изолировалась от европейской системы, поддерживая достаточно выгодные для нее экономические контакты.
В логике мир-системного анализа положение России выглядит явным парадоксом: «Русская торговля в XVI веке представляет собой парадоксальное явление, — отмечает Борис Кагарлицкий. — С одной стороны, положительное сальдо, постоянный приток звонкой монеты. Иными словами, Россия выигрывала от мировой торговли, обеспечивая накопление капитала. А с другой стороны, структура торговли явно периферийная... Россия вывозит сырье и ввозит технологии...». Этот парадокс вполне объясним — Россия была не периферией мир-системы, а альтернативной и географически и структурно мир-системой, охватившей огромный регион. В зоне контактов двух систем русской власти сформировался особый тип взаимодействия двух систем, носивший не периферийный характер.
«По видимому, существует иной, не "мир-системный" (по крайней мере, в валлерстайновском смысле слова) тип взаимодействия между раннекапиталистической ("раннесовременной") Европой и неевропейскими обществами, требующий адекватной концептуализации, — отмечает А.И. Фурсов. — Суть его заключается в том, что он формируется не как комплекс отношений внутри некоей системы, а как комплекс отношений между системами прежде всего на торговом и военном уровнях. В результате развитие взаимодействующих обществ идет не в диаметрально противоположных направлениях, а в одном ("системный параллелизм", изоморфизм)». Другими словами, вместо того, чтобы войти в русскую экономику и социальный порядок и ликвидировать их, подчинив европейским, в России торговая экспансия европейцев привела к мутации русского социального организма в прямо противоположном направлении — к повышению военной сопротивляемости, воспроизведению хотя бы внешних европейских порядков, к законопачиванию всех «щелей», с помощью которых европейское воздействие могло бы расшатать русский суверенитет.
Вместо перефериизации России в рамках европейской мир-системы русские создали контр-систему, которая, если так можно выразиться, паразитировала на европейском паразитировании на России. Впрочем, не только на России — становящаяся европейская мир-экономика ослабляла свою периферию, «освобождая» её от лишних политических функций и от лишней экономической независимости, функционализируя её под потребности ядра. Однако рядом с европейской мир-экономикой синхронно становилась русская мир-империя, для которой восточная периферия Европы была и её собственной западной периферией. Ослабляемые Европой периферийные регионы как спелые гроздья сваливались в руки России, так что к XIX веку лимитрофное пространство к западу от России попросту исчезло. Между двумя мир-системами обозначилось весьма парадоксальное сотрудничество в управлении лимитрофным поясом. Сотрудничество, которое оказалось, в конечном счете, взаимопродуктивным, попадавшие в русский имперский оборот земли не выпадали из капиталистической экономики. Именно на таком двойном ходе, в жерновах между двумя системами пострадала, к примеру, старая соперница России — Польша.
Для России были характерны все те же процессы, что и для других обществ, попытавшихся на тот или иной лад «среагировать» на европейский вызов. Основными элементами «контр-системной» трансформации являются:
политическая интеграция и централизация государства, военно-техническая революция, «вытягивание» торговой активности к прибрежным районам, национальная и культурная гомогенизация.
Этой формулой практически исчерпывающе описываются и объясняются основные элементы петровских реформ — создание жесткой сверхцентрализованной военной монархии, формирование современной армии европейского образца, всего за несколько десятилетий прошедшей путь от потешных полков к статусу самой беспособной военной силы Европы, строительство Санкт-Петербурга и перенос туда государственного центра, и, наконец, культурная реформа".
А теперь по сути критики национал-демократами "странного и уродского" устройства русского государства. Эта критика является порождением довольно специфического интеллектуального положения русской интеллигенции. А именно — её система ценностей задана западной геокультурой, геокультурой мир-экономики. В рамках этой геокультуры основной ценностью считается накопление капитала. Та страна, у которой денег много — счастлива. Та, у которой мало — несчастна. Тем более что накопление связано и с ростом уровня жизни. Ведь основная суть национал-демократических претензий к России-как-государству-и-режиму сводится к тому, что располагая довольно значительными ресурсами, Россия не представлет собой comfort state. Если вы такие богатые и крутые, то почему вы такие голодранцы?
Между тем, логика самого исторического режима России несколько иная. Это режим мир-империи, в рамках геокультуры которой основной ценностью рассматривается накопление власти, прежде всего в форме территориального могущества. Счастлива только та страна и удачлив только тот государь, который "прирезает" землицы. И напротив, если кто что теряет, особенно в территории, то он страшнейший цивилизационный изменник. Соответственно, любые ресурсы, оказавшиеся в его распоряжении, русское государство конвертирует не в деньги, а во власть. Сами деньги рассматриваются как форма власти. Население, культура, промышленность, и т.д. могут быть оцениваемы только как инструмент увеличения политического могущества. Никакого комфорта тут не предполагается, точнее, комфорт может быть положен только в том случае, если он рассматривается как еще одно средство увеличения могущества.
В качестве посредника, между Россией и европейской торговлей русское государство, как я уже сказал, паразитирует на паразитизме. То есть отжимает денежку у европейских купцов с тем, чтобы потратить её на увеличение своей власти.
И вот теперь вот самое любопытное противоречие народного национализма и национал-демократического дискурса. Дело в том, что они ненавидят власть за прямо противоположные вещи.
Современный режим РФ состоит из людей, которые как частные лица и определенный социальный слой безусловно придерживаются принципов comfort state и являются западниками в геокультурном смысле. Но при этом работающие технологии власти у них по-прежнему опричные и петровские — да других тут и не будет. То есть они продолжают отжимать у западников, извлекающих прибыль из России, высокую ренту. Путин в этом смысле создал систему вполне классически-самодержавную. Но.... вместо того, чтобы конвертировать получаемые деньги во власть, они конвертируют их в комфорт. По большей части — в свой лично, но на 5% и в комфорт населения — потому как, не смешите мои тапочки, сказать, что российский обыватель как потребитель комфорта бедствует — это значит соврать. Да и сами национал-демократы, мягко говоря, не бедствуют, хотя резонно считают, что заслуживают большего.
Так вот, претензия национал-демократов к этому режиму сводится к тому, что он в недостаточной степени привержен парадигме накопления как денежного накопления. Что он слишком зациклен на классической русской парадигме мир-империи. И напротив, против установок правящего класса на обналичивание денег в комфорт эта доктрина, строго говоря, ничего не имеет. Только сам уровень комфорта рассматривается как недостаточный.
Но, исходя из этой логики, именно национал-демократам следовало бы быть самыми последовательными охранителями. Просто иметь немного исторического терпения. Денежное накопление как высшая ценность государства — это очень новый в русской истории процесс. Ему 20 лет, как и "стране" Медведева. Понятно, что за это время едва-едва успевают "натолкаться" самые верхи. Представьте себе Англию эпохи огораживаний с жадными как дьяволы дворянами и разоряющимся народом? Однако, если вы хотите в итоге получить Англию, то вам придется так или иначе пройти и через огораживания, и через нищету промышленной революции и через прочие кошмары.
Однако национал-демократы ненавидят современный режим, не проявляя к нему ни терпения, ни терпимости... И на то есть две причины. Во-первых, они его ненавидят потому, что его ненавидит националистическая масса. И если они не хотят полностью оторваться от массы, то им тоже надо его ненавидеть. Во-вторых, эта ненависть обосновывается тем, что им представляются те самые технологии власти, с помощью которых государство извлекает ренту из своего контрсистемного положения. Им не нравится в этом государстве как раз то, что идет от мир-империи.
В результате получается несколько шизофреническая конструкция — современным властям РФ ставится национал-демократами в вину как раз то, в чем они похожи на историческую русскую власть. Но при этом оформляется это разговорами про Эрефию, воров-ублюдков и т.д.
В то же время массовый национализм гораздо более логичен. Нынешних ненавидят именно за то, в чем они не похожи на историческую русскую власть. За разбазаривание территорий, за слишком большие уступки Западу и неэффективный сбор ренты, за приватизацию и трансформацию могущества в бабло, а бабла в свой личный комфорт. Источником массового недовольства и шатания является именно недостаточная степень того, что национал-демократы считают "азиатчиной". Пределом оскорбления нородной гордости — то, что право мента на беспредельное насилие обосновано сейчас потребностями его кошелька и более ничем.
В результате получается, что национал-демократы притворяются теми, кем они не являются, то есть народниками. Они выступают как решительные противники как раз той системы, решительными сторонниками которой являяются массовые националисты. И та система, которую хотели бы они, ближе всего как раз к современной РФ, но отмытой от ряда "азиатских"-недостатков и более равномерной в распределении денег.
Против основного смысла современной Эрэфии как раз национал-демократы ничего не имеют. И именно им бы, по совести, быть настоящими стратегическими охранителями. Но в отсутствии своего подлинного охранительского места они теряются. То надеются на буржуазную революцию, которая создаст РФ-2, то рассчитывают, что сумма частей будет больше целого и сумма раздробленных регионов окажется более эффективной, чем РФ как таковая (сразу заметим, что это бред — суммма регионов не будет и в сотую часть столь же эффективной в рентополучении, как централизованное государство). Наконец, кто-то вовсе считает, что нужно просто перейти на сторону колонизаторов и помочь им в ликвидации необходимости платить ренту "Церберу", то есть поддержать превращение РФ в обычную периферийную страну.
Наверняка список реальных альтернатив этим не исчерпывается. Но современный национал-демократический дискурс по сути блуждает только и исключительно в этих соснах....
И именно по этому принципиальному вопросу я традиционно оказываюсь оппонентом национал-демократии.
При этом я исхожу из того, что:
1. Самодержавное государство является единственным инструментом, чтобы пререраспределить в пользу русских хотя бы часть богатств, извлекаемых из России в рамках существующей капиталистической мир-системы.
2. Установка на территориальное расширение, заложенная в мир-имперской природе этого самодержавного государства — истинна, поскольку увеличивает зону контроля, а значит и сумму ренты.
3. Единственное изменение, которое нужно внести в нынешнюю ситуацию — это национализировать это самодержавное государство, а вместе с ним и извлекаемую им ренту. Извлечение ренты и управление ею должны принадлежать русской нации как политическому сообществу, а не группе случайных частных лиц, каковыми в большей или меньшей степени являются все политические режимы на этой территории с 1917 года.
4 Степень моего охранительства задается степенью заботы о сохранности именно этого уникального мир-экономического и политического механизма — самодержавного государства, а не интересами контролирующих его частных лиц. Эти интересы мне безразличны, но менять их на другую группу таких же частных лиц, рискуя поломками механизма (как уже произошло в 1991), я считаю неверным.
Собственно, всё...
источник - http://www.rus-obr.ru/idea/9254
katehonОсобое мнение - 26.01.2011: Александр Проханов
katehonЧего хотят националисты?
katehonКровавый язык теракта
katehonОсобое мнение - 27.01.2011: Максим Шевченко
katehonАмерика: Держаться ближе своих врагов ("New York Post", США)
Как Франклин Делано Рузвельт имел дело со Сталиным, или как Никсон - с Китаем, американцам придется привыкать к немыслимому – договору с Ираном.
Так считает Джордж Фридман, основатель и генеральный директор независимой разведывательно-исследовательской компании Stratfor, которую иногда даже называют "частным ЦРУ"
.
Джордж Фридман заявил в своей новой книге "Грядущее десятилетие" (издательство Doubleday). В своей предыдущей книге, "Следующие сто лет", Фридман сделал прогноз для Америки на столетие, заявив, что ни одна страна на самом деле не угрожает экономическому или военному доминированию США в ближайшие десятилетия.
Но в ближайшие десять лет, то, как мы будем обращаться с этой империей – а мы империя, настаивает он – должно обязательно подразумевать, что мы будем близки со своими друзьями, но еще гораздо ближе – со своими врагами. Это означает достижение соглашений с Ираном и Пакистаном, чтобы они не вызывали проблем, даже если их режимы не сменятся.
Фридман – стратег, что означает, что его основная забота – предотвращение войн или появления какой-либо силы, которая может бросить вызов США – включая такие демократические государства как Индия. Грядущее десятилетие будет временем, когда страны будут играть на выбывание друг с другом, от Ирана и Саудовской Аравии до Китая и Японии. Он считает, что это лучшее решение, которое к тому же и самое логичное. Либо так, либо более конфликтным образом.
"Поддержание баланса сил должно быть таким же фундаментальным принципом американской внешней политики, каким является ...ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Билль о правах в ее политике внутренней, - пишет Фридман, - Соединенные Штаты могут вступить в войну в Восточном полушарии только непосредственно в обстоятельствах, когда там будет наблюдаться какая-либо неблагоприятная сила, угрожающая занять обширную территорию, и не останется никого, кто мог бы ей сопротивляться".
Вот как Фридман видит ключевых игроков ближайшего десятилетия:
РОССИЯ-ГЕРМАНИЯ-ПОЛЬША: Целью России будет отделить Европу – и в первую очередь Германию – от США. Германия уже сильно зависит от России в плане энергетики и разочарована альянсом НАТО в вопросах Афганистана и Ирака; она может быть вполне расположена к более близким отношениям. США не стоит вступать в прямую конфронтацию с Россией, советует Фридман, вместо этого им следует сделать все возможное, чтобы усилить экономики и политические отношения с такими странами как Венгрия, Словакия и Турция. Нужно забыть об оказании помощи Грузии (это пустая трата ресурсов с очень небольшой отдачей) и вместо этого переманить на свою сторону Азербайджан – как источник нефти и платформу для американских операций в регионе. И самое важное, "Соединенные Штаты должны работать над тем, чтобы сделать Польшу тем, чем была Германия в 1950-х годах", так как нам не приходится ожидать, что Германия будет иметь схожие с нашими приоритетами взгляды во внешней политике.
"Во всем этом маневрировании задача в том, чтобы, во-первых, избежать войны, и во-вторых, ограничить отношения между Германией и Россией, которые могут, в последующие десятилетия, образовать силу, которая может бросить вызов американской гегемонии", - говорит Фридман.
АФРИКА: Фридмановский прагматичный – и как он признает, "жесткий и грубый" – вывод, заключается в том, что Африка США не нужна, и что ничего нельзя сделать, чтобы остановить там войны, раз уж государственные границы были в свое время проведены колониальными державами произвольным образом. В конечном счете, национальная идентичность укрепится в ходе ведущихся там войн, в которых США не нужно быть замешанными. Что касается помощи, "она не может иметь какой-либо продолжительный эффект, потому что не обращается к фундаментальной проблеме иррациональности африканских границ". Но США все равно должны ее оказывать, так как она будет "служить цели улучшения образа Америки". В десятилетие, когда США придется тратить сотни миллиардов долларов в год на оборону, трата 10-20 миллиардов на помощь Африке будет вполне пропорциональной и разумной попыткой купить восхищение".
МЕКСИКА: В отсутствие колоссальной ошибки картелей, ничто не изменится в отношениях между США и Мексикой, считает Фридман. Есть простой путь борьбы с нелегальной иммиграцией – ввести национальной идентификационное удостоверение и депортировать всех, у кого ее не окажется. "Это вряд ли конечно будет введено, частично потому, что многие из тех, кто категорически против нелегальной иммиграции, также отличаются глубоким недоверием к федеральному правительству". А также потому, что те слои общества, которые получают наибольшую прибыль от дешевой рабочей силы, более влиятельны, чем те, кому эта дешевая рабочая сила вредит. Результат – "лицемерие, притворство и двуличность", - говорит Фридман, когда каждый президент обещает что-то сделать с нелегальной иммиграцией, и потом не делает ничего. США не рискнут оказаться втянутыми в изнурительную войну, послав войска в Мексику, пока ни один картель не убил никого не из числа своих членов по эту сторону границы – а они очень стараются этого не делать.
ИЗРАИЛЬ: В прогнозе, который точно вызовет волны критики, Фридман предполагает, что мы откажемся от всех попыток мирных переговоров. "США должны спокойно принять политику освобождения от Израиля, что будет означать просто принятие нынешнего дисбаланса сил". И сделать это тихо, чтобы не создавать внутренних политических проблем и не поощрять врагов Израиля. Но отойти мы должны, так как "В то время как поселения на Западном берегу могут представлять собой фундаментальный национальный интерес для Израиля, они не представляют никакого интереса для США". Далее, "Израилю не угрожает опасность быть уничтоженным, и в вопросе своего выживания он не зависит от США. Это уже в прошлом. США нужно дистанцироваться. И он это примет".
ИРАН: Иракская война была ошибкой, которая привела к важному дисбалансу в пользу усиления иранской власти. Самый главный стратегический актив Ирана – это его возможность нанести удар в Ормузском проливе, через который идет 45% мировой нефти. Так и какой же лучший вариант для США? Договор. "Эти страны презирают друг друга. Ни одна не может легко уничтожить другую, и, по правде говоря, они имеют несколько общих интересов. Говоря по-простому, американский президент, с целью достичь своих стратегических целей, должен добиваться примирения и приспособления к Ирану". Фридман признает, что президенту Обаме будет трудно провести такое соглашение – "его положение больше укрепил бы удар с воздуха, нежели какой-то циничный договор", - но уверен, что это лучший вариант. Америка получит больше стабильности в регионе, шиитского союзника против суннитского терроризма и никаких ядерных бомб. Иранский режим получит гарантии от американского вторжения; а по сути, власть и силу. Благодаря такому договору будет больше давления на Саудовскую Аравию, родину многих исламских радикалов, такой договор также отделит американскую внешнюю политику от Израиля. Как и в случае с Китаем, это не союз долгосрочной дружбы, а просто удобный альянс.
"Я уверен, что это предпочтительный вариант политики с учетом обстоятельств", - считает Фридман, - но я также считаю, что это наиболее логичный выход. Альтернативы неприемлемы с обеих сторон; слишком много риска".
КИТАЙ: Опасения китайского господства преувеличены, говорит Фридман. Около 80% китайцев живут в условиях, похожих на нищенские условия стран Африки южнее Сахары, в том числе около 600 миллионов человек живут в домохозяйствах, существующих менее чем на 3 доллара в день. Любое затруднение в экономическом росте, даже небольшое, и страна столкнется с огромными проявлениями нестабильности. США стоит больше опасаться того, что Китай распадется на части, поэтому Вашингтону стоит быть заинтересованным в том, чтобы пекинский двигатель продолжал работать. Ни Китай, ни Япония не станут великими державами в ближайшее десятилетие, и США нужно поддерживать хорошие отношения с обоими в надежде поддерживать такой баланс, который практически не будет требовать американского вмешательства.
ИНДИЯ: Хотя она и является демократическим союзником, Америка не заинтересована в том, чтобы Индия стала региональной военной силой, считает Фридман. "Самый дешевый путь добиться этого для США, предупредив возникновение подобной ситуации – это поддерживать сильный Пакистан, таким образом заставляя индийских экспертов по безопасности концентрироваться на земле, а не на море". Фридман считает, что в ближайшие 10 лет американо-индийские отношения будут ухудшаться.
Оригинал публикации
Источник: inosmi.ruмой источник - http://worldcrisis.ru/crisis/822585
.
! ЧИТАТЬ моё мнение katehona!моё мнение katehona:Вот уж действительно ОДИН ВЕК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ, ДРУГОЙ НАЧИНАЕТСЯ!!!! Повезло жить на изломе эпох... Кстати, наши геополитики уже давно именно это и называли как наиболее вероятный сценарий. Но чтобы советники Белого Дома тоже самое начали говорить...
Ну вот мы и дождались, когда "частное ЦРУ", наиболее влиятельный консультационный центр (think tank) Белого Дома открыто выносит на обсуждение план сдачи примерно половины из пока еще существующей империи.
В документе фактически уже признана неизбежной сдача Германии - причем не кому-нибудь, а нам, лапотникам. Идея ее замены на Польшу - жалкая попытка, обреченная на неудачу. Калибр страны не тот. К тому же, здесь у нас опять же в стратегическом плане есть неплохие шансы самим с Польшей подружиться.
"Освобождение от Израиля"? Что-ж, когда то любая халява заканчивается - пора оставлять Ближний Восток в покое. Скоро не до него будет.
"Не нужна Африка?" Конечно, не нужна, если ее уже Китай подмял.
"Отвлечь Индию на разборки с Пакистаном?" Хороший маневр, англосаксы в последние 400 лет в таком поднаторели. Но Индия - страна совершенно особая, перед ней великое будущее, хотя и не при нашей жизни. Пускай муха полетает вокруг головы слона, на общую траекторию его движения это не повлияет.
"Договор с Ираном?" Еще одна капитуляция. Правда, противник - более чем достойный. Опыт дипломатии раз в десять побольше, чем у англосаксов.
Итак, блок "Германия-Россия", которому не давали сложиться лет 150, уже вынуждены признать. Это - естественный союз, и только внешнее воздействие так долго не давало ему реализоваться. О неизбежности этого союза многие говорили (см.http://geopolitica.ru/Audio/17) Но у него есть интересное возможное развитие (робкая попытка такого союза провалилась в 19-м веке) - Германия-Россия-Индия (напоминаю о "контракте века" между РФ и Индией на 250 истребителей 5 поколения стоимостью 30 млрд. "унылых енотов". Это АФИГЕННОЕ событие, которое я назвал бы для РФ главным событием 2010 года).
В общем, стратегия отхода проигравшей Империи на ближайшие 10 лет вырисовывается. Можно начинать открыто обсуждать стратегию занятия освободившихся кусков..
Остаётся только добавить:
- 7 комментариев
katehonМихаил Делягин: "Итоги 2010 года и перспективы 2011 года"
- 4 комментария
katehonЭкономика по-русски — 18.01.2011. Михаил Хазин. Прогноз на 2011 год.
- 2 комментария
katehonОсобое мнение - 23.12.2010: Максим Шевченко, журналист
- 6 комментариев
katehon2010 год - Конец политического цикла. Выход за пределы серого полюса
Продолжаем подводить итоги 2010 года. И, по всей видимости, ХХ-го века.
.
31 декабря 2010 09:00Россия переживает конец путинского цикла: даже если Путин вернется, его возвращение автоматически ничего не решит - это будет уже не ответ, а новый вопрос
Интуиция перемен
Создается впечатление, что вместе с 2010 годом заканчивается определенный цикл в российской политике. Это ощущают и осознают очень и очень многие. Причем цикл не второстепенный и локальный, а очень долгий. Хотя власть делает вид, что все по-прежнему, как ни в чем не бывало, это уже никого не убеждает, ни на кого не производит впечатления, не действует, одним словом. Весь 2010 год мы к этому шли, свою долю в это ощущение конца цикла внесли и летние невиданные пожары, и отставка Лужкова, и скандал с Лукашенко, и СНВ-3, и теракты в метро, и, конечно, события на Манежной площади. Но ничто из этих событий по отдельности не было решающим. Все это лишь симптомы качественных изменений в политической системе, которые невозможно далее не замечать. Попробуем окинуть взглядом, в чем эти перемены состоят.
Заря в сапогах и легитимность Путина
Начать придется издалека, с появления Путина у власти.
Власть Ельцина в 90-е годы была ...
.политически нелегитимной. Он и его окружение делали то, что не поддерживалось большинством населения (либеральные реформы, шоковая терапия и т. д.). Это было диктатурой либеральной прозападной элиты, олигархов, «семьи», очень узкой правительственной верхушки. Народ это в целом не одобрял, но на бунт был не способен. Страна, тем не менее, стояла на грани распада.
Путин, которого вначале продавили в президентство пиар-средствами с использованием мощного административного ресурса, оказался, вопреки всему, именно тем, кого все ждали. По сравнению с Ельциным это был настоящий подарок. Путин сделал ряд важнейших шагов навстречу народу –
- предотвратил распад России,
- провел победоносную вторую чеченскую кампанию,
- укрепил вертикаль власти,
- изгнал или посадил самых одиозных олигархов,
- стал говорить с Западом в более резких тонах,
- вернул гимн,
- вышвырнул из политики ультралибералов,
- ввел федеральные округа,
- дал зеленый свет интеграции постсоветского пространства,
- отнял у олигархов оппозиционные каналы,
- настоял на изъятии понятия «суверенитет» в республиканских законодательствах субъектов РФ,
- укрепил позиции силовиков во власти,
- добился назначения губернаторов.
Все это, и особенно сравнение с Ельциным, сделало Путина в начале 2000-х годов легитимным. Он нашел пропорцию между тем, чтобы частично соответствовать и прозападным олигархическим элитам 90-х (в их умеренном секторе), и частично народным массам, чающим великой державы, сильной руки и порядка. Движение в сторону народа было очевидным: после чисто антинародного и компрадорского ельцинского курса это воспринималось очень живо. Так сложился феномен рейтинга Путина. Путин удовлетворял большинство. Это был, конечно компромисс, но компромисс, соответствующий требованиям политического момента.
Против Путина на первом этапе оказались лишь представители крайне либеральных и прозападных сил («несогласные»), финансируемые США и беглыми олигархами. Это задало политическую парадигму нулевых годов. В сравнении с ельцинским курсом Путин сделал вираж на 90 градусов. Не на 180, а именно на 90. Он не повернул в другом направлении, он остановил процесс, заморозил его.
Парадигма Путина и ее фазы. Апогей ЮКОСа
Данная парадигма действовала в течении 10 лет. Сегодня именно она ставится под вопрос. Есть большая вероятность, что она либо вот-вот развалится, либо на ее место придет нечто иное, либо продлится еще какое-то время, но в уже ослабленном и не эффективном виде.
10 лет путинской модели были не равнозначны. В них можно выделить все признаки политического цикла: подъем, стабилизация и распад. Первые 2 года Путин закладывал основы своего курса, демонтируя ельцинскую систему: укрепляя государство, борясь с олигархатом, устанавливая политический контроль над крупным частным бизнесом, СМИ, партиями и т. д. Он менял принципы действия политической системы, усиливая авторитарную составляющую (и без того достаточно сильную уже при Ельцине) и сосредотачивая в своих руках все больше рычагов политической и экономической власти.
Это вызывало недовольство в политической элите, но в целом благожелательно поддерживалось массами (в том числе и потому, что не затрагивало их интересов напрямую). Пик этой фазы приходится осень 2003, ознаменованную посадкой Михаила Ходорковского и началом дела ЮКОСа. Олигархи, загнанные на площадку РСПП, вздрогнули, гадая, кто следующий. Это был момент исторического решения: Путин мог как продолжить данный курс в том же направлении, так и остановить его, удовлетворившись достигнутым. Теперь мы знаем, что он принял решение удовлетвориться тем, что было. Следовательно, можно считать данную точку, 2003-2004 год, апогеем путинского курса, который пришелся строго на половину его двухтактного президентства.
Стагнация и распад
Далее началась путинская стагнация. Политический курс полностью подстроился под сохранение статус кво, перешел в чисто «консервативную» фазу. Путин не возвращался к ельцинскому периоду, но и не продолжал идти в намеченном в начале им же самим направлении. Все процессы затормозились.
Путинское окружение попыталось зафиксировать статус кво в политических программах – «суверенная демократия», «стратегия 2020», «путинский курс» и т. д. Все эти «названия» имели один только смысл: «остановись мгновенье» («ты терпимо» - не «прекрасно, и именно «терпимо» и «могло бы быть намного хуже»). На самом деле, как сейчас видно, это был началом заката Путина.
Последним аккордом стали выборы 2008 года. Путин еще мог бы взять разбег для взлета, для возврата к своему раннему курсу и укрепить свою легитимность в массах (ослабив ее параллельно в элитах и на Западе), если бы остался на третий срок. Он стал бы «российским Лукашенко», которого любили бы массы, боялись элиты и ненавидел Запад. Или как минимум назначил бы преемником кого-то, в целом похожего на себя и продолжающего его курс. Но он предпочел поступить иначе и делегировал в преемники Дмитрия Медведева. Это означало конец.
Медведев своим политическим имиджем был задуман как шаг в сторону либерализма, Запада, олигархии. Чтобы яснее это акцентировать, он еще до президентства спешно становится главой попечительского совета ИНСОРа, созданного на базе «профсоюза олигархов», РСПП и возглавляемого «спикером олигархата» ультралибералом и западником Игорем Юргенсом. Совершенно очевино, что Путин решил разыграть 4 года – 2008-2012 - как этап «сближения с Западом» (реального или мнимого) и как «возврат в 90-е» (частичный или полный).
В целом, это означало добровольную ликвидацию путинского курса (с подачи его же самого). От сохранения «статус кво» и «суверенной демократии» перешли к «модернизации» и «демократизации».
Почти три года с 2008 по конец 2010 ушли на разминку и решение технических вопросов, а к концу 2010 стало понятно: путинский цикл завершен. До какого-то момента шаги Медведева в сторону Запада были еще обратимыми, их можно было принять за «имитацию», «для отвода глаз»; тем более, что в самом начале его президентства в 2008 году Россия решительно вступила в Грузию и показала свои геополитические амбиции вполне в «путинском» ключе. Но отказ от поставок С-300 Ирану (важнейшему стратегическому партнеру России), поддержка санкций против него, и особенно подписание договора СНВ-3 (наносящего необратимый ущерб системе российской обороны) – показали, что дело приобретает серьезный оборот, и горбачевско-ельцинская линия в отношениях с США повторяется.
Три России: серое, оранжевое, черное
С этим мы и приходим в 2011. Путинский цикл завершается, на наших глазах вырисовывается новая политическая модель.
Что это за новая модель?
И снова, для ее понимания необходимо сделать небольшой политологический экскурс.
В современной России есть три политологические зоны, которые можно условно назвать – «Россия-1», «Россия-2» и «Россия-3».
Россия-1 представляет собой модель сохранения путинского компромисса, продолжение балансирования между элитами и массами, между Западом и национальными интересами, между консерватизмом и модернизацией. Россия-1 – это широко понятый «путинизм», центрированный строго между двумя другими стратегическими проектами. Можно символически назвать это серым полюсом.
Если Путин вернется в 2012, и даже если это произойдет на оппозиции с медведевской либерализацией и «новой горбачевщиной», это не будет решением, а новым вопросом.Россия-2 это чистое западничество, либерализм, реформатство в ельцинском духе. К этому полюсу склоняют политические круги России США, беглые олигархи и «непримиримая оппозиция» («несогласные»). Здесь акцент падает на модернизацию, демократизацию, сближение с Западом, глобализацию и демонтаж путинской вертикали. Большинство российской экономической и политической элиты, сформировавшейся в ельцинский период, сочувствует такому подходу или даже активно его поддерживает. В кристально ясной форме Россия-2 представлена потоком вещания радиостанции «Эхо Москвы». Это – оранжевый полюс.
Россия-3 - гораздо менее оформленная идеологически и организационно позиция народных масс России, тяготеющих к порядку, сильной державе, социальной защите (социализму), национализму и патриотизму, болезненно воспринимающих вестернизацию российского общества. Здесь огромная социальная база, но практически нет политического представительства. Эта позиция дает о себе знать в партии «Родина», «Русских маршах», газете «Завтра» или в собрании футбольных фанатов на Манежной площади. Это черный полюс.
Трансформации в сером
При Путине в политической системе доминировала Россия-1, равноудаленная как от оранжевого, так и от черного полюсов, расположенная строго между ними. Партия «Единая Россия», прокремлевские молодежные движения, модерирование информационной сферы, экспертный pool, то есть вся область внутренней политики России, курируемой Кремлем, относилось к зоне России-1.
Появление тандема в 2008 году привело к расслоению серого полюса. Медведев явно занял позицию между серым и оранжевым, хотя до сих пор он явно не пересекал черты в этом направлении – не освободил Ходорковского, не санкционировал создания новой либеральной партии, не открыл свободный доступ к федеральным СМИ «несогласным». Однако постепенное усиление Медведева однозначно ведет именно к этому. Его путь – от серого к оранжевому, и остается только гадать, до какой точки он дойдет на этом пути.
Горизонт этого курса легко предвидеть: территориальный распад России, обострение гражданского конфликта, либеральный реванш, резкое падение значения России в международной сфере, то есть настоящий возврат в 90-е.
А что же Путин? Путин выдерживает паузу. Было бы логично, если бы он сдвинулся в сторону черного полюса, куда его «заталкивают» как американские политологи, так и последние сохранившие ему лояльность патриоты. От Путина все ожидают, что, симметрично Медведеву, он обозначит свой курс в зоне России-3. Но как раз этого-то и не происходит. Путин не двигается в этом направлении, а занимает именно то место, которое он занимал и ранее – в середине серой зоны. Так получается перекос даже по отношению компромиссной модели путинского второго срока.
Время ушло
Самое важное заключается в том, что по состоянию дел на начало 2011 года у Путина больше не будет времени и политического пространства, чтобы успеть сделать этот жест, который он откладывает уже 6 лет. Не оппонируя Медведеву, он сам демонтирует свою харизму и свою легитимность. Вот это непоправимо. Система смещается в сторону оранжевой зоны, и даже если Путин станет единственным кандидатом от власти в 2012 году, многие моменты уже будут безвозвратно упущены. Путин придет именно как носитель серой зоны, а это на новом этапе уже никого не будет удовлетворять – ни оранжевых (само собой), ни черных. А это значит, что попытавшись повторить второй раз то, что ему удалось в нулевые, Путин столкнется с серьезной проблемой – контекст изменился, а формы его политического мышления остались прежними. То есть у него ничего не получится.
Именно поэтому путинский цикл завершается сегодня, не зависимо от того, вступит ли Путин в игру с «оранжевеющим» Медведевым или не вступит. Путин упустил время.
Усиление флангов и ослабление центра
Теперь несколько слов о том, что нас ожидает.
На наших глазах в 2011 году начнется процесс дезагрегации существующей политической системы России: зона серого полюса будет неуклонного сужаться, а «оранжевые» и «черные» (Россия-2 и Россия-3) будут набирать силу.
Россия-2 будет подыгрывать Медведеву, связывая с ней свой собственный автономный политический курс. По мере приближения к 2012, возрастет поддержка этого сегмента и со стороны Запада. Скорее всего, мы увидим наличие единого модерирующего центра, который будет синхронизировать деятельность радикальной оппозиции («несогласных») и либеральных кругов в российской власти. Такие фигуры как Юргенс, Волошин, Павловский, Гонтмахер, Чубайс, Будберг и т. д. вполне подходят для этого.
России-3 никто подыгрывать не будет – серые ее будут давить, раскалывать, пытаться приручить и ослабить. Власть насоздает многочисленные симулякры, управляемые из Кремля. Но значение России-3 (как источника политической легитимации) будет неуклонно нарастать. Пока трудно сказать, в какие организационные формы это выльется. Существующие политические партии, которые могли бы претендовать на эту область – КПРФ и ЛДПР, парализованы изнутри и большой роли в этом процессе играть не будут (их руководство интегрировано в серую зону и зависит от нее напрямую). Создания новых действенных патриотических движений власть не допустит. На сегодняшний день организационного потенциала и внятных лидеров в этой области нет.
Черный полюс растерян, рассеян и далек от какой бы то ни было консолидации. Лучше всего ему пока удаются не спланированные инициативы, а спонтанные акции протеста (наподобие выступления на Манежной площади), флэшмобы, систематический саботаж властного дискурса не только через прямое сопротивление, но и через безразличие, пассивность, подчеркнутое отсутствие энтузиазма в отношении чего бы то ни было. Как только дело доходит до полноценной политики, представители этого сектора проигрывают технологиям серых (использующих наряду с прямой силой подкуп, обман, медийные компании, широкий ассортимент психологических методов воздействия, замалчивание, очернение и т. д.).
Кроме того, здесь нет и внешней поддержки. Лишь для раскачки ситуации (и то весьма ограниченно) отдельные сектора черной зоны могут быть включены в общую структуру «несогласных», но только под кураторством оранжевых и под их строгим надзором (эту функцию для некоторых националистов выполняет политолог Станислав Белковский). И тем не менее, удельный вес этих настроений в обществе будет неуклонно возрастать, что станет в определенный момент важнейшим, а может быть и решающим фактором. Колоссальный электоральный успех партии «Родина» в 2003 году – это яркий пример.
.
Конец цикла
Сегодня мы должны трезво взглянуть на вещи. Теперь уже и раскол тандема не может стать по-настоящему политическим событием и оживить политические процессы. Если Путин вернется в 2012, и даже если это произойдет на оппозиции с медведевской либерализацией и «новой горбачевщиной», это не будет решением. Ситуацию, с которой мы имеем дело сегодня, создал сам Путин своими собственными руками. Даже если это всего лишь «бой с тенью», и это не делает ему чести. А если же он пошел на то, чтобы на самом деле свернуть курс своих ранних начинаний и вернуться к политике 90-х (через своего преемника), то тем более. У этого уже вообще приличных наименований не остается.
Поэтому сама логика событий заставляет оторвать завороженный взгляд от тандема и обслуживающей его конъюнктурной шушеры и посмотреть в другую сторону: на народ, на историю, на общество, на логику основных тенденций в мировых процессах, в геополитике, этносоциологии, трансформациях идентичности, на постмодерн и глобальный масштаб всечеловеческого кризиса (не только экономического, но ценностного, культурного, антропологического).
Россия - часть мира, и с этим миром все очень неладно. Неудивительно, что неладно и в нашем Отечестве. Это, скорее, естественно. Надо расширить масштаб мышления. У некоторых проблем не бывает простых решений, потому что сами эти проблемы сложны по своей природе. Технический сбой можно исправить техническими же средствами. Исторические проблемы так не решаются.
Это не означает ухода от политики. От политики вообще нельзя уйти: если мы принимаем решение «не заниматься политикой», значит, мы добровольно передаем себя в рабство (отказываясь от политического бытия мы передаем власть над собой первому встречному, тому, кто в отличие от нас не отказывается от политики). Но политику следует искать сейчас в других областях.
Доминация серой зоны исчерпала свой ресурс. Надо смотреть за ее пределы. В каком-то смысле мы переживаем уже сейчас конец путинского цикла. Даже если сам Путин вернется, это будет уже не ответ, а новый вопрос. И его возвращение теперь автоматически ничего не решит. Серая зона трещит по швам. Это необратимо.
Надо напрягать историческое воображение. Старая сказка больше не вдохновляет.
Александр Дугинисточник - http://evrazia.org/article/1545- 1 комментарий
katehonМихаил Хазин. (2010.12.01) - Перспективы российской экономики в 2011г. Внутренние и внешние экономические факторы
katehonЭкономика по-русски - 30.12.2010. Михаил Хазин
katehonКак программируют мозг
katehonЗвонок, которого никто не услышал
Всё это время с известных событий я ждал, что скажет этот социолог, автор этой статьи. Ждал, т.к. лень и некогда самому писать пересказ давно известных в приличном обществе вещей)).
За прошедшее десятилетие его работы обрели и не раз подтвердили свою актуальность. Но самое главное в науке, доказывающее верность какой-либо теории - это точность прогнозов, сделанных на её основе. У него она безупречна. Так что рекомендую.
.
22 декабря 2010 09:00
Бунт на Манежной площади в Москве показал, что российскому обществу не нравится статус-кво: точно не зная, чего хочет, оно совершенно определенно не хочет того, что есть
.
Большинство официальных трактовок событий на Манежной площади заведомо будут неверными. Поскольку то, что там случилось, не может быть оприходовано ни одной из значимых политических сил. Следовательно, всем остается только врать, отчаянно искажать все происшедшее, начиная от подоплеки и кончая деталями самого погрома.
Власть получила серьезнейший удар. То, что произошло на Манежной, суммарно означает неудовлетворительную оценку последним годам политического режима, существующего в России. Как-то сразу стало понятно: делалось не то, говорилось не о том, первые лица поверили своим собственным пиарщикам и политтехнологам и просмотрели главное. Просмотрели все на свете.
Ясно, что признать это невозможно. Остается изворачиваться. Не ново, но на сей раз все будет на порядок менее эффективно. Возможно, скоро этот механизм начнет работать с обратным от запланированного эффектом. В стране зреют и созрели критические линии раскола - социального, экономического, этнического, мировоззренческого, культурного, а нас кормят какими-то розовыми утопиями про Сколково и про «полицию».
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Либералы: «фашизм»
Либералы, как во власти, так и вне ее, увидели реальное гражданское общество в действии. И ужаснулись. Они представляли его совсем не таким. Но каково общество, таковы и граждане. Если не обращать внимания на свой народ и оперировать с правозащитными, слизанными с западных учебников абстракциями, то выйдет карикатура. «Несогласные» по сравнению с «фанатскими группировками», вышедшими на Манежную площадь, кажутся дутыми дармоедами, тихо осваивающими зарубежные гранты.
Либералы испускают привычные ламентации о «русском фашизме», которого никогда в истории не было, но который, вполне возможно, появится, если о нем постоянно и непрерывно истерично вопить. Либералы во всем обвинят экстремистов и заодно русский народ. Весь этот анализ можно заведомо выкинуть в мусорную корзину.
Националисты: берем «вину» на себя
Националисты попытаются приписать случившееся себе. Но и их анализ ситуации будет поддельным, поскольку на Манежной площади собрались вовсе не носители экстремистских идей, а обычные молодые люди, московские парни и девушки. Они движимы простыми социальными импульсами, реакцией на вопиющее беззаконие и попрание справедливости, на которых строится современное российское общество. Никакие «националисты» ни малейшего влияния на этот процесс не оказывают. Причин масштаба Манежной не понимают. К себе критически не относятся. Они будут врать, как и все остальные.
Кавказцы: война так война
А что же кавказцы? Они с удовольствием примут вызов. Вытеснив русских с Северного Кавказа, они активно наступают по всем направлениям - в силу своей демографии, пассионарности, культурных кодов и ослабления русского общества. Слабость русских и абсолютное наплевательство на этносоциологические закономерности государства провоцируют их на экспансию.
Конечно, кавказцы понимают, что рано или поздно столкнутся с сопротивлением. Это логично, и нельзя сказать, что они не ждали отпора. Теперь они получают аргумент, почему надо продолжать наступление. Особенно в республиках. У них есть прецедент. Но и их анализ (едва ли имеющий шанс получить публичное измерение) будет неверным: русские, «гяуры» - «враги» и «свиньи», так что воевать с ними просто необходимо. Для воинственной кавказской этики это привычно: война так война. Новые дополнительные материалы для пропагандистского материала (в том числе визуального) приобретут ваххабиты.
Конспирологи: это все «специально»
Многие в современной России склонны к конспирологии, теории заговора. Не будучи в состоянии объяснить то, что происходит, люди дают волю воображению. Так, уже родилась теория, что все события на Манежной площади были «тщательно спланированной операцией» — то ли это сделала сама власть (непонятно для чего), то ли это «борьба внутри тандема», то ли «происки ЦРУ, Березовского и Ходорковского». Кто-то может приплести Лужкова и Батурину, а также силовиков.
Конспирология предназначается для того, чтобы избегать серьезного анализа происходящего. Для такого анализа часто не хватает не только фактов, но и методологических способностей, техник, навыков, знаний об обществе, этносах, культурах, идентичностях. Конспирология - это симуляция объяснения, которая служит психологической защитой перед лицом тревожного и непонятного мира.
Массовая дезинформация и пути преодоления
Вот к этому набору и будет сводиться массовая дезинформация событий на Манежной площади. Подобных объяснений мы услышим в бесконечном количестве с бесконечными вариациями. Это неизбежно, и надо быть к этому готовыми. Чтобы сказать нечто более весомое, придется отвлечься от всех перечисленных выше позиций — от сервильного подыгрывания властям (у которых «убежало кофе»), от либерального занудства (на использование термина «фашизм» следовало бы наложить мораторий), от оппозиционных клише (мол, во всем и всегда «виноват Путин»), от националистического чванства (первый ответный удар по «нелегальным иммигрантам»), от конспирологических моделей (они недоказуемы, и в этом их «сила»). Только там, за пределами этих банальностей («большинство всегда ошибается», гласит истина технического анализа рынков), лежит горизонт адекватного анализа.
Мы увидели, что…
Итак, что случилось на Манежной площади 11 декабря 2010 года?
Мы увидели общество, которое заявляет о своем принципиальном несогласии с:
- положением дел в правовой сфере;
- этнической политикой в Москве;
- отношением к русскому большинству;
- социальной несправедливостью, обступающей со всех сторон.
Одним словом, обществу не нравится статус-кво. При этом оно точно не знает, чего хочет. Но кристально ясно, оно не хочет того, что есть. То есть, называя вещи своими именами, это бунт (пока в форме черновика).
Мы увидели общество, которое больше не боится власти. Власть не может держаться исключительно на силе. Она должна иметь моральное основание. Она должна быть легитимной. Только в этом случае общество признает за ней право на насилие. Лишив власть легитимности, мы лишим ее действенности. Нынешней власти катастрофически недостает легитимности. Она не коммуницирует с народом, не отвечает на его реальные запросы, отделывается виртуальными технологиями. Общество показывает, что оно больше не намерено принимать это как должное.
Мы увидели новое поколение горожан. Это особое поколение. Оно выросло без опыта Советского Союза, вне советской культуры. Значит, оно не знает ни его положительных, ни его отрицательных сторон. Это поколение намного менее культурно, но и менее послушно. Оно довольно дикое, но нет никаких признаков того, что в ближайшее время это изменится. Оно будет дичать дальше, терять культуру и страх. Через пару шагов мы почувствуем, что это значит.
Мы увидели, что конкретные силовики не знают, чью сторону занять. Для русской молодежи - они защищают «нелегальных мигрантов» и являются «репрессивной» силой. Для «кавказцев» они же - воплощение «русского национализма». А сами они гибриды того и другого. Именно балансирование между этими двумя идентичностями и делает московскую милицию, а шире - российскую власть, тем, что она есть. Наполовину на стороне народа и общества, а наполовину на какой-то своей, полностью оторванной от народа и общества стороне. До самого последнего времени такая двойственность работала. Но теперь перестала. Точнее, перестает. Вот-вот перестанет.
В действиях милиции (завтрашней полиции) было заметно колебание. Они не были уверены, что поступают правильно. Когда в воронок заталкивают «несогласных», нет места недоумению. Но на Манежной они стояли лицом к лицу с такими же, как они (в тот момент, когда не берут взяток и не прогибаются перед коррумпированным начальством). И тень сомнения легла на их лица. Совершенно неполитизированные обычные рядовые русские подростки не могут быть их врагами. Почему же они оказались по разные стороны баррикад?
Мы увидели, что в России нет полноценной партийно-политической системы. Вся социальная жизнь, реальные проблемы общества проходят на совершенно ином этаже, нежели обитают существующие партии - парламентские или нет. Никакого отношения к событиям на Манежной не имеет ни одна из них, и ни у одной из них нет даже теоретической возможности занять какую-то позицию, осуждающую или оправдывающую. Они поступят так, как потребует власть, но сама власть, вероятно, не сразу найдет что сказать. Президент обещал в блоге разобраться «со всеми, кто гадил». Но все дело в том, что никто конкретно и в отдельности не гадил. Гадко стало само по себе, по совокупности. И разбираться надо с совокупностью. Но именно этого-то власть и не хочет брать в голову. И не возьмет, пока не прозвенит последний звонок.
Уже прозвонил
Беда в том, что он уже прозвонил, но его никто не услышал. Он потонул в белом шуме, производимом всеми заинтересованными сторонами. Этот шум заглушает то, что хочет сказать общество. Не гражданское, не надо строить иллюзий, просто общество. Общество, представлять которое взялась русская городская молодежь, живущая на стадионах и улицах.
Люди с советским бэкграундом могут отнестись к происходящему по-разному. Но сделать что-то они не в силах, им мешают культура и страх. Постепенно эту советскую культуру, в том числе и интернационалистскую, послушную, осторожную, реформаторы извели, а другой не дали (так как и сами чаще всего не имели). Вот и осталось общество без культуры. И теперь говорит с государством на том языке, которым владеет. На языке удара, броска и грубого незамысловатого лозунга.
Видимо, так будет и впредь.
Александр Дугин, «Однако» # 47 (63), 2010
источник - http://evrazia.org/article/1541
- 1 комментарий
katehonИтоги пресс-конференции "Уроки Манежной: протест социальный или национальный?"
katehonРазбирая Сталина
В эту самую длинную и тёмную ночь году поздравляю всех с днем рождения героя этой статьи, безусловно одного из самых великих (по модулю, конкретный знак: минус или плюс - припишите по желанию) и спорного в истории человечества.
.
Автор: Егор Холмогоров
Развернувшаяся в церковных, околоцерковных и квазицерковных кругах полемика о Сталине и сталинизме с выходами на откровения о радости сил небесных 22 июня 1941 года и на политическую беатификацию Власова, поражает прежде всего исключительной методологической бестолковостью. Самые ответственные церковные люди позволяют себе порой лаяться друг с другом не только на языке базарных торговок, но и, что гораздо непростительней, на уровне их мышления, о чем весьма остроумно писал в стародавние уже времена Георг Фридрих Вильгельм Гегель:
«Эй, старая, ты торгуешь тухлыми яйцами», — сказала покупательница торговке. «Что? — вспылила та, — мои яйца тухлые?! Сама ты тухлая! Ты мне смеешь говорить такое про мой товар! Ты? У которой отца вши заели, а мамаша якшалась с французами?Ты, у которой бабка померла в богадельне? Ишь, целую простыню на свой платок извела! Известно, небось, откуда у тебя все эти шляпки да тряпки! Если бы не офицеры, такие как ты не щеголяли бы в нарядах! Порядочные-то женщины больше за домом смотрят, а таким как ты самое место в каталажке! Заштопай лучше дырки-то на чулках!» Короче, она не может допустить в покупательнице ни зернышка хорошего. Она и мыслит абстрактно — подытоживает в покупательнице все, начиная с шляпок, кончая простынями, с головы до пят, вкупе с папашей и всей остальной родней, — исключительно в свете того преступления, что та нашла ее яйца тухлыми. Все оказывается окрашенным в цвет этих тухлых яиц».
Ничто так не вредит воинствующему антисталинизму как интеллектуальному, политическому и общественному направлению, как эта окрашенность всего в цвет тухлых яиц. То же, впрочем, с заменой их на незабудки, можно сказать и о воинствующем сталинизме. И тот и другой обычно нечеловечески абстрактны. Я бы даже сказал, демонически абстрактны. Выхваченное из исторической совокупности одно из качеств объекта любви и ненависти заслоняет историю как целое.
Носитель этого абстрактного мышления никогда бы не смог написать, к примеру, стихиру «Августу единоначальствующу на земли», составляющую смысловую сердцевину рождественского богослужения. Напротив, церковный абстракционист рассуждал бы так: "Август был язычником, а значит демонопоклонником. Мало того, ему ставились статуи как божеству, а значит он был по сути демоном. Да мало того — еще и весьма кровавым тираном, погубившим в проскрипциях тысячи римлян, включая самого златоустого Цицерона. Из истории известно, что он был развратником и лицемером. А из Евангелия — что именно он затеял унизительную для народа Божия перепись, в результате которой Богомладенцу пришлось родиться в хлеву, вдали от всех санитарных норм. Мало того, именно Август поставил правителем Иудеи Ирода Великого, устроившего страшную резню вифлеемских младенцев, причем нам неизвестно, что за эту резню Ирод был Августом как-нибудь наказан — следовательно император попустительствовал прямому геноциду. Одним словом — император Август был духовным уродом и чудовищем и сочинять про него рождественскую стихиру, да еще сравнивать с ним Христа (даже не его с Христом, а Христа с ним) — так это вообще за гранью нечестия и противно всякому евангельскому духу". Можно брать благочестивые ножницы и не менее благочестивый маркер и наводить евангельский порядок за рождественским богослужением — таковы будут плоды абстрактного исторического мышления, примененного к истории Церкви.
Автор этих строк далек от того, чтобы сравнивать Сталина с Августом, — он просто хочет указать на методологический анархизм, царящий в построении «абстрактных» оценок Сталина, приводящем сплошь и рядом к подмене понятий. К примеру, говорится, что раз Сталин был гонителем Церкви, то значит и духовным уродом, то значит бездарным политиком, мелким и вредоносным ничтожеством. Или же на основании одного или двух весьма полезных деяний Сталина, например, разработки ядерного оружия, говорится чуть ли не о благодатности всех его деяний как таковых.
Объективный анализ роли Сталина в русской гражданской и церковной истории необходимо начать прежде всего с отказа от подобного методологического анархизма и абстрактности мышления, и разобрать Сталина по его составным частям. Право же — легче станет и хулителям и хвалителям.ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Начнем с главного методологического смешения, которое позволяют себе даже самые умеренные антисталинисты. Утверждается, что о позитивной оценке Сталина не может быть и речи, коль скоро он был гонителем Церкви, при нем убивали священников, он создал систему, при которой возможен стал в 1937 году расстрел множества новомучеников. Подобный ход мысли не может быть признан церковным, поскольку он противоречит святооотеческой традиции, в которой положительной исторической оценки удостоился ряд императоров, при которых шли гонения на христиан и пострадало немало мучеников. Наиболее хрестоматийным примером является пример императора Траяна, в царствование которого пострадали святители Климент Римский и Игнатий Богоносец, равно как и многие другие мученики. Исходя из одного этого факта, Траяна надлежало бы объявить кровавым языческим чудовищем.
Но ничего подобного в христианской традиции не происходит. Напротив, она находится в полном согласии с римской гражданской традицией, объявляющей Траяна благочестивым, справедливым и разумно правившим язычником. Известно предание о молитве святителя Григория Двоеслова за Траяна, повлекшей облегчение загробной участи этого некрещеного язычника, велевшего преследовать христиан если на них публично донесут. Парадокс — император-гонитель, известный, однако, справедливостью, воинскими подвигами (каковые могут, впрочем, быть прописаны и по разделу геноцида дакийского народа) и мудрым правлением, и в церковной традиции остался скорее как благородный человек, а не как жестокий убийца.Что могло послужить основанием для подобной снисходительности? Если говорить о фактах реальной церковной истории, то хотя бы то, что Траян, в степени, доступной для его императорской власти, старался смягчить гонения на христиан, начатые его предшественником тираном Домицианом, а не ужесточить их. В своем письме к Плинию Младшему Траян прямо запрещает розыск христиан и преследование по анонимным доносам, то есть гонения в собственном смысле слова. Сохраняя, однако, преследование христиан в виде правильного процесса с публичным обвинением и публичным исповеданием. Дискуссионным при этом является вопрос о личном участии Траяна в вынесении приговоров Игнатию Богоносцу и Клименту Римскому (эпизоды фиксируются в довольно поздних житиях, но, с другой стороны, свт. Игнатий был специально привезен в Рим, в юрисдикцию императора, и его казнили там, а не убили в провинции).
Из примера с Траяном, а за церковную историю мы наберем таких примеров немало, мы можем вывести как минимум два важных методологических принципа оценки исторических личностей с церковной точки зрения: а) если какой-либо правитель гнал христиан, это не дает основания объявлять его в церковной истории извергом, бездарью, никудышным правителем и т.д., мало того, его гонительство не может освобождать Церковь от справедливой оценки его как правителя и человека; б) при оценке тех правителей, при которых осуществлялись гонения, необходимо смотреть не только на сам факт гонений, но и на личное участие в них этих правителей, их личную инициативу и на тенденцию их правления. Если гонения начались раньше их, то старались ли они гонения уменьшить, увеличить или прекратить.
Первый из отмеченных нами принципов не позволяет строить спешные уравнения типа «Сталин убивал новомучеников, а значит был кровавым разрушителем армии, страны и народа». Первое никак не обосновывает справедливость последующего. Напротив, подобный ход мысли несовместим ни со справедливостью, ни с трезвомыслием, качествами вполне евангельскими. Пример Траяна показал, что гонитель мог быть отличным полководцем и справедливым строителем. И доказывать политическую никчемность Сталина нам придется исходя из фактов военной и гражданской, а не церковной истории СССР.
Интересней со вторым положением — о личном участии в гонениях и их тенденции. Не известно никаких фактов смертных или каких-то иных приговоров иерархам Русской Церкви по личному указанию Сталина (в отличие от осуществлявшихся по личному указанию поощрений и поддержки). Это с одной стороны — и антисталинисты не могут утверждать, что Сталин лично был практикующим гонителем Церкви (как это можно было сказать и о Ленине, и о Троцком, и о Хрущеве). Гонения на религию не были начаты Сталиным, но они были им закончены (для определенного периода) и в квалификации Евсевия Кесарийского Сталин несомненно числился бы в ряду правителей «даровавших мир Церкви».
Однако несомненно и следующее — в 1920-30-е годы наиболее жестокая стадия преследований церковнослужителей, закрытия и сноса храмов пришлась именно на период становления и укрепления режима личной власти Сталина и реализации сталинской программы преобразований России — индустриализации, коллективизации и «культурной революции». На этот же период, рубеж двадцатых и тридцатых, пришлась и наиболее откровенная волна преследований в Советском Союзе старой белой и «сменовеховской» интеллигенции — Шахтинский процесс, процесс «Промпартии», дело академиков, дело национал-фашистского центра и т.д. В одном из случаев протягивалась прямая ниточка между исповеданием веры и политической неблагонадежностью, речь о процессе «монархического центра Истинно-Православная Церковь» когда был осужден А.Ф. Лосев. Другими словами, расправа над Церковью шла в одной волне с расправой над национальной интеллигенцией, национальной наукой, национальной философией, русским крестьянством, русским офицерством (достаточно назвать двух наиболее выдающихся военных теоретиков — Свечина и Снесарева, пострадавших в этот период) и другими основными силами традиционного русского цивилизационного уклада.
К середине 1930-х волна расправ над русскими деятелями прекращается. Во многих случаях легенды или действительность приписывают смягчение их участи лично Сталину, написавшему «записочку», как о помиловании Снесарева, взявшего под защиту ту или иную фигуру, как, к примеру, Булгакова или Тарле. Уничтожив русскую интеллигенцию как широкий и независимый слой, Сталин начал восстанавливать ее как «русскую советскую марксистскую» интеллигенцию в противоположность «еврейской и космополитической марксистской полутроцкистской» интеллигенции «красной профессуры». С 1934 года прекращаются кампании оплевывания русской истории и русского прошлого, чрезвычайно жестко обходятся с ерничающими русофобами типа Демьяна Бедного, волна репрессий 1937 года косит по большей части интеллигенцию как раз еврейско-троцкистского толка вкупе с партработниками, чекистами и прочими палачами исторической России.
«1937» в этом смысле, в смысле удара по гвардейцам-ленинцам составляет, безусловно, одну из драгоценных страниц в «сталинистском мифе». Карающий меч обрушился на чужаков. Конечно, попадались под этот меч и свои — Флоренский, Устрялов, Свечин — но вроде бы в каждом случае можно отыскать индивидуальные причины трагедии, в отличие от ликвидации русской интеллигенции как класса в 1930-32. Жесточайший удар по антинациональным космополитическим силам в большевизме в 1937 году был и в самом деле нанесен «по всему фронту».
Но вот только парадокс — минуя в 1937 году геологов типа Губкина, историков типа Тарле и Бахрушина, даже скромных философов-идеалистов типа Лосева и выкашивая густыми рядами чекистских палачей, коминтерновских двойных и тройных агентов, красноармейских спецов по подавлению крестьянских бунтов, наркомземовских специалистов по коллективизации, массолитовских мастеров по обезображиванию культурного лица России... коса террора исправно продолжала уносить жизни епископов, священников и мирян Русской Церкви, совершенно не разбирая в этой сфере политических оттенков. Было бы логично и в соответствии со стилем эпохи, если бы 1937-й выкосил обновленцев, прошелся бы по «сергианам» и совершенно не тронул бы антисергиевскую оппозицию, или же, не затрагивая все группы патриаршей Церкви, забирал бы однако бритых попов-двоеженцев из конторы Александра Введенского. Но не тут-то было — убивали всех, дабы Господь на Небе Сам узнал своих — одновременно расстреляли и местоблюстителя митрополита Петра, и вождя «правой» антисергианской оппозиции митрополита Иосифа (Петровых), и одного из видных «сергиан» и в то же время убежденного монархиста митрополита Серафима (Чичагова). Сравнительно меньше коса косила как раз обновленцев...
Мы ни знаем ни одного случая, чтобы Сталин в 1930-е годы «записочкой» облегчил участь кого-то из церковных иерархов, чтобы он взял под покровительство того или иного крупного церковного деятеля консервативно-патриотического направления и ограждал бы его и от правдинских борзописцев и от ретивости НКВД. Никаких, вообще никаких свидетельств о готовности Сталина в индивидуальном порядке смягчить участь Церкви и церковников мы ничего не знаем. Этот факт настолько выпадает из общих принципов сталинской культурной политики в довоенные годы, что пожалуй сам заслуживает отдельного исследования и объяснения, поиска подлинных личных мотивов в отношении Сталина с Церковью. В любом случае, формула священника Димитрия Дудко «он был верующим», если под верующим подразумевать человека, соотносящего себя с Русской Церковью, оснований не имела.
«Личная» политика Сталина по отношению к Церкви если и показывает отклонения от генеральной линии, то лишь в сторону антицерковной жесткости. На церковном фронте «священный» для многих сталинистов 1937 год был продолжением политики самого упертого, самого узколобого, самого мракобесного коммунистического догматизма. Закрытие церквей входило точно так же в инвентарь 1937 года, как и ранее в инвентарь коллективизации. Даже с началом Второй мировой войны в 1939-м, обозначив сотрудничество с синодом митрополита Сергия в работе с православным населением Западной Украины и Белоруссии, НКВД продолжало расстрелы священников даже более высокими темпами, чем в 1937 году. Всерьез говорить о переломе государственно-церковных отношений приходится только с началом войны.
Чем мы можем объяснить такой странный «сбой» в политике Сталина, на всех остальных фронтах к тому моменту уже несколько лет проводившего русско-националистическую и даже старорежимную политику? Ответ этот достаточно прост. Не было никакого противоречия между репрессиями против патриотической интеллигенции в 1930 году и покровительством вождя выжившим в 1937-м. В первом случае уничтожалась самоорганизованная среда русской интеллигенции, в частности самоорганизация вокруг Академии Наук. Во второй период осколки этой среды вставлялись в качестве украшений в корону именно сталинского русского национального патриотизма, патриотизма, производителями которого были вождь и государственно-партийная машина, а историки-патриоты создавали труды, которые должны были приглянуться и быть интересными вождю. Возьмем того же Тарле — в 1930-е годы он резко сменил направление своих исследований и предстал перед публикой не как исследователь социально-экономических процессов, а как остроумный биограф и военно-дипломатический историк, государственник и имперец, хотя и критичный к царской власти. Другими словами, Евгений Викторович оперативно понял, работы какого стиля нравятся Вождю и в каком случае тот их с интересом прочтет. Мерилом патриотизма был художественный и политический вкус одного человека (впрочем, специально надо оговориться, достаточно глубокий и развитый — представлять Сталина невежественным недоумком в духе огоньковской публицистики времен перестройки — просто неумно и грешно).
Так же точно, кстати, поступили и с противоположным крылом интеллигенции еврейски-космополитической, русофобской и ортодоксальной марксистской. Этих людей точно так же заставили подгонять свою продукцию под сталинский политический и художественный вкус, отнюдь не лишая их ни жизни, ни пайка. Милица Нечкина или Исаак Минц, всю жизнь каясь и открещиваясь от «школы Покровского», изготовляли продукт, которого Тарле или Тихомиров, конечно, изготовить бы не могли, как ни старались. Точно так же и Илья Эренбург писал и говорил вещи, с которыми бы никогда не справился Алексей Толстой.
Так вот, долгое время Церковь не поддавалась такой операции, её не удавалось уничтожить, а затем пересобрать на новых основаниях — как Церковь во вкусе лично товарища Сталина. Напротив, даже подпольная и гонимая Церковь сохраняла статус альтернативной большевистской партии и государству системы самоорганизации русского народа. В этом смысле весьма показателен обмен мнениями в Политюро в 1937 году вокруг «записки Маленкова».
20 мая 1937 года Маленков направил Сталину записку:
«Известно, что за последнее время серьезно оживилась враждебная деятельность церковников. Хочу обратить Ваше внимание на то, что организованности церковников содействует декрет ВЦИК от 8.IV-1929 г. "О религиозных объединениях". Этот декрет создает организационную основу для оформления наиболее активной части церковников и сектантов.
В статье пятой этого декрета записано: "Для регистрации религиозного общества учредители его в количестве не менее 20 человек подают в органы, перечисленные в предыдущей (4) статье, заявление о регистрации по форме, устанавливаемой НКВД РСФСР".
Как видим, уже сам порядок регистрации требует организационного оформления двадцати наиболее активных церковников. В деревне эти люди широко известны под названием "двадцатки". На Украине для регистрации религиозного общества требуется не двадцать, а пятьдесят учредителей.
В статьях 13, 15, 16 указывается порядок создания исполнительных органов религиозных организаций. Причем заботливо предусматривается даже и то, что заседания этих исполнительных органов происходят без уведомления или разрешения органов власти.
Статьи эти следующие:
"13. Для непосредственного выполнения функций, связанных с управлением и пользованием культовым имуществом (ст. 11-я), а также в целях внешнего представительства религиозное объединение избирает из среды своих членов на общем собрании верующих открытым голосованием в исполнительные органы — в религиозных обществах в количестве трех человек, а в группе верующих — одного представителя".
"15. Для проверки культового имущества и денежных сумм, получаемых путем складчины или добровольных пожертвований, религиозными объединениями из среды своих членов на общем собрании верующих может быть избрана ревизионная комиссия в составе не более трех членов".
"16. Собрания (заседания) исполнительных и ревизионных органов религиозных обществ и группы верующих происходят без уведомления или разрешения органов власти".
Считаю целесообразным отменить этот декрет, содействующий организованности церковников. Мне кажется, что надо ликвидировать "двадцатки" и установить такой порядок регистрации религиозных обществ, который не оформлял бы наиболее активных церковников. Точно так же следует покончить, в том виде, как они сложились, с органами управления церковников.
Декретом мы сами создали широко разветвленную, враждебную советской власти легальную организацию. Всего по СССР лиц, входящих в "двадцатки", насчитывается около шестисот тысяч.
Зав. отделом руководящих парторганов ЦК ВКП(б) Маленков».
Резолюция Сталина от 26 мая 1937 года: «Членам ПБ от т. Маленкова». С запиской были ознакомлены члены и кандидаты Политбюро: Андреев, Ворошилов, Жданов, Каганович, Калинин, Косиор, Микоян, Молотов, Петровский, Постышев, Сталин, Чубарь, Эйхе.
Народный Комиссар Внутренних Дел Союза ССР Н. Ежов 2 июня 1937 года написал Сталину:
«Ознакомившись с письмом т. Маленкова по поводу необходимости отмены декрета ВЦИКа от 8.4.29 г. "О религиозных объединениях", считаю, что этот вопрос поднят совершенно правильно.
Декрет ВЦИКа от 8.4.29 г. в статье 5-й о так называемых "церковных двадцатках" укрепляет церковь тем, что узаконяет формы организации церковного актива.
Из практики борьбы с церковной контрреволюцией в прошлые годы и в настоящее время нам известны многочисленные факты, когда антисоветский церковный актив использует в интересах проводимой антисоветской работы легально существующие "церковные двадцатки" как готовые организационные формы и как прикрытия.
Вместе с декретом ВЦИКа от 8.4.29 г. нахожу необходимым отменить также инструкцию постоянной комиссии при Президиуме ВЦИКа по вопросам культов — "О порядке проведения в жизнь законодательства о культах".
Ряд пунктов этой инструкции ставит религиозные объединения на положение едва ли не равное с советскими общественными организациями, в частности, имею в виду пункты 16 и 27 инструкции, которыми допускаются религиозные уличные шествия и церемонии и созыв религиозных съездов.
Для выработки проекта нового законодательства о религиозных культах считаю нужным создать комиссию при ЦК ВКП(б)».
Чрезвычайно характерно, что дискуссия ведется о Церкви именно как об инструменте «контрреволюционной» (читай русской национальной) самоорганизации. Ее самодеятельного существования, к которому еще, оказывается, слишком много лазеек в законе, кремлевские вожди боятся больше всего. Не случайно с такой настойчивостью истреблялись и духовенство, и активные миряне и епископы, не случайно главным лейтмотивом политики Синода митрополита Сергия, осуществлявшейся под требования НКВД, была непрерывная ротация епископата, лишения епископов всякой глубинной связи со своей кафедрой.
Процесс перемалывания Церкви как русской национальной самоорганизации прервала война, которая, кстати сказать, отнюдь не автоматически прекратила расправы над священниками. В первые месяцы войны Сталин столкнулся с ужасающей реальностью, вытекавшей как раз из сути принятой им модели на превращение любой формы общественной организации в государственную — пространство буквально оседало под напором вермахта, малейшая дезорганизация официального «тыла» вела к краху целых дивизий и армий, котлам и массовым сдачам в плен.
Ни о каком партизанском движении в этот начальный период говорить не приходилось — напротив, атмосферой первых месяцев войны, прекрасно переданной в «Разных днях войны» Константина Симонова был постоянный панический страх перед немецкими парашютистами, перед ударом со спины, перед непрочностью тыла. Эта картина разительно отличалась от событий 1708-1709 и 1812 годов, когда наступавший на восток захватчик сразу оказывался на выжженной земле. Очагами сопротивления в тылу у немцев были окруженцы из Красной армии — которая, таким образом, показала гораздо большую организационную спаянность и способность к самоструктурированию, чем любая другая армия той войны, кроме, может быть, китайской коммунистической НОАК. А вот народного сопротивления захватчикам первые месяцы войны почти не знали — и совсем не потому, что русский народ оказался народом коллаборационистом и рвался скинуть иго Сталина, как фантазируют неовласовцы. Напротив, к активному коллаборационизму массы русских были точно также не готовы (сотрудничество с врагом тоже ведь требует собраться и начать что-то делать), — в плен сдавались сотни тысяч, в коллаборационисты шли тысячи. А когда нацистские насилия и организационная деятельность Москвы начали раскачивать маховик народной войны, он раскачался со страшной силой. Нет, в 1941-м и отчасти в 1942-м дело было не в антисталинизме и коллаборационизме русских, а как раз в уничтожении за предыдущее десятилетие любых механизмов традиционной самоорганизации, при неестественности, неорганичности большинства новых. Приход, естественная организация русской деревни, был разрушен, его лидер — священник, убит. А группа активистов союза воинствующих безбожников явно на замену прихода не годилась.
Не случайно, что наиболее активную волю к самоорганизации проявили те, кто был прекрасно организован и в мирное время — комсомольцы. Городской комсомол, включая знаменитую «Молодую гвардию», более всего и прославившуюся благодаря своей трагической судьбе, позволил развернуть первоначальную сеть активного сопротивления. Но всех этих подпольных обкомов, райкомов комсомола, заброшенных централизованно в тыл партизанских отрядов, окруженных частей — всего этого явно было мало, чтобы создать по-настоящему плотную и враждебную к захватчикам среду хотя бы в русских областях.
Только церковная самоорганизация могла придать народу нужную прочность. И не случайно, что глубина продвижения врага практически стопроцентно коррелировала с масштабами уничтожения православия в том или ином регионе. Немцы как нож в масле прошли по Прибалтике, где православие было конфессией меньшинства. Немецкое наступление приобрело наибольшую глубину и размах на Украине и в южной России, где православие в 1920-30-е годы было почти полностью вытеснено украинским самосвятством или же русским обновленчеством. Православие в южной России было практически убито в те годы, и по-настоящему не восстановилось и до сих пор. И напротив, в северной России, где религиозность русского мужика оказалась цепкой и традиционной, где и вокруг полуразрушенных церквей хранили верность отсутствующему патриарху, там продвижение немцев было гораздо медленней и мучительней для них. Наконец, немецкое наступление попросту разбилось на Севере о Петроград-Ленинград, бывший в 20-30-е годы несомненной столицей русской православной религиозности. Наконец, пусть и изрядно мифологизированные «сибирские дивизии» были укомплектованы жителями старообрядчески-сектантских регионов, регионов спокойной, угрюмой и упрямой религиозности.
Таким образом, недовыкошенность религиозного, православного, церковного населения в СССР, те самые 55,3 млн человек (из них 19,8 млн — мужчин и 35,5 млн — женщин), которые отважились в переписи 1937 года назвать себя верующими, оказалась единственным фактором народной, тыловой сопротивляемости русских — и Сталин, как вдумчивый исследователь проблем организации тыла, не мог не признать этого факта. Если на фронте, лицом к лицу с врагом работал «городской» коммунистический и комсомольский эмоциональный подъем, подъем духа сделанного за 30-е годы нового сталинского человека — спортсмена, комсомольца, красавца, коммуниста и патриота, то в тылу с обеих сторон оставалось полагаться прежде всего на русскую народность с определяющим ее религиозным фактором.
И тут выяснился поразительный факт — вождь начинает по сути петь с голоса рассматривавшегося прежде лишь как марионетка в добивании Церкви патриаршего местоблюстителя Сергия. Выжидательная и терпеливая позиция митрополита Сергия, которую он проводил несмотря на полтора десятилетия ненависти вокруг своего имени, сводилась к следующему: «мы еще дождемся времени, когда вам нужны будут наши молитвы». И это время наступило. Оказались нужны даже не только молитвы — советские пропагандисты начали буквально абзацами списывать образы, идеи и лозунги из посланий митрополита, не гнушался, впрочем вполне простительным идеологическим плагиатом и сам Вождь.
22 июня, сразу же после нападения немцев, митрополит Сергий сам отстукивает на пишущей машинке слова «кровные заветы любви к своему отечеству... Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может... Отечество призывает всех на подвиг». Проходит 11 дней, и 3 июля в своей речи к братьям и сестрам Сталин как заговор повторяет: «Необходимо.. чтобы наши люди не знали страха в борьбе и самоотверженно шли на нашу отечественную освободительную войну против фашистских поработителей... Целью этой всенародной отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма... Наша война за свободу нашего отечества...». В том же обращении 22 июня будущий патриарх скажет: «Вспомним святых вождей русского народа, например, Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и родину». А на параде 7 ноября 1941 года Сталин достраивает этот канонический список: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!».
После исследований Михаила Вайскопфа о стиле Сталина нет в общем никакого сомнения в том, что сталинская риторика ориентировалась на церковные, гомилетические образцы — и поэтому такое перетекание образов в выступления вождя именно из наставлений церковного иерарха вполне естественно. Налицо, впрочем, и отличия: стиль посланий митрополита Сергия — свободный, чисто национальный патриотический русский стиль. Эти послания, к сожалению, очень мало знакомые нашему обществу, составляют драгоценную часть русской патриотической публицистики.
«Не в первый раз русский народ переживает нашествие иноплеменных, не в первый раз ему принимать и огненное крещение для спасения родной земли. Силен враг, но "велик Бог земли русской", как воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским воинством. Господь даст, придется повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу. Над нами покров Пресвятой Девы Богородицы, всегдашней Заступницы русской земли. За нас молитвы всего светозарного сонма святых, в земле нашей воссиявших. С Божиею помощью и в эту годину испытаний наш народ сумеет по-прежнему постоять за себя, и рано или поздно, но прогонит прочь наседающего чужанина. Такая надежда, как железная броня да оградит нас от всякого малодушия перед нашествием врага. Каждый на своей страже, на своем посту будем бодро стоять, содействуя обороне отечества нашего и ревниво храня драгоценные заветы нашей святой православной веры» (из послания 14 октября 1941).
В Сталинских выступлениях патриотическая тема, патриотические эмоции выступают достаточно редко и лишь вскользь — эмоциональные моменты можно пересчитать по пальцам, хотя каждый раз они, как «братья и сестры», запоминаются надолго — именно потому, что исходят от человека, стоящего на недостижимой высоте. Основное же содержание сталинских выступлений сводится к тому, что вождь «бабачит и тычет» — докладывает о положении, раздает указания и приказы, обрушивается на непонимающих, анализирует действия врагов.
В посланиях митрополита Сергия постоянно звучит одна тема, которой в текстах Сталина нет и быть не может. Это тема русских людей, оставшихся на оккупированных немцами территориях. Сталин их не замечает, их просто не существует, для советской ипропаганды они либо «страдают под игом», либо «героических дерутся в партизанских отрядах», либо принадлежат к числу тех немногих отщепенцев, которые стали предателями. Никаких ясных слов для них в дискурсе Сталина не находится. И миссию диалога с ними берет на себя глава Русской Церкви — из послания в послание повторяет он одну и ту же мысль — сопротивление может оказывать каждый, а не только партизан. Каждый русский под оккупацией должен внести свой вклад в победу над врагом.
«Призываю вас всех к усиленной и неумолкаемой молитве и в храмах, и дома, и на пути, и везде, молитве ко Господу, чтобы Он не дал этому испытанию застать вас врасплох, духовно неприготовленными, чтобы Своею Божественною силою Он умножил в душах ваших мужество (Пс.137:3), дал бы вам выйти из предстоящего испытания победителями над самими собой, над своими немощами и слабостями. Да бежит далеко от вас искусительная надежда купить себе благополучие путем измены Церкви и родине или хотя бы путем малодушного прислуживания пред врагом к унижению родины и себя самих. К тому же, купленное такой ценой благополучие никогда не будет прочно. Есть же и в ваших областях люди, готовые жертвовать своим покоем или достатком, а то и всею жизнию во имя верности Церкви и родине. Слухи о подвигах партизан доходят и до нас, немало и нас одушевляя на всенародное дело. Пусть ваши местные партизаны будут и для вас не только примером и одобрением, но и предметом непрестанного попечения. Помните, что всякая услуга, оказанная партизану, есть заслуга пред родиной и лишний шаг к вашему собственному освобождению от фашистского плена. Помните, что родина не забывает вас. Народ приносит колоссальные жертвы, чтобы очистить страну от врага, и Господь осязательно венчает народные жертвы успехом и победой. Под Москвой враг опрокинут и выгнан из Московской области. Недалеко то время, когда он побежит и из ваших областей» (январь 1942).
«В другом положении находятся жители мест, временно занятых фашистами. Им еще предстоит изгнать врага из своей страны. Но и у них нет недостатка в священных воспоминаниях, которые бы питали мужество на готовность отстаивать свою православную веру и родную национальность.
В их памяти, несомненно, жива вековая борьба православного казачества и его заслуги перед Церковью и родиной. Вспомним, как в самую критическую для Православной Церкви на Украине ночь, когда великая Церковь Киевской Печерской лавры совершала посвящение православных архиереев, во рвах кругом Лавры с оружием в руках стояли православные казаки, готовые лечь костьми за родную Церковь. В настоящее время встают из нашей среды сотни и тысячи народных героев, ведущих отважную борьбу в тылу врага, подрывая и без того пошатнувшуюся его силу.
Будьте же достойны и этих священных воспоминаний старины, и этих современных героев; "не посрамим земли русской", как говорили в старину. Может быть, не всякому можно вступить в партизанские отряды и разделять и их горе, опасности и подвиги, но всякий может и должен считать дело партизан своим собственным, личным делом, окружать их своими заботами, снабжать их оружием и пищей и всем, что есть, укрывать их от врага и вообще помогать им всячески. Так действуя, вы будете достойны венцов, равных с партизанами: еще при Давиде царе было установлено, что "сидящие при сосуде, при обозе, получают равную часть с исходящими на брань" (1Цар.30:24). Господь наш сказал: "Кто приимет пророка во имя пророче, мзду пророчу приимет... кто напоит водою единого от малых сих, аминь, глаголю вам, не погубит мзды своея" (Мф.10:42)» (22 июня 1942 года).
«Участник партизанской войны не только тот, кто с оружием в руках нападает на вражеские отряды. Участник и тот, кто доставляет партизанам хлеб и все, что им нужно в их полной опасностей жизни; кто скрывает партизан от предателей и немецких шпионов; кто ходит за ранеными и прочее. Помоги Бог и вам внести в общенародное дело все, что каждому посильно и подручно. Не давайте врагу чувствовать себя хозяином вашей области, жить в ней сыто и безопасно. Пусть и тыл для него не будет лучше фронта, где громит его наша Красная армия, неуклонно гоня врагов все ближе и ближе к нашей западной границе. Уже не так далек день, когда вы будете радостно встречать ваших братьев освободителей. Давно ли немцы величались своей непобедимостью. Но прошло полтора года войны, и силы немцев надломлены, а наша доблестная Красная армия по-прежнему стоит "препоясанная силою" (1Цар.2:4), по-прежнему готова к борьбе, уверенная в своей победе. Воистину "Господь поборает за нас!" (Исх.14:14). Мучительна для вас и длинна фашистская ночь, но она "уже проходит; приближается день" (Римл.13:12). "У врага оружие уже оскудевает". Еще немного, и "погибнет память его с шумом" (Пс.9:7). "С нами Бог. Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!"».
Борьба за тыл и борьба за Церковь была не малозначительным и периферийным, а довольно существенным фронтом Великой Отечественной войны. Немцы довольно быстро разобрались в том, какая именно сила структурирует русский народ и предприняли усилия по превращению этой народной самоорганизации в свое оружие. Именно этим и объясняется повсеместное содействие нацистов открытию православных церквей, попытки создавать «миссии», некие автономные православные епархии, содействие автокефалистам на Украине и в Белоруссии. Немцы рассчитывали, что Церковь сплотит их тыл в благоприятную для них сторону. И практически везде ошиблись — Церковь стала еще одним фактором, сплачивавшим русских по обе линии фронтапротив немцев. По ходу войны русская нация восстанавливала практически утраченную в 30-е годы естественную связанность и по мере этого восстановления сопротивление немцам значительно возрастало. На освобожденных территориях в открытых гитлеровцами церквях люди с молебнами и крестными ходами встречали красноармейцев.
Встреча Сталина с митрополитами в сентябре 1943 года была, таким образом не «поворотом», совершенным из милости Сталина к Церкви под влиянием каких-то перемен в его духовном или душевном устроении, или, напротив, под влиянием политического расчета и конформизма по отношению к союзникам. Речь шла о признании того факта, что Церковь была и остается важнейшей силой русского общества, можно сказать — коренной её силой.
Еще до войны Сталину пришлось признать тот факт, что создание коммунистического, большевистского государства и построение социализма невозможно без опоры на русский народ, его патриотизм и его ценности, что если сталинский социализм и может осуществиться, то только как русский национальный социализм. В соответствии с этим были предприняты меры по подчинению русского национального сознания как лично Сталину, так и созданной им пропагандистской машине. Эта работа оказалась достаточно успешной — огромная часть русского народа восприняла Сталина как своего вождя и продолжает его так воспринимать несмотря на все пароксизмы десталинизации, каковые не вызывают ничего кроме эмоционального отторжения.
Долгое время в создании своего национально социалистического синтеза Сталин стремился обойтись без Русской Православной Церкви — уже прославлялся государством Александр Невский, уже говорилось о русских как о главнейшей национальности мира, а террор против духовенства и закрытие храмов продолжались. И связано это было не с сопротивлением «недобитых троцкистов», как пытаются представить дело многие сталинисты, а с отказом Сталина признавать за русским народом право на какую-либо альтернативную сталинскому государству форму самоорганизации. Истребление Церкви продолжалась постольку, поскольку даже если она хотела, она не могла бы быть и выглядеть лояльней к Сталину, чем к Богу, а меньшее Сталина до войны не устраивало.
Война стала колоссальным по размаху кризисом сталинского режима, размеры которого не нужно недооценивать, считая его «обычными военными неудачами» — негибкая террористическая система самоорганизации оказалась малоэффективной и в армии, и в тылу, и в обществе — сказывалось практически полное устранение механизмов любого общественного самоуправления, там где жесткие тиски государственно-партийной машины ослаблялись, общество начинало распадаться (плюсом было то, что многократное прочесывание общества гребешком террора и в самом деле практически вычесало из него минимально социально активных несогласных и поэтому сталинский СССР даже в условиях такого колоссального кризиса почти не породил оппозиции). И в этих условиях цепкость религиозной самоорганизации русского общества, «недобитость» религиозных институтов и религиозных чувств оказалась одним из якорей спасения. Обращение Сталина к патриотическому языку, мобилизация Церковью патриотического сознания народа оказались тем резервным каналом самоорганизации и внутренней дисциплины, который срабатывал тогда, когда недостаточно было официальной пропаганды и неофициального страха перед репрессивными органами. Война несомненно вернула русскому человеку право на самодеятельность и чувство достоинства.
От нанесенного войной удара сталинский тоталитарный режим (не путать со Сталиным) никогда так и не оправился — в годы войны и после него он стоял уже не принципах чистого тоталитаризма, а на своеобразном компромиссе между сталинским государством и русской нацией. Причем центр компромисса смещался все более в сторону нации, о чем говорил, к примеру, начавшийся демонтаж партии с передачей функций госаппарату, или ликвидация нквдшного «суперминистерства страха» с заменой на ряд специальных функциональных служб.
Собственно компромиссную природу послевоенного режима вскрывает логическая конструкция знаменитого сталинского тоста «За русский народ!», содержание которого часто у нас не помнят.
«Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, — над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа!».
Фактически Сталин сказал следующее — ошибки его собственного режима поставили страну на грань катастрофы и военного поражения (современные сталинисты, у которых Сталин выходит чуть ли не идеальным политическим терминатором, могли бы принять во внимание его собственное мнение на сей счет). Было бы вполне логично, если бы русский народ попросту выгнал этот режим взашей и поставил бы новый, который бы сговорился с Германией (другими словами, «власовская альтернатива» представлялась Сталину вполне логичной). Но русский народ не сделал этого в общем довольно логичного для заурядного народа вроде французов шага, вместо этого он, по сути, сказал Сталину и его присным: «Да, вы совершили ужасные ошибки и создали угрозу поражения. Но дело жизни и дело чести нашего народа — победить и разгромить захватчиков, вы не смеете отступать и снимать с себя ответственность — оставайтесь нашим правительством, а мы приложим все усилия для того, чтобы победить врага».
Этот звучавший в ушах Сталина голос народа был одним из факторов его собственной готовности продолжать борьбу (а не надо забывать, что этот фактор тоже мог быть переменным — лидер большевиков с их богатыми традициями заключения «похабных» миров не мог считать чем-то невозможным и подписание мира с Германией, если бы она была на это готова). И Сталин четко понимал, что одним из тех голосов, которыми говорил с ним в этот момент русский народ, был голос Церкви. Что более ясного и более авторитетного голоса русского патриотического сознания, чем митрополит Сергий в годы войны просто не было.
Договор 1943 года был признанием Сталиным того факта, что Православная Церковь была, есть и будет оставаться дальше важнейшей формой народной жизни, существующей в России, что, нравится это самим коммунистам или нет (а коммунистам это очень не нравилось — хрущевские гонения были выражением общего мнения партноменклатуры, выражавшегося еще в сороковые), но Церковь будет существовать как независимый от режима фактор народного сплочения.
Разумеется, и Сталин и советская машина постарались сделать все для того, чтобы максимально стеснить эту независимость всевозможными формами контроля над духовенством и над активностью Церкви. Однако речь шла о достаточно второстепенных компромиссах со стороны Церкви, на которые она могла бы пойти и в 1920-е и в 1930-е годы — «О если бы дело было только в этом!» — мог бы воскликнуть патриарх Сергий. Пение аллилуй Сталину было весьма скромной платой, тем более что после войны их можно было петь до некоторой степени искренне. Никаких вероучительных компромиссов, никаких непреодолимых ограничений в литургической жизни не имелось. Мало того, быть верующим в послевоенном СССР было если и не модно, то не зазорно и вполне «прилично» — люди старорежимной закалки как, к примеру, защитник Ленинграда маршал Говоров, выражали свою религиозность вполне открыто.
Наиболее существенным реальным вредом, который нанес Церкви послевоенный «конкордат», было, как ни странно, принудительное прекращение существования обновленческого раскола. В условиях страшного кадрового голода РПЦ получила массовое вливание в свои ряды попов-атеистов, попов-бесчинников, попов-требоисправителей, Церковь-мученицу принудительно смешали с любодеицей, переименовав любодейных «епископов» в «протоиереев» — это как мало что другое способствовало продолжению духовного опустынивания тех, преимущественно южнорусских, регионов, где обновленцы были большинством.
Но в нашу задачу не входит сейчас соизмерять плюсы и минусы послевоенного компромисса. Важно отметить то, что это был компромисс, пусть не между равносильными в смысле внешней мощи, но между равно-существующими субъектами. В 1943 году Русская Церковь получила официальное право быть собой, хотя затем это право и пытались всячески стеснить. Если учесть, что всего за пять лет до того у нее была одна единственная альтернатива — не быть,произошедшая перемена была просто разительной.
***
Какой вывод о Сталине мы можем сделать по результатам этого нашего разбора? Сам факт гонений на Церковь при Сталине не лишает его права на справедливое отношение со стороны христиан и даже на некоторое почтение к нему, как не лишали гонения права на такое отношение императора Траяна. Сталин не был инициатором и фанатичным сторонником гонений. Как утверждал вполне компетентный в этом вопросе Молотов: «Сталин не был воинственным безбожником». При всем при этом гонения при Сталине не только продолжались, но и приобрели необычайный и жестокий размах — однако это были не столько преследования «имени Христова» как такового (никаким беснованием Сталин явно не страдал), сколько попытки уничтожить Церковь как форму самоорганизации русского общества, альтернативную партийно-энкаведешному сталинскому режиму. Поскольку, в отличие от интеллигенции, Церковь никак не поддавалась встраиванию в режим «по частям», её пытались попросту уничтожить. Об этом уничтожении пришлось серьезно пожалеть в июне 1941 года, когда сопротивляемость разложенного и деструктурированного террором русского общества внешней агрессии оказалась гораздо меньшей, чем рассчитывал сам Сталин. Выяснилось, что если режим хочет выжить и победить, ему нужно сильное русское общество, важнейшим элементом самоорганизации которого является как раз православная вера и Церковь. Сталину достало политической мудрости не только на то, чтобы исправить делавшуюся им ошибку, но и, что важнее, понять и признать её — в послевоенном обществе право русского народа быть собой и жить по своему было существенно расширено, хотя государственно-партийная бюрократия постоянно пыталась подмять под свой контроль то одни, то другие формы общественной жизни. Но, в общем и целом, послевоенный СССР был уже не «тоталитарным» государством, а формой союзного и компромиссного сосуществования нации и государства, причем роль Церкви в заключении этого компромисса была достаточно велика.
Смерть Сталина прервала оформление компромиссной национально-государственной модели и отдала власть в руки партократии, которая начала социальную кастрацию русской нации с удвоенной и утроенной силой, частью чего была и новая кампания антирелигиозных гонений, пропаганда атеизма, а с другой стороны — фактическое насаждение «сверху» либерально-потребительской модели общественных отношений. При Хрущеве и особенно при Брежневе уже не православный русский, а фрондирующий бюргер стал тем «обществом», с которым приходилось считаться партократии. Результат не замедлил себя ждать. Так что основания искренне пожалеть о Сталине в 1953 году у Русской Церкви несомненно были, хотя это были основания совсем не того свойства, как те, на которые ссылаются сторонники если не церковной, то политической «канонизации» Сталина.
Источник: http://www.rus-obr.ru/print/day-comment/3449
мой источник - http://stalinism.ru/Stalin-i-TSerkov/
- 1 комментарий
katehon"Логорама"
katehonЭкономика по-русски - 16.12.2010. Михаил Хазин
katehonМихаил Хазин: прогноз 2011
- 8 комментариев
katehonМаркс против Вебера
katehonУбийцы христиан в Ираке
katehonИТОГИ G20
katehonО ЮВЕНАЛЬНОЙ СИСТЕМЕ И ФОРСАЙТ-ПРОЕКТЕ
Хотя законопроект «О ювенальных судах» снят с рассмотрения как таковой, это – еще не полная наша победа. Слишком велики силы тех, кто сегодня работает на "окончательное решение русского вопроса". В ювенальной системе, Форсайт-проекте «Детство-2030» и ряде других инициатив нам навязывается либеральная идеология в самой ее отвратительной, радикальной форме. Об этом шла речь на совместном круглом столе «Народного собора» и Института динамического консерватизма (ИДК). Отчет по итогам круглого стола подготовил Максим Калашников.
СТРАНА, КОТОРУЮ НЕ ЖАЛКО
Если излагать максимально сжато, то нынешний момент – это час острейшего кризиса капитализма, в последние 30 лет принявшего вид монетарно-неолиберального порядка. Каковой несет свою логику развития: превращение в кастовое неорабовладельческое общество «постдемократии». (Термин – Колина Крауча, http://m-kalashnikov.livejournal.com/539866.html (там также комментарии интересные). О том в ИДК говорилось часто, например – устами выдающегося историка-кризисолога Андрея Фурсова.
Так называемая «ювенальная юстиция» - одна из социальных технологий зарождающейся «постдемократии». Некая система, разбивающая самое святое (семью, здоровые отношения между людьми) и плодящая жестоких «экономических животных». При этом в верхах РФ есть весьма влиятельные приверженцы подобного сценария будущего.
«Любопытная» деталь: хотя Госдума поставила ювенальные суды вне закона, таковая юстиция «в порядке эксперимента» уже развернута в почти сорока регионах. И что будет со всеми этими «судами» дальше, а также с вынесенными ими решениями? Закона не было, отмечает В.Хомяков – а систему строили. Полная аналогия (заметим мы) с приватизацией по Чубайсу, когда закон об акционерном обществе приняли только несколько лет спустя после всеобщего криминального акционирования. В наш социум снова заложена бомба.
СИСТЕМА СТРОЙНАЯ И ЗАВЕРШЕННАЯ
Итак, что же кроется за наружностью «ювеналки», внешне – вроде бы гуманной системы обеспечения прав детей?
Владимир Хомяков поделился слышанным от американского участника лоббистских мероприятий в Думе: мол, не обманывайтесь. Речь идет не просто о судах для малолеток, а о строительстве целостной системы. С детскими омбудсменами (стражами прав), с системой сбора информации о семьях. РФ давно согласилась с главенством международных норм над национальным законодательством (ст. 15 конституции 1993 года). Стало быть, РФ должна подчиняться и Социальной хартии, и Конвенции о правах ребенка, каковые являются основой ювенальной системы. А по сути, мы должны подчиняться нормам и правилам, выработанным чиновниками Евросоюза. Таким образом, нам навязывают ценности сегодняшнего, постхристианского Запада, кардинально расходящиеся с русскими. Таким образом, конфликт заложен здесь изначально.
Внедрение ювеналки в РФ началось до принятия закона о ней. Официально все это считается ....
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...особой судебной системой для детей, призванной не карать малолеток до 18 лет, дабы не коверкать им дальнейшую жизнь тюрьмой. Все сводится к реабилитационным программам. К чему это может привести – видно на современных западных примерах.
Второй аспект – введение должностей уполномоченных по правам ребенка в школах. Им дети могут жаловаться на любое ущемление их прав. При этом такие нарушения трактуются весьма широко и зело отлично от русского мировоззрения.
Наконец, создается мощная система отбирания детей у родителей под самыми разными предлогами. На основании даже формальных причин. Нарушениями прав ребенка может считаться то, что ты его отшлепал, не разрешил смотреть те или иные передачи, лазить по тем или иным Интернет-ресурсам или водить компанию с теми или иными людьми. При этом права и обязанности родителей только «принимаются во внимание», а не считаются основой.
Предлогом для того, чтобы отнять детей у семьи может стать ненадлежащее (по мнению наших «неподкупных» чиновников) содержание ребенка дома. Мол, не могут родители обеспечить его существование на должном уровне. Получается занятная вещь: само государство с 1991 года сделало все, чтобы уничтожить в стране целые отрасли и миллионы квалифицированных рабочих мест со стабильной зарплатой, само государство ввергло огромную долю русского народа в нищету. Более того, оно готовится втянуть РФ в ВТО, что приведет к новому витку безработицы и обнищания. И оно же теперь намерено отбирать детей из семей, которые само же превратило в бедняков! Ибо если где-то создается система, финансируемая из бюджета и нацеленная на что-то (например, отъем детей) – то она будет это делать, дабы оправдать свое существование и затраты из бюджета. К чему это приведет в российско-постсоветских условиях, говорить не приходится. Наша страна знала планы по выявлению врагов народа. Создается вполне тоталитарная система вмешательства государства в дела семьи. Вбивается неслабый клин в семью, разжигается вражда между поколениями.
Пункт 13-й Конвенции по правам ребенка гласит: дитя может свободно выражать свое мнение, каковое включает в себя право свободно искать, получать и передавать информацию любого (!) рода. То есть, мы не имеем права контролировать то, какую информацию потребляет наш ребенок. Общество лишается последних барьеров перед потоком той грязи и откровенной манипуляции, которые хозяева глобальных процессов наполнили СМИ и Интернет. Принудительно выводится порода развратных дебилов – будущего стада рабов нового мирового порядка. Сызмала привычных к тому, что ими манипулируют.
- Любая попытка контролировать то, что слушает, смотрит или читает ребенок, считается нарушением детских прав! – замечает Владимир Хомяков.
Статья 17-я прямо обязывает родителей обеспечивать полный доступ ребенка к национальным и международным СМИ. Каковые известно кому принадлежат и кем контролируются. Статья пятнадцатая – это свобода ассоциаций для детей. То бишь, даже если он в банду вошел – ты не имеешь права ему мешать. Статья 16-я: никто не имеет права вмешиваться в личную жизнь ребенка, нарушать неприкосновенность его жилища, просматривать его корреспонденцию и вообще посягать на его честь и репутацию. А это – отмена любых ограничений на что-либо, невозможность какого-либо воспитания кроме того, что предлагают СМИ и Интернет. Ибо все может быть истолковано как вмешательство в личную жизнь малолетки.
Сопредседатель объединенного общественного Комитета в защиту семьи, детства и нравственности Татьяна Шишова отмечает: хотя конвенция о правах ребенка подписывалась нами еще в СССР, тогда ее сторонники (глава Детского фонда Альберт Лиханов) исходили из логики традиционных отношений между родителями и детьми. Они просто не подозревали, к чему это может привести. Но теперь к тому же Лиханову пришло прозрение. Его фонд принял обращение к президенту РФ против ювенальной юстиции. Как выяснилось, либеральная трактовка прав ребенка ведет к тотальному контролю за семьей. «Это принуждение семьи к принятию либеральной идеологии!» - считает Т.Шишова.
И это несмотря на вписанный в конституцию РФ запрет на какую-либо идеологию. Здесь же навязывается именно либеральная идеология в самой ее отвратительной, радикальной форме. В виде свободы порока, греха. Свобода же добродетели ущемляется. На Западе дети имеют право выбирать свою сексуальную ориентацию в достаточно раннем возрасте (на сексе там вообще помешаны – это тоже технология контроля над массами). Если ты не пускаешь ребенка на уроки так называемого секспросвета или не желаешь того, чтобы в его школе работали содомиты (гомоизвращенцы), ты – преступник. Тебя могут лишить родительских прав. Примеры этого есть. И большинство родителей на Западе не мешает растлению своих детей именно из-за страха лишения таких прав.
Ребенок в либеральной трактовке имеет право на все, что не запрещено законом. Но у нас закон не содержит запрета, к примеру, употреблять наркотики. Карают лишь за их распространение. Но, согласно либералам, мы, узнав о том, что наш ребенок связался с дурной компанией (возможными наркоманами), не имеем никакого права ему мешать. Пресловутая защита прав ребенка выливается в либеральный террор. С 16 лет ребенок волен выбирать: хочет он лечиться от наркомании или не хочет. По словам эксперта, в РФ ползучая «ювенализация» законодательства началась еще с середины 90-х. И сегодня необходимо ставит вопрос о решении проблемы «деювенализации» уже имеющихся законов с тем, чтобы по-настоящему, а не по-либеральному, защищать права ребенка и семьи, способствуя оздоровлению общества. А пока на Западе под предлогом «защиты прав детей» малолеток лишают самых близких ему людей: отца и матери. Например, в Германии у семьи советских немцев из Казахстана отобрали детей – за то, что родители их наказали – и отправили чад в приют. Дети хотят вернуться к папе и маме, они бегут из приюта – но полицейские взламывают дверь, надевают родителям наручники. А детей насильно препровождают обратно в приют.
Поэтому Т.Шишова приветствует отказ Госдумы ввести ювенальную юстицию – этот стержень системы тотальной слежки за семьей, ось либерального террора. Опыт Запада показывает, что после решений ювенальных судов о лишении родительских прав вернуть детей в семью практически невозможно.
ЛИБЕРАЛЬНЫЙ КОНЦЛАГЕРЬ
Главный консультант правового управления аппарата Совета Федерации, руководитель Общественного центра правовых экспертиз Ольга Леткова убеждена: угроза не миновала. Хотя закон о ювенальных судах и отвергнут Госдумой, стремление врага протащить систему никуда не делось. И речь идет не столько о судах для малолетних правонарушителей, сколько о ювенальных технологиях управления обществом. А они все больше походят на махровый тоталитаризм. Есть еще целый ряд законопроектов, по которым Госдума не высказалась.
Например, проект закона о внесении изменений в закон об обосновании прав ребенка и отдельные законодательные акты РФ. Фактически это механизм обеспечения пресловутой конвенции ООН. Здесь вводится чисто материальная трактовка заботы о детях: содержание, обеспечение и т.д. Вводится и ответственность родителей за несоблюдение всего этого. Ответственность прописана в Семейном кодексе: лишение или ограничение родительских прав. Вводится понятие жестокого обращения с детьми, под которым понимается не только физическое воздействие, но и моральное: грубое, унижающее человеческое достоинство обращение с несовершеннолетними, включая «физическое или психическое насилие». Трактовать «психическое» можно широко, зато статья по Уголовному кодексу – конкретная. До трех лет лишения свободы. Вводится система штрафов не только на родителей, но и на должностных лиц (врачей, учителей) за недонесение властям о той или иной ситуации в семье, связанных с нарушением прав ребенка.
В РФ, по словам эксперта, пытаются ввести понятие «ненадлежащего воспитания». А тут вас могут покарать на недостаточное вбивание в голову ребенка всякой толерантности. Как правовой критерий это понятие совершенно неприменимо, но его хотят протащить для того, чтобы либерализовать воспитание. На основании этой чудовищной нормы чиновники смогут решать: надлежаще вы воспитываете свое чадо или нет. Те ли книги ему читаете, то ли ему говорите. То же касается и материальных критериев «надлежащего воспитания». Какими они должны быть? Но сторонники «ювеналки» говорят откровенно: мы даем чиновнику простор определять эти критерии в конкретном случае. А ведь были случаи изъятия детей только из-за того, что в холодильнике нет апельсинов! Или из-за неприбитых плинтусов. Все время проверяется: поглажены ли вещи ребенка в шкафу. Это нигде не прописано, но именно этим чиновники терроризируют семьи. Государство, объявив себя социальным в конституции, переваливает собственные заботы на родителей. Да еще и норовит создать чиновничий произвол.
Ряд законопроектов повышают бремя родителей по содержанию детей, в том числе – уже изъятых из семьи. То есть, они обязаны работать на содержание детей в приюте, если говорить проще. В то же время, вводятся обязательные для родителей нормы обеспечения детей квадратными метрами жилья, образованием, отдыхом, здравоохранением. Таким образом, отняв у родителей (с 1991 года) работу и саму возможность зарабатывать честным трудом, устроив реалии с запредельными ценами на жилье, лечение и отдых, либеральное государство-монстр заставляет родителей раскошеливаться на все это – для детей, уже отобранных у данных родителей. Вместе с настоящими люмпенами, не обращающими внимания на собственных детей (которых в нашем общстве, к несчастью, становится все больше), под каток репрессий «ювенального гестапо» попадают вполне честные, но небогатые родители. А бедных в РФ благодаря «реформам» государства – большинство, и никакая официальная статистика нас не обманет. Эксперт сообщает, что изъятие детей у малообеспеченных родителей, после которого их обязали пахать на содержание госудаством отнятых из семьи детей, есть уже в практике! Таким образом, возрождается механизм по сути дела работных домов – ужаса капитализма позапрошлого века. Если же люди не могут выплатить такие наложенные судами алименты, для них ужесточается ответственность. Вплоть до исправительных работ, определяемых государством. Это принципиальная позиция лоббистов ювенальной юстиции.
Ювенальщина проникла и в закон «О полиции». И тут к вам могут вломиться в жилище без ордера – проверить условия содержания детей. Просто на основании подозрений.
Все эти законопроекты существуют отдельно от отвергнутого проекта закона о ювенальных судах, а потому имеют возможность пройти через парламент. И тогда мы получим практически ту же ювенальщину. Которая на самом деле есть не что иное, как средство создать обыкновенный либерофашизм…
СИСТЕМА СКЛАДЫВАЕТСЯ НЕ ДЕ-ЮРЕ, А ДЕ-ФАКТО
Главный консультант правового управления аппарата Совета Федерации, руководитель Общественного центра правовых экспертиз Ольга Леткова свидетельствует: есть законопроект о внесении изменений в Семейный кодекс, которые позволяют судам (общей юрисдикции, а не только ювенальным) рассматривать дела о лишении родительских прав в ускоренном (!) порядке. При этом они должны решать вопросы о материальной ответственности родителей, о взыскании с них морального ущерба, о разделе имущества. А если надо – то и выселять родителей в случае лишения родительских прав без предоставления другого жилья (что позволяет делать Жилищный кодекс).
Ювенальные «технологии» проникли и в другие нормативные акты. Взять, скажем, закон «Об образовании». Там прямо уничтожается всякая возможность домашнего воспитания: родителей принуждают отдавать детей в образовательные учреждения, причем начиная с детского сада. В общем, всех – на конвейер по переработке в нужном духе.
В то же время, закон об охране здоровья граждан предусматривает принудительные аборты и насильственную стерилизацию. Как отмечает эксперт, сегодня ювенальные органы, работая с многодетными семьями, часто предлагают им бесплатную стерилизацию как одну из мер … помощи семье. Подобные сигналы идут из разных регионов: чиновники там повинуются явно одним и тем же командам. И это на фоне того, что с высоких трибун голосят об опасной «демографической яме», порожденной 90-ми годами, грозящей острым социально-экономическим кризисом! Значит, восстановление рождаемости нашего народа на самом деле не нужно? Значит, на деле внедряется махровый социал-дарвинизм?
А законопроект «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», что прошел в Госдуме два чтения? Он разрешает предоставлять детям с 12 лет получать информацию о половых отношениях – но не в натуралистическом (порно), а в художественной форме (эротика). А кто границы-то определяет? А с 16 лет позволено и натуралистические изображения показывать, «лишь бы они не носили оскорбительного характера». Ну чистый тебе «Дивный новый мир» Олдоса Хаксли! Никаких критериев для определения «оскорбительного характера» нет. Более того, натуралистическое порно таковым не признается, коли используется в «учебных целях». По мнению О.Летковой, речь идет о все том же секспросвете и легализации эротики/порнографии в учебном процессе. Ибо снова это делается в рамках ювенального термина «надлежащего воспитания ребенка». При том, что никто не может твердо сказать, что считать «надлежащим». Повторяются штампы о толерантности в широком либеральном смысле. Видимо, в мир порно человек «дивного нового мира» должен погружаться с самых юных лет.
- Так что если родители станут противиться таким «надлежащим образованию и воспитанию», их действия могут быть признаны не соответствующими надлежащему воспитанию и образованию ребенка. Со всеми вытекающими последствиями вплоть до лишения родительских прав, их ограничения, штрафов и даже уголовной ответственности. Вплоть до выселения отцов и матерей из жилища, – констатирует эксперт. В общем, в души детей насильно втыкают настоящий трубопровод грязи. И попробуй только этому помешать!
Общественная палата (ОП) выступает с инициативной создания государственной системы сопровождения семьи в РФ. Здесь функции «задробленных» Госдумой ювенальных судов предложено возложить на комиссии по делам несовершеннолетних. Они – коль общество не приемлет ювенальных судов – должны решать судьбу ребенка. ОП хочет сделать их «мини-правительствами» в этом вопросе, сделав пресловутые комиссии надведомственным органом, коему обязаны подчиняться и родители, и все организации. Сами же они не подчиняются никому. При этом ссылаются на зарубежный опыт, к примеру – финский. Комиссии должны выявлять неблагополучных детей (опять – по весьма «резиновым» критериям), благодаря чему практически любого малолетку можно признать нуждающимся в помощи государства. Причем помощь оказывается не семье – защищаются исключительно «права ребенка». Никакой материальной помощи от этого государства ждать нельзя. Все сводится опять-таки к «воспитанию» по неким навязанным папе-маме планам. За их счет, как вы понимаете. И если родители план не выполняют, то их могут лишить родительских прав.
- Комиссии по делам несовершеннолетних становятся органами «превентивного правосудия», предвосхищающими процесс собственно правосудия. Так гласят материалы ОП, - продолжает О.Леткова. - Они получат право решать, что происходит в семье и навязывать ей план поведения. Как это делается? Некоторые случаи – уже не секрет. Совершил ребенок кражу? Комиссия решает: значит, ребенку создали плохие условия в семье. Значит, родителям предписывается давать чаду больше денег. Или не заставлять его мыть посуду, ибо это – эксплуатация. В общем, много чего может предписываться. Эта система слишком часто доходит до абсурда. Но если родители не воплощают этого абсурда, ребенок изымается.
Таким образом, ювенальщина продолжает наступать. Фиаско одного законопроекта в ГД РФ ничего не изменило. По той же статье 56 Семейного кодекса ребенок может с десятилетнего возраста обращаться в органы опеки по поводу нарушения его прав, а с 14-ти – в суд против своих родителей. Никто не спорит: нужно защищать детей от родителей-чудовищ, алкоголиков, изуверов и наркоманов. Но ведь «нарушением прав ребенка» теперь признаются запреты на употребление наркотиков, на знакомство с сомнительными компаниями и просмотр порносайтов!
Статья 15-я закона «Об основных гарантиях защиты прав ребенка» общественные некоммерческие организации (включая иностранные) могут приходить к вам в дом – проверять содержание детей. И если они сочтут то, что вы содержите их «не так», то могут обратиться в суды, чтобы ребенка семью разрушить.
- Благодаря введенным в законы широчайшим критериям (трудная жизненная ситуация, социально опасное положение) практически любой ребенок может быть отобран у родителей, - говорит эксперт, обрисовывая порядок помещения детей в приют даже без суда. Есть случаи, когда нет никаких оснований лишать родителей их прав, лишения не происходит – но детей отбирают в приюты на полгода, а то и год, где осуществляются «реабилитационные меры». В результате нарушаются права и детей, и их родителей.
- Нам нельзя праздновать победу по поводу отклонения всего одного законопроекта о ювенальных судах. Хотя ювенальная система не введена де-юре, де-факто она уже есть, - заключает эксперт.
ИНТЕРЕС КРИМИНАЛЬНО-КОРРУПЦИОННОГО «ГОЛЕМА»
Ольга Леткова считает, что нужно реально отказываться от ювенальных технологий, защищая не либерально-придуманные, а подлинные права детей и семей.
Но здесь в дело вступает интерес всей нынешней системы, которую можно считать огромным криминально-коррупционным «големом». Судите сами: постоянно раздувающийся госаппарат в данном случае находит себе новое занятие – вмешательство в дела семьи. При этом не столько защищаются права несчастных детей в семьях пьяных люмпенов, сколько создается возможность для поборов с вполне нормальных русских семей, угодивших в бедность благодаря «рыночным реформам» самого криминального государства. Не дашь взятку – останешься без детей. Благо, формальных поводов для отъема чад пруд пруди. Создается теневой рынок отобранных детей: в дополнение к таким же рынкам сырья, земель, всяческих бизнес-разрешений. Ни для кого не секрет, что усыновление ребенка стоит в РФ до 30 тысяч долларов. «В Европе эта сумма выше раз в пять-шесть», - уточняет Владимир Хомяков.
Есть и повод получать новые куски бюджетного пирога и их «освоения».
Новое занятие находит сословие адвокатов. Да и наркодельцы с порнобизнесом – тоже. Естественно, в том же самом заинтересован мощный слой «грантоедов» и «вечных реформаторов», стремящихся постоянно получать деньги с Запада. А надо всем этим стоят силы врага, который уничтожает Русскую цивилизацию с помощью разрушения семьи.
Сопредседатель движения «Народный собор» Владимир Хомяков рассказывает, что с помощью растяжимого понятия «ненадлежащее материальное содержание детей» ювенальные органы берут в разработку мгогочисленные семьи. Особенно неполные, без одного родителя, каковых в нынешней РФ – от 30 до 40 процентов. Сюда же относятся и бедные семьи, коих в постсоветской реальности – все 80%. Особенно если судить по европейским стандартам. В 2008 году только в Германии «ювеналы» отобрали у родителей 70 тысяч детей, причем половину – по причине плохого материального содержания (данные журнала «Шпигель»). Легко представить себе, сколько сотен тысяч чад можно отобрать у родителей в сегодняшней РФ. А изъятия идут. Один из самых нашумевших случаев – покушение на многодетную семью православного священника в Приморье (семь своих детей и двое приемных). Он отказался от стерилизации – и начались проблемы с детьми. Сначала с приемными, а потом с родными.
Так что тенденция налицо. Из отдельных случаев складывается сюрреалистическая картина некоего злодея, решившего погубить человечество. Добавим от себя: и речь в РФ всегда идет именно о русских семьях. Никто не загоняет на стерилизацию многодетные семьи на Северном Кавказе или семьи среднеазиатских иммигрантов. Никто не пытается отбирать у них детей. Нет, запрет на многодетность и ювенальный террор – исключительно для славян. План «Ост» выполняется?
РАССАДНИК ПРЕСТУПНОСТИ
По словам П.Хомякова, введение ювенальной системы может стать спусковым крючком для социальной дестабилизации в стране. Главной жертвой ювенальщиков становятся семьи с низким достатком. И это может быть использовано для провоцирования совершенно определенных настроений. И для развертывания системы настоящей торговли детьми через систему усыновлений.
С другой стороны, ювенальное цацканье с малолетними преступниками отнюдь не приводит к снижению рецидивного криминала. Подтверждения действенности ювенальной системы в снижении молодежной преступности просто нет.
- Ни в одной стране, где действует ювенальная система, не отмечено снижение молодежной преступности, - отмечает лидер «Народного собора». – Наоборот, она растет с дикой скоростью. Во Франции в 2008 г. было задержано 210 тысяч малолетних преступников. За самый разный криминал – вплоть до самого тяжкого. До тюрьмы дошли только 1,5% нарушителей закона. И все они вышли на свободу через три месяца. Все – убийцы, серийные насильники и т.д. Доходит до абсурда: полиция буквально ходит по пятам за отроком с семьюдесятью доказанными преступлениями и ждет, когда он станет совершеннолетним. А пока он – под защитой ювенальной системы и потому может смело преступать закон.
Примечание М.К.: ювенальщина родит чувство безнаказанности и вызывает новые преступления. У либеральных «гуманистов» - вывернуто-зазеркальная логика. Публично выпороть малолетнего преступника (на всю жизнь отвадив его от преступлений), но при этом не покалечить его жизнь заключением в детскую колонию – негуманно, это «нарушение прав». Зато «гуманно» - не наказывать юного подонка (защищая права мерзавца и нарушая права его жертвы), увещевать и «реабилитировать» его. Дабы он потом снова украл, изнасиловал, избил или убил кого-нибудь.
В.Хомяков опасается того, что введение западного ювенального маразма в сфере защиты правопрорядка сегодня может привести к взрыву преступности в РФ. Ведь сейчас криминал в социуме нарастает: и кризис сказывается, и выход на свободу тех, кто получил пятнадцатилетние сроки заключение в лихие 90-е. Если к этому добавить еще и ненаказуемость несовершеннолетних правонарушителей, то мы получим ненаказуемых исполнителей самых тяжких преступлений. Достаточно вспомнить Италию, где после войны (благодаря либеральной мягкости к юным преступникам) сложился даже синдикат малолетних наемных убийц. 12-летний зверек мог стрелять в живот судье, полицейскому и политику, сдавался властям – а потом его отпускали. Получался неплохой бизнес.
Но есть и усложняющий все фактор: рост преступности этнокриминальных сообществ и иммигрантов. В.Хомяков опасается того, что юные азиаты и кавказцы, убивая, грабя и торгуя наркотиками, начнут попадать под защиту ювенальной системы. (Как вариант: под защиту попадут малолетние боевики и закладчики бомб.) Надо ли говорить, чем это грозит? И насколько обострятся межнациональные отношения? Ведь у родителей пострадавших и у их друзей не останется иного способа покарать преступника, кроме самосуда. Начнется война: кровь за кровь, око за око, зуб за зуб. Расцветет сеть подпольно-боевых организаций русских националистов – как ответ на этнокриминальное засилье. И первые тоже неизбежно криминализуются. В глазах же обывателя националисты-боевики станут защитниками несчастного русского народа от государства и этнических ОПГ. Нетрудно догадаться, во что это выльется.
Очевидно, криминальный террор – и есть вершина либерального гуманизма.
- Сейчас пошли громить нормальные многодетные семьи православных по всей стране, - говорит эксперт. – А за кого следующими возьмутся? За любую семью? Ведь в число неблагополучных рискуют попасть и состоятельные семьи. А с них есть что взять – под угрозой лишения родительских прав. Мы получаем несравнимую ни с чем по коррупционной емкости систему в лице ювенально-чиновничьей «вертикали», имеющей право отбирать детей по формальным предлогам.
Создается механизм перераспределения собственности: когда вам пригрозят забрать ребенка, вы перепишете свои акции на того, кого вам покажут. Об этом я говорил на сургутском телевидении. Это хуже киднеппинга: если вашего ребенка похитили бандиты, то проблему можно решить. У состоятельных людей в РФ есть в знакомых если не генерал ФСБ, то авторитетный в криминальной среде товарищ непременно, которые помогут избежать худого за деньги. А в данном случае придется иметь дело с государством (работающим по заказу). От него не откупишься. Ювенальная система носит международный характер. Она вне национальной судебной системы. Напоминаю, что в известном случае с Захаровой отменить действия ювенального судьи не смогли три президента – ни Путин, ни Ширак, ни Саркози.
В данном случае если захотят забрать твой бизнес «через детей», то заберут. И ювенальная система начнет работать по заказам так же, как в заказном порядке действует нынешняя правоохранительная система. И эти аргументы возымели действие: руководство «Сургутефтегаза» заявило, что оно категорически против ювеналки…
От Максима Калашникова: правда, возможно включение нашего своеобразного иммунитета – ювенальных судей примутся «заказывать». Не Франция у нас, знаете ли…
В.Хомяков видит угрозу давления «через детей» и на представителей политических, экономических, военных верхов РФ. Тем паче, что ювенальную юстицию на Украине, например, продавливают те же зарубежные некоммерческие структуры, что финансировали и оранжевую революцию. А они зря денег не тратят.
ГУМАНИЗМ, ПАХНУЩИЙ СЕРОЙ…
Сопредседатель «Народного собора» Владимир Хомяков обращается к широко известному документу, подписанному видными людьми. Это – «Гуманистический манифест-2000», для адептов нынешней глобализации считающийся манифестом. Чем-то вроде «Манифеста коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Есть четыре последовательных варианта «Гуманистического манифеста», последний – разработан президентом Международной академии гуманизма Полем Куртцем (он же – профессор Университета Буффало, штат Нью-Йорк). Маргинал? Да как бы не так! Манифест подписан множеством политиков и нобелевских лауреатов. От РФ свои подписи поставили академики Велихов и Капица-младший, покойный нобелевский лауреат Гинзбург, создатель советского лазера и тоже «нобелевец» Басов (ныне усопший). Главным модератором у нас выступает Валерий Кувакин, профессор факультета философии МГУ, председатель Российского гуманистического общества. Среди горячих приверженцев манифеста – Гавриил Попов, известный отечественный либерал, сподвижник Ельцина, первый демократический мэр Москвы, ныне приютивший опального Лужкова в своем университете. В общем, перед нами – не какая-то левая бумажка, сочиненная полоумными интеллигентами, а вполне серьезный документ. Так какие очертания нового мирового порядка проступают в сем гуманистическом (в либеральных понятиях этого слова) манифесте?
Создание мирового правительства. Передачу под его контроль ракетно-ядерного оружия и объектов ядерно-оружейно-энергетического комплекса под его наднациональный контроль. Под тот же контроль должны пойти полезные ископаемые планеты. Причем Г.Попов предлагает Российской Федерации первой пойти на передачу всего оного под международный контроль, кстати.
Тот же манифест предлагает полный пересмотр принципов нравственности. Итак, полный антропоцентризм: человек сам определяет для себя, что есть добро, а что есть зло. При этом критерии пластичны: то, что считалось добром вчера – может быть злом сегодня. И наоборот. Единственное ограничение – требования закона. (А кто пишет законы и кто определяет умонастроения через массовую обработку сознания через СМИ – вам рассказывать не надо). Вводится идеология глобального гуманизма вместо «архаичной, основывающейся на религии морали». Различие – в готовности глобал-гуманистов корректировать этические принципы и ценности в свете существующей реальности и предвидимого будущего.
Далее – необходимость постепенного уничтожения национальных государственностей, суверенитетов народов и территорий. Власть над земными ресурсами, оружием и право на насилие передается мировому правительству. С созданием мировых парламента, суда и военно-полицейских сил. (Причем понятно, что центр мирового управления будет в США, а основу глобальных военно-полицейских сил составит их армия/авиация/флот). Далее в программе: искоренение любых национальных, культурных и религиозных отличий, которые мешают унификации человечества. И, наконец, планомерное сокращение численности человечества.
Итак, перед нами – проект нового мирового порядка. От его «гуманизма» на сто верст шибает адской серой. Это тот самый атеистический западный гуманизм, который (по Ницше) отрицанием всего божественного в середине ХХ века довел дело до массовых убийств и лагерей смерти. А что? Если человек волен сам творить понятия о добре и зле, то возможно все. Моя воля – владыка. Сильный всегда прав. Все относительно. Даешь двойные стандарты: ибо сильный повелевает считать одно и то же явление добром в одной ситуации, и злом – в другом. Вот Сомосе можно убивать людей, ибо он наш сукин сын, а Саддаму – нет. Ибо он не наш. США могут бомбить в рамках «гуманитарной интервенции», а русские – не могут. И вряд ли авторы документа этого не знают.
Этот манифест В.Хомяков считает идейным основанием ювенальщины в РФ. Это и есть те «общечеловеческие ценности», что положены в основу внедряемой ювенальной системы. Социализация (включение в общество) человека проходит на трех уровнях. Первый, по словам В.Хомякова – семья. Образование есть мостик от семьи к обществу во-вторых. И, в-третьих – это само общество как расширенный вариант семьи.
- По этим трем опорам и наносятся сегодня главные удары! – считает сопредседатель «Народного собора».
То есть, у нас совершенно не случайно разрушают семью, крушат образование (ЕГЭ, «болонизация», введение омбудсменов в школы, влекущее за собой разрушение дисциплины и превращение детей в безнаказанных зверят), целенаправленно разлагают само общество.
То же самое можно сказать и о современном «постихристианском» Западе: политкорректность, ювенальщина, политика двойных стандартов, превращение половых извращенцев в людей первого сорта, терпимость-толерантность, разрушение прежней морали – все это тоже идет в русле «гуманистического» проекта создания нового мирового порядка.
Целью своей гуманистический манифест предполагает создание так называемого «открытого свободного общества», для коего написан свой билль о правах и обязанностях. Для взрослых и детей, которые должны иметь равные возможности «преследовать свои интересы и воплощать в жизнь мечты». (То, что интересы и мечты спускаются все ниже – всем видно.)
- Ребенок и его родитель должны иметь равные права абсолютно во всем! – возмущен В.Хомяков. Оно и понятно (добавим мы) – дети очень податливы для манипуляций со стороны медиа и властителей НМП (нового мирового порядка), они – мягкая глина для лепки. При этом права «гуманисты» дают сразу взрослым и детям, а обязанности – только взрослым.
- Родители лишаются права навязывать детям свои религиозные представления или моральные ценности, внушать им определенные взгляды, - продолжает В.Хомяков. – Дети и подростки должны иметь широкий доступ к различным точкам зрения и поощряться к «самостоятельному мышлению». Они должны сами сравнивать разные культурные традиции и – что очень интересно – «вырабатывать эстетическую восприимчивость к художественным формам выражения».
«Народный собор» часто воевал с разными похабными «художественными выставками» - антирусскими и антихристианскими, которые подаются под видом «современного искусства». И вот к этому всему нужно воспитывать нормальное, терпимое (эстетическое) отношение. И к осквернению икон, и к изображению России в виде свиньи. Или к стилизацию под икону, где Христов изображен в виде свиньи…
По мнению автора этих строк, ничего нового тут нет: просто продолжается процесс разложения людей, запущенный в виде «современного искусства» еще век с лишним назад. Уничтожение всех святынь и идеалов через всяческие авангардизмы-супрематизмы уже тогда финансировалось западными денежными королями.
В.Хомяков обращает внимание на то, что Гумманифест-2000 требует сексуального просвещения с самого раннего возраста. Здесь – ответственное сексуальное поведение, планирование семьи и контрацепция.
Но это – реальность нынешнего дня. Готовится еще более стратегический, нежели ювенальная система, проект.
В России о нем можно судить по так называемому Форсайт-проект «Детство-2030».
САГА О ЧУДОВИЩНОМ ФОРСАЙТЕ
Оговоримся сразу: форсайт-проект «Детство-2030» существует, мы готовы показать его документы. Более того, их можно найти в Интернете. Истинные авторы их держатся в полутени, но директор Института динамического консерватизма Виталий Аверьянов считает, что в сем творении просматривается влияние известного теоретика мондиализма Жака Аттали, а у отечественных авторов Форсайт-проект берет стиль мышления – напоминая подходы группировки методологов Петра Щедровицкого-младшего, кучкующейся ныне вокруг небезызвестного Кириенко и около президентской администрации. Автор этих строк (сам – эксперт ИДК) узнает в форсайте «Детство-2030» (предвидении, если переводить с новояза на нормальный русский язык) кое-что из творчества питерского футуролога Сергея Переслегина. Правда, в очень извращенной форме. Сообщество Щедровицкого-мл. пытается занять господствующее положение в деле формирования образа будущего для РФ. И никакой перед нами не форсайт (не надо лукавить), а просто план действий, построенный точно по такой же логике «гуманизма», что и ювенальная система.
Итак, «Детство-2030» планируется сделать архиважным проектом, для воплощения коего предложено объединить усилия всех: государства, общества, бизнеса, науки и т.д. «Это то, с чем нам предлагается входить в ХХI век», - поясняет В.Хомяков. Заказчиком форсайта выступает благотворительный фонд поддержки молодежных инициатив «Мое поколение». Создан он в 2005 г. по инициативе Администрации президента РФ. (Вспоминаются каббалистические увлечения истинного главы АП РФ В.Суркова и его стихотворные обращения к неким отнюдь не небесным силам – прим. М.К.) Реализация проекта – Международная методолгоческая ассоциация (Щедровицкий-младший). Партнеры: Общественная палата РФ и школа управления «Сколково». Руководителем проекта (зиц-председателем) назначена Алина Радченко. И она же – руководитель аппарата Общественной палаты РФ, ни больше, ни меньше.
- Это та контора «Рога и копыта», которую нам представляют, которая на виду, - считает В.Хомяков, напоминая о том, что даже павильон РФ на выставке ЭКСПО-2010 оформлялся как «город детей», по идеологии пресловутого «Детства-2030». (Хотя никакой прямой презентации форсайта там нет, есть только намек на ювенальность будущего – М.К.)
Итак, вчитаемся в оный форсайт, все время соотнося прочитанное с ювенальщиной и Гуманистическим манифестом-2000.
Нас убеждают в том, что к 2030 году дети станут тем поколением, что будет определять внутренний и внешний векторы развития страны. Согласны. И детей этих, заметим, будет крайне мало: в 2030-х годах должны давать потомство те, кто родился в 2010-е годы – от отцов и матерей 1990-х годов рождения. Но в 90-е в РФ у русских рождалось вдвое меньше детей, чем в советской РФ (РСФСР) 1980-х, отчего детей 2010-х будет еще меньше. А они в 2030-е дадут еще меньше потомства. Так что русские дети к тому времени будут, что называется, на все золота. А это – действительно важнейший фактор в вымирающей стране.
Именно детей авторы «Детства-2030» предлагают сделать главным объектом инвестирования. Дескать, те области инвестирования, которые предлагаются сегодня, через 20-30 лет могут оказаться невостребованными (имеются в виду машиностроение, электроника, космос, авиация, стариков зачем-то нужно кормить и т.д.). Акцент же мировой конкуренции может сместиться в сторону детства. «Дети – это единственная область вложения средств, где наша конкурентоспособность очевидна» - утверждают авторы форсайта. Именно русские дети должны стать главной инновацией страны в новом веке…
Прекрасно! Автор этих строк сам много писал о том, что главный ресурс нашего будущего – люди, что необходимо «человекостроение» как главная отрасль грядущего мира. Эта мысль красной нитью идет и через «Третий проект», и через «Сверхчеловек говорит по-русски». Но только человекостроение - наряду с машиностроением. Невозможно готовить людей будущего, не опираясь при этом на сильнейшие отечественные науку, образование и промышленность. Ибо немыслим дом, состоящий из одной только – пусть и самой прекрасной – крыши. Фундамент и стены потребны в неменьшей степени. Мы считаем, что «человекостроительные долины» (предложено Борисом Механцевым) и центры воспитания/обучения людей будущего должны существовать рядом с сильными русскими технополисами, футурополисами и научно-промышленными объединениями.
Авторам форсайта это неблизко. Они вознамерились делать «человекостроение» по принципу из известного анекдота: «У русских – красивые дети. Увы, все остальное они делают руками – а потому оно неконкурентоспособно». То есть, нам предложено создавать людей будущего без всего сопутствующего.
- Кто же против вложения в детей?- считает Владимир Хомяков. – Особенно если это предполагает помощь семьям, развитие образования, медицины, детских спорта и организаций. В общем, всего, что помогает становлению личности будущего гражданина. Но ничего подобного форсайт не предусматривает!
Взамен этого, сообщает эксперт, нам говорят: взгляд взрослого и ребенка на будущее кардинально различаются, а потому взрослые не могут проектировать будущее для детей. Взрослые, дескать, должны создавать пространства и условия для того, чтобы в них дети сами создавали лучшую жизнь. (Именно поэтому бездарно-гламурный павильон РФ на Всемирной выставке в Шанхае-2010 формировался как город детей, резко контрастируя с павильонами деловитого, научно-технократического Китая).
Да… Тут отдыхают и Карл Маркс, и красные кхмеры Пол Пота с отрядами 14-летних бойцов, и Стивен Кинг с «Детьми кукурузы»…
Затем нам говорят, что живем мы в эпоху перемен, когда социальные процессы протекают с небывалой скоростью. А потому, де, «общество третьего тысячелетия меняет нормы и ценности несколько раз за время жизни одного поколения». Ну вот и полезла наружу пахнущая серой личина гуманистического манифеста! Мы-то думали, что есть вечные идеалы и святыни, не меняющиеся как минимум две тысячи лет. А нам говорят: все относительно. И поэтому, гласит форсайт, дети – наиболее готовый к изменению своих норм и ценностей контингент. Надо поощрять и усиливать способность детей к инновациям и изменениям, в том числе – и к изменениям своей нравственности.
Стоит напомнить, что подонки и сектанты всего мира главную ставку делают и будут делать именно на детей: не имеющих жизненного опыта и фундаментальных знаний, из которых можно вылепить все, что угодно, внушив незрелым умам любую чушь. И здесь мы имеем дело с аналогичной попыткой.
Что с того, что детей в РФ 2030 года будет мало? Авторы форсайта надеются на «правильную» миграцию. Мол, если ее умело регулировать, то к нам приедут умные и конкурентоспособные молодые люди. А общественное богатство сместить от социального обеспечения стариков в сторону инвестиций в детство.
И снова мы видим типичный ювенальный набор, характерный хоть для троцкизма, хоть для либерофашизма. Старики – бесполезная, неконкурентоспособная масса-балласт. Откинуть его! Тут вам и хипповское «Не верь никому, кто старше тридцати», и мотивы архиреволюционеров начала ХХ века, и программа ныне усопшего Молодежного союза за радикальные реформы 1992 года, предложившего программу эвтаназии для советских пенсионеров. Снова вбивается клин между поколениями, объявляется война на уничтожение старших, порождаются ювенальные эгоизм и неблагодарность. Где ж тут новое-то?
Досье.
Мы – носители иной программы будущего. Она содержится и в «Русской доктрине», ряд авторов коей составляет костяк Института динамического консерватизма, и в трудах Максима Калашникова со товарищи – «Третьем проекте», «Оседлай молнию!», «Звезде пленительного риска», «Будущем человечестве» etc.
Наша идеология: цивилизованность отличается от архаики тем, что социум может и в детей много инвестировать, и стариков достойно содержать. Ибо старики создали нам условия для жизни, отдав нам свои любовь, силы, опыт и знания. Неблагодарное к старикам общество нежизнеспособно и подло. Тем более, что в условиях страшного падения качества образования и деиндустриализации в РФ именно старики (носители советской научно-технической культуры) еще долго останутся нашей главной надеждой на выход из глубокого кризиса Русской цивилизации. Мы считаем, что задачу одновременных и достаточных вложений и в детей, и в обеспечение стариков можно обеспечить, применяя и прорывные трудосберагающие технологии, создающие высочайшую добавленную стоимость, и жестокое сокращение потребления «элиты» - вплоть до конфискации богатств паразитических кругов 90-х и «нулевых». Такая новая индустриализация одна лишь и может создать почву для человекостроения.
Всего этого нет в Форсайт-проектее «Дество-2030». Паразиты остаются неприкосновенными, деиндустриализация (равносильная дебилизации) объявляется необоримой, объявляется архаичное (как у древних северных народов) уморение стариков как бесполезных. Ну, и чего стоит этот форсайт?
- Создается такое впечатление, что эти люди никогда не собираются стареть. Впрочем, они пишут, что ребенок – состояние души, и дитем можно быть до тридцати лет. Видимо, дальше жить не нужно, - говорит сопредседатель «Народного собора».
Нам же философия авторов форсайта напомнила инферальный мир из «Часа быка» Ефремова. Основная масса отправляется в Храм нежной смерти по достижении тридцатилетия – чтобы не отягощать зазря ни государство, ни социум, ни экологию. Жить дольше имеют право лишь самые образованные, богатые и конкурентоспособные…
СКОЛКОВСКИЕ «ТЕХНОЗВЕРЯТА»
Согласно Форсайт-проекту, у русских сейчас – неправильное детство. Мы, дескать, находимся в плену ложных стереотипов: «Родители любят своих детей» и «Родительская любовь заложена природой на уровне инстинкта…» (А в одном из интервью А.Радченко заявляет, что по данным социологических исследований большинство родителей равнодушно относятся к своим детям, рассматривая их воспитание как обязанность.) У нас – отсталое «оградительное» (от всякой мерзости?) детство, тогда как на Западе актуальны (дословно цитируем) дискурсы «Компетентное детство», «Прикольное детство» и «Охраняемое детство».
- Традиционная семья устарела! – читает Форсайт-документ В.Хомяков. – Вместо нее вводятся разнообразные формы сожительства. Традиционный подход к родительству устарел. Традиционный подход к государственной молодежной политике устарел. Вместо граждан требуется выращивать наиболее востребованный на рынке труда продукт. Традиционный подход к образованию тоже устарел. То есть, идет полное ниспровержение основ…
Форсайт ставит под сомнение право родителей воспитывать своих детей. Родители не имеют права направлять своих отпрысков в выборе жизненного пути. Родители не могут ограждать детей от зла: они же «устаревшие» и живут «не по тем», не по современным ценностям, которые сейчас, де, так быстро меняются.
- Дети подаются не как дело семьи, а как предмет общей заботы в лице государства, - поясняет В.Хомяков, параллельно цитируя «Манифест коммунистической партии» Маркса и Энгельса полуторавековой давности, где говорится об обобществлении детей и лишении их семейного воспитания. В.Аверьянов указал на то, что есть более современные и более близкие аналогии, в частности трактат Жака Аттали с романтическим названием «О любви», в котором впервые разворачивается принятая в Форсайт-проекте за основу концепция «множественных» и «экспериментальных» семей. Кстати, Аттали – идеолог создания наднациональной общности «новых кочевников» и мирового правительства, посвятил этому книгу «Линии горизонта).
Как поведал В.Хомяков, форсайт в будущем предвидит лишение семьи и права на рождение ребенка – в рамках философии так называемого «компететентного родительства». А уже сейчас у «некомптетентных» родителей должно быть отобрано право воспитывать ребенка. Традиционная нуклеарная семья разрушается: вводятся всякие гостевые семьи, множественные браки, «различные воспитательные сообщества». Хотя вся практика человечества говорит, что для полноценного формирования ребенку нужна именно традиционная семья, с материнской и отцовской любовью, с бабушками и дедушками. Даже если дети затем учатся в закрытых структурах (кадетских корпусах, суворовских училищах, английских пансионах, в будущих «человекостроительных долинах»), все равно у них есть полноценные семьи. Там они растут до поступления в тот же кадетский корпус – в семьи они же и возвращаются. Неполная семья уродует душу ребенка, у сирот, выросших в интернатах – проблемы в жизни. А тут уничтожается основа основ социума!
Авторы форсайта утверждают, будто ребенок под присмотром вынужден следовать правилам, что устанавливают взрослые. А на самом деле он воспитывается в зонах, где контроля старших нет: на улице, во дворе, всяческих компаниях. Они считают, что «структура современной семьи резко тормозит развитие детей». Зачем нужны дети? По мнению авторов «Детства-2030» - прежде всего как потребители для инновационного бизнеса (инновационное потребление). Государство нуждается в них как в «зоне конкурентных преимуществ в сфере человеческого капитала». Ну, а родителям дети нужны для собственного развития-апгрейда (авторы форсайта применяют этот термин из языка составителей компьютерных программ). То есть через детей взрослые якобы смогут получать новые идеи и способности. А где же воспитание полноценных граждан и будущих родителей-то? Не предусмотрено.
Что на самом деле означает сия программа? Психолог Олег Бахтияров назвал подобное прожектирование «выведением сколковских технозверят». Они, выращенные вне семьи в «свободных зонах», лишенные систематического образования и передачи знаний от старшего поколения к ним, превратятся в новых варваров. Они смогут бойко нажимать на кнопки и проникаться логикой компьютерных программ, при этом не имея ни малейших представлений о том, как устроена вся эта передовая техника и почему она работает. По сути дела, считает автор этих строк, на выходе получатся совершенно неконкурентоспособные особи, не обладающие нужными знаниями ни в математике, ни в точных и естественных науках (школа-то – ювенальная, тестовая, «не утруждающая» ребенка). Они, лишенные культуры чтения, получатся просто функционально неграмотными, с убогим интеллектом на уровне «Твиттера». Техника для «сколковских технозверят» будет совокупностью «черных ящиков», сделанных кем-то другим, которые лишь нужно выкладывать в нужных комбинациях. Это совершенно не советские юные техники, которые все делали сами с инструментами в руках, постигая на практике законы работы сложных технических систем.
Более того, по моему убеждению, отрыв детей от родителей и запуск их в свободные технозоны (почти «Дикие лебеди» Стругацких) вызовет архаизацию молодого поколения, откат его назад по эволюционной лестнице. Ведь подобно тому, как эмбрион в материнской утробе проходит все ступени эволюционного развития от одноклеточного, рыбоподобного, хвостатого – до хомо сапиенс (филогенез есть повторение отногенеза), растущие дети проходят развитие от первобытных дикарей до людей цивилизации. Под влиянием воспитания родителей и социума. Мы все знаем, как жестока детская среда, как там выделяются настоящие альфа-самцы. В свободных зонах мы получим настоящих «вторичных варваров» со стайными отношениями. С альфа-вожаками и культом тупого, но жестокого и сильного, властолюбивого. Мы провалимся в предысторию по Поршневу.
В итоге мы получим совершенно бесполезный человеческий «капитал», некое безмозглое мясо (хотя и белой расы), пригодное как расходный материал для нового мирового порядка с его неокастовым обществом. Биомассу не образованную, искусственно архаизированную, с промытыми либерофашизмом мозгами, лишенную самостоятельного мышления, легко управляемую «мозгокрутами». Не годную на роли ни высокотехнологичных рабочих, ни инженеров, ни ученых или конструкторов. Да и менеджеры из вторичных варваров – никакие. Какая тут, к черту, конкурентоспособность страны?
ЛОГИКА АДА
Если чудовищный форсайт принять как государственную политику, то это будет означать одно: верхи РФ полностью отказались от Русской цивилизации. Что они признали свое бессилие построить современную технотронную цивилизацию (конкурентоспособные науку, машиностроение, электронику, авиацию, космонавтику и т.д.), как когда-то сделал СССР, и взяли курс на полное встраивание в чужой проект нового глобально-кастового порядка. Что «элита» РФ пропуском в клуб господ этого «чудесного нового мира» делает не только русское сырье, но и наших детей, для этого превращаемых в расходную биомассу. Биомассу, с младых ногтей (ювенальщина!) приученную к безответственности и вседозволенности.
Страна наша низводится до положения тупого пользователя чужих технологий (которые она не в силах даже воспроизвести), до роли пассивного объекта чужого проекта. Так, очень интересен технопрогноз, приложенный к форсайту «Детство-2030». Он просто переписан с западных футурологических таблиц. От появления дешевого компьютера (100 долларов штука) для скитаний по Интернету до внедрения в широкую практику портативных устройств-переводчиков (2014 г.), позволяющих общаться в Паутине с иноязычными. (Благо, ювенальщина обеспечивает полный доступ к Интернет-помойке). В 2018-м – появление полной виртуальной имитации жизни и устройств для прямой загрузки информации из Интернета прямо в мозг. Встраивание чипов в мозги. К 2020 году полная роботизация всех процессов реально сократит потребность в людях как таковых. 2023 год – появление биороботов-нянь и биороботов-детей. 2025 год – дешевое потребительское жилье и так называемые нано-принтеры, настольные фабрики по производству всего из атомов исходных веществ (смерть привычной промышленности). А в 2030 году (примерно) последует широкое применение чипизации человека и его генная модификация.
Мы всегда выступали и будем выступать за развитие отечественного высокотехнологичного сектора. А нам в случае с пресловутым форсайтом предложено смириться с деиндустриализацией и деинтеллектуализаций страны (хотя вроде бы утверждается обратное). Причем только импортными технологиями и в рамках совершенно не нашего проекта. Знаете, а ведь это очень соответствует подсознанию правящей «элиты» РФ, считающей Запад священным и непогрешимым.
Как видите, далече заводят нас ювенальная система и либеральный «гуманизм». Их надо уничтожить во что бы то ни стало.
Давно пора нам, динамическим консерваторам, не обороняться, а выдвинуть свой проект будущего – и русского детства в нем.
И одно внушает нам надежду: либеральный глобалистский проект начинает разрушаться на наших глазах. А значит, и все его форсайты обречены. И тогда мы построим на руинах химеры свое великое и человечное Будущее…
Отчет подготовлен Максимом Калашниковым.
источник - http://www.dynacon.ru/content/articles/476/
- 4 комментария
katehonРечь Медведева
katehonМАКРОЭКОНОМИКА ДЛЯ «ЧАЙНИКОВ» 02.11.2010г. - Становление капитализма
katehonФилософские Чтения - Двойственность русской интеллигенции
katehonРусофобия
katehonРоссия скоро окажется в ВТО
katehonКредит доверия - 06.10.2010: Михаил Хазин, экономист
katehonРоссию спасет наличие внешних врагов
katehon«Парад девальваций» привел к войне
«Международная валютная война уже началась»,— заявил министр финансов Бразилии.
Много лет назад, еще в период написания книги «Закат империи доллара и конец Pax Americana» (то есть, где-то году в 2002-м), мы писали о том, что неизбежное снижение совокупного спроса и политическая необходимость защищать национального производителя (который, отметим, одновременно является и работодателем, и избирателем) неизбежно заставит все крупные в экономическом плане страны мира защищать собственные рынки. В том числе путем занижения собственной валюты. Мы даже термин соответствующий придумали – «парад девальваций». После начала «острой» стадии кризиса осенью 2008 года этот вопрос первым встал на повестке дня главного с тех пор органа международного управления, «большой двадцатки», G20, которая, прежде всего, озаботилась сохранением свободы межстрановой торговли, то есть единого мирового кластера разделения труда.
Однако современный экономический «мэйнстрим» в лице либерал-монетаристов с тезисом о неизбежности парада девальваций категорически соглашаться не хочет, ссылаясь на знаменитое утверждение о том, что углубление разделения труда повышает общую производительность и, главное, доходы. Это, конечно, правильно, если забыть про то, что до того, как предшественники монетаристов добрались до терминологического творчества, наука, которая описывает экономические закономерности мира, называлась «политэкономией». Что, в частности, означало, что рассматривать чисто экономические закономерности в отрыве от реальной деятельности людей она считала глупым. Мы так тоже считаем – чего нельзя сказать о монетаристах, которые в этом месте, как и во многих других, серьезно ошибаются.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Наиболее ярко эта война девальваций проявилась в отношениях между Евросоюзом и США. Колоссальный рост евро относительно доллара существенно угнетал экономику ЕС (которая, во многом, опирается на экспорт в те же США), но использовать чисто монетарные механизмы для понижения курса евро было невозможно из-за агрессивно-монетаристской политики европейского Центробанка. И тогда руководство ЕС решило использовать другой прием и, воспользовавшись реальными бюджетными проблемами Греции, провело блестящую пропагандистскую компанию, результатом которой стало существенно снижение курса евро, с уровня около 1,6 относительно доллара до менее, чем 1,2 (см. http://stock.rbc.ru/demo/forex.9/daily/daily_graph_i.rus.shtml?ticker=EUR_USD&show=1Y).
Как следствие, экономическое положение главного экспортера Евросоюза, Германии, в первой половине 2010 года резко улучшилось, что позволило руководству этой страны (и ЕС в целом) достаточно жестко себя вести в части обсуждения денежной политики на переговорах с США. Последние, разумеется, не могли не ответить и начали встречную атаку (на первых порах настолько резкую, что после выступления Бернанке, в котором он сказал о «колоссальной неопределенности», в которой пребывает американская экономика, секретарь казначейства Гайтнер должен был частично опровергать его слова). Доллар начал расти, а США в связи с явным эффектом от этой операции начали жесткую кампанию против Китая с целью вынудить его ревальвировать юань, то есть, фактически, поддержать национального производителя США.
!!!!!! К сожалению, все эти движения можно интерпретировать как естественные колебания курса, что и делают наши теоретические противники. И все попытки объяснить им, что речь как раз идет о взаимных девальвациях, что хорошо видно на примере роста цен на золото, ни к чему не приводят, поскольку они начинают объяснять, что на золоте просто надулся спекулятивный пузырь. (Хотя, на сАмом деле, "ортодоксальные" монетаристы, например Юджин Фама утверждают, что вообще не бывает такой вещи как "спекулятивный пузырь"))) ) Это, конечно, отступление – но пока не окончательное, тем приятнее нам было наткнуться в новостных лентах на сообщение, полностью поддерживающее нашу позицию.
Речь идет о выступлении министр финансов Бразилии Гвидо Мантега, который заявил буквально следующее: «Международная валютная война уже началась, и правительства стран по всему миру стремятся снизить стоимость своих нацвалют, чтобы повысить конкурентоспособность экономики и экспорта».
В доказательство своих слов он приводит информацию о том, что в последние недели центральные банки Японии, Южной Кореи и Тайваня провели интервенции на валютных рынках с целью предотвратить дальнейшее укрепление нацвалют. Китай продолжает сдерживать рост юаня, несмотря на ожесточенные протесты со стороны США, а представители ряда стран — от Сингапура до Колумбии — предупредили о негативных последствиях повышения валютных курсов.
Отметим, что для министра финансов Бразилии такое заявление совершенно естественно, поскольку европейско-китайско-американские «игры» привели к тому, что, по данным агентства Bloomberg, доллар подешевел в паре с бразильским реалом на 25% с начала 2009 года, таким образом, подорожание бразильской нацвалюты за этот период было одним из самых высоких в мире. Понятно, что это серьезно бьет по местным производителям (а Бразилия – это лидер латиноамериканской экономики), и, скорее всего, меры денежным властям этой страны принимать придется. Собственно говоря, не исключено, что резкое выступление министра финансов как раз связано с тем, что он готовит общественность к таким мерам.
После таких заявлений уже трудно отказаться от того, чтобы не ввести модель «парада девальваций» в современную экономическую реальность. Что касается лично нас – мы получили еще одно доказательство того, что теория кризиса, разработанная 10 лет назад, адекватно ситуации, уж коли сделанные в ее рамках еще тогда прогнозы находят такое четкое подтверждение.
СПРАВКА KM.RU
Девальвация (позднелат. devalvatio, от лат. de – приставка, означающая движение вниз, понижение, и valeo – имею значение, стую) – официальное понижение стоимости денежных единиц.
Ревальвация (от «ре...» и лат. valeo – имею значение, стую) – официальное повышение золотого содержания денежной единицы страны или фактическое повышение ее валютного курса.
источник - http://fintimes.km.ru/mikhail-khazin
katehonНеизвестный Ислам
katehonрадиоканал "Голос России" - «Визави с миром» - Михаил Хазин
katehonАпология государства
katehonПочему я не верю в конспирологию
- 1 комментарий
katehonРоссии пора оскалить зубы
- 1 комментарий
katehonА.Градский - Как молоды мы были
- 2 комментария
katehonКраткое рассуждение о "возврате" производства в США
21.08.2010 Михаил Хазин
Существует множество легенд, которые, в том или ином варианте, гуляют в околоэкономческой среде. Одна из этих легенд – о «закрытии» США, то есть воссоздания там «самодостаточной» экономики путем возврата на родину выведенных ранее производств и выхода из кризиса за счет внутренних ресурсов. Мне такой вариант представляется совершенно нереальным, и сейчас я попробую это объяснить.
Давайте вспомним, как и для чего выводилось производство из США. Начался этот процесс в 80-е годы, когда радикально изменился подход к экономике после реформ Рейгана. На самом деле, соответствующие планы были разработаны ранее, не исключено, что их готовили под второй срок Картера (президент США от Демокатической партии в 1977-80 гг.), однако разные неожиданные события, вроде захвата посольства США в Иране, с которым Картер ничего не смог сделать, привели к его поражению. Отметим, что любители конспирологии много резвились на этом поле, объясняя, что «таких совпадений не бывает», в частности, вспоминали, что, поскольку нынешний президент Ирана был тогда одним из организаторов этого захвата (тоже спорное утверждение), то сегодня он полностью согласовывает свою политику с США. Но, впрочем, это отступление от темы.
Суть политики Рейгана состояла в снижении налогов (напомним, верхняя ставка подоходного налога в США в 60-е годы была более 90%), ослаблении денежной политики (к 1981 году учетная ставка ФРС США составляла 19%) и начале кредитной накачке спроса. И потребительского, и спроса на недвижимость. Как следствие, люди стали покупать существенно больше, чем реально могли оплатить из своих доходов, более того, сама экономика стала перестраиваться: производить стало нужно не то, что людям действительно необходимо, а то, под что им дают кредит. Соответственно, появилась даже специальная наука, как сделать прибор (например, мобильный телефон), который точно проработает гарантийный срок (чтобы производителю не тратиться), но за то сразу по его окончанию сломается. Чтобы можно было «впарить» потребителю новую версию.
И масштаб этих процессов за 30 лет достиг впечатляющих размеров:ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...только рост долгов домохозяйств, который на момент начала кризиса, то есть на август 2007 года, составлял 15 триллионов долларов (больше годового ВВП США, между прочим), происходил темпами в 10% в год. То есть намного больше «естественных» темпов роста экономики (не говоря уже о реальных). Долг среднего американского домохозяйства по отношению к его годовому доходу составляет более 130% - это больше, чем было у Греции на момент начала долгового кризиса! Почти каждое американское домохозяйство – это маленькая Греция!
И это не все – за это же время норма сбережений американских домохозяйств упала с 10% от реальных доходов до, примерно, -5%. Примерно – потому что американская статистика все время пересматривает данные и как-то так получается, что отрицательные нормы сбережений становятся все более и более положительными. Но вот если их посчитать по тем же методикам, которые использовались в 70-е годы, то реальность вылезает на поверхность.
Это еще не все. Поскольку потребление все эти годы росло (за счет роста долга), то исчезла проблема повышения зарплат. И реальные доходы населения, если, конечно, их правильно считать, все это время падали! Медленнее, конечно, чем во время кризиса 70-х годов, но все равно падали. И сегодня покупательная способность годового дохода среднего американского домохозяйства соответствует его доходам конца 50-х – начала 60-х годов прошлого века.
И вот представьте теперь, что власти США попытаются вернуть на место исчезнувшую промышленность. Ну, скажем, производство джинсов. Для этого, во первых, нужно создать обратно фабрики и найти для них рабочих. Причем это будут не нелегальные мексиканцы, которым нужно платить низкую зарплату, поскольку никто не застрахует дорогой станок, если на нем работает неизвестно кто. Нет, это должен быть достойный человек, проживающий на постоянном месте, имеющий, в том числе, медицинскую и общую страховку. Нужно будет еще выучить технологов и управленцев, что тоже стоит денег. И получатся джинсы – не за 4 доллара в Китае, которые сегодня продаются с США за 20, а за 120 долларов ... и кто их сможет купить?
Кредиты гражданам больше выдавать не будут, их покупательская активность резко упадет. Равновесное состояние между спросом и реальными доходами соответствует сокращению нынешнего спроса примерно на 6 триллионов долларов (сегодня спрос превышает доходы примерно на 3 триллиона, из них 1.5 – это рост долговой нагрузки, а еще 1.5 – снижение сбережений). Это в два раза ниже, чем сейчас. В такой ситуации повышение цены – это верная смерть любого производства.
Отметим, что китайские товары, скорее всего, еще можно продавать чуть дешевле (хотя, как пишут в интернете, знаменитая сеть Валл-Март уже не может себе позволить снижать цены, см. здесь: http://worldcrisis.ru/crisis/778351), а вот конкурировать с ними путем развития внутреннего производства никак нельзя. Можно, конечно, «закрыть» экономику, но тогда большая часть населения США станет даже не бедным, а просто нищим, причем прекратится и приток капитала, ведь «закрытие» экономики – это разрушение и системы ВТО, и всего мирового рынка капитала.
Еще раз повторю – для того, чтобы вернуть в США обычное производство ширпотреба, нужно сократить доходы (а теперь, после начала кризиса, это значит и сокращение расходов!) американских домохозяйств не в два раза (это – с сохранением китайского импорта!), а – в несколько раз. Я не верю, что такое возможно при нынешней политической машинке, а значит, вариант восстановления США как универсальной промышленной державы исключен.источник - http://worldcrisis.ru/crisis/778724
- 9 комментариев
katehonСумма против Познера
Аркадий МалерС 2010 года в Российской Федерации на государственном уровне отмечается новый, а на самом деле забытый праздник – День Крещения Руси 28 июля. Именно эта дата выбрана не случайно, поскольку это день памяти равноапостольного князя Владимира, утвердившего православное христианство в Киевской Руси как государственную религию в 988 году. Значение этого события для русской истории, независимо от идейного отношения к нему, трудно переоценить – это был выбор целостного мировоззрения, определившего культуру нации на тысячу лет вперед.
Конечно, Русь существовала до принятия православия, иначе бессмысленно само понятие Крещения Руси, но это было существование младенца да его погружения в крестильную купель на сороковой день. В отличие от греков или латинян, древние славяне до крещения представляли собой конгломерат варварских племен без письменности и каменной архитектуры, с типичным архаическим многобожием, которое варьировалось в зависимости от региональной и сословной субкультуры. Поэтому Крещение привнесло в Древнюю Русь не только новую единую религию, но также саму идею национального единства и все остальные элементы развития европейской цивилизации того времени. О масштабах этого влияния всегда нужно помнить, потому что среди некоторых критиков русского православия распространена поверхностная точка зрения, что из-за Православной Церкви в России “не было своего Ренессанса”. Сторонники этой точки зрения забывают, что “Ренессанс” был в первую очередь возрождением до-христианской, до-средневековой языческой культуры, а Русь саму свою культуру получила вместе с Крещением. В этом смысле любое русское возрождение возможно только как возрождение православных основ нашей культуры, без которых она просто перестает быть русской. Став частью культурного пространства Восточной Римской империи, Русь стала её ведущим наследником, когда в 1453 году Константинополь был оккупирован турками и Московское великое княжество осталось единственным в мире независимым православным государством. Таким образом, будучи православной, Россия, с одной стороны, вошла в общую христианскую европейскую цивилизацию, а с другой стороны, стала ведущей, “стержневой”, как писал Самуэль Хантингтон, страной её восточной, православной части, наследовав, тем самым, религиозную миссию Византии.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Можно по-разному оценивать глубину и темпы возрождения православия в России после падения коммунистического режима, но сам факт этого возрождения и его заметные, наглядные проявления отрицать невозможно. Причины этого возрождения, которое точнее было бы назвать новым открытием православия и даже вторым Крещением Руси, лежать на поверхности и вряд ли стоит их подробно доказывать. Россия остро нуждается в формировании национального мировоззрения, которое смогло бы обеспечить столь большой стране со столь сложным прошлым внятную национальную идентичность и конкретные исторические смыслы своего дальнейшего существования. И какие бы разнообразные идеи и идеологии не предлагали себя для решения этих проблем, трудно представить себе что-то более основательное, чем ту религиозную традицию, которая формировала русскую культуру все десять веков её истории. И тот, кому этот выбор не нравится, должен хотя бы осознать эти объективные причины, способствующие этому выбору. При этом, новое обращение к православию в России само по себе не уникально – это естественная составляющая всеевропейского процесса возрождения религиозных настроений, обусловленных объективным кризисом модерных и постмодерных начал, о которых не писал только ленивый. Более того, этот процесс усиливается не только потому, что традиционное христианство выступает в качестве фундаментальной альтернативы лево-либеральной идеологии ЕС, но и в качестве основной альтернативы экспансии азиатских религий в Европу. Поэтому оппоненты православия могут как угодно раздражаться его влиянию, но они должны ответственно задуматься о том, насколько их идеологии конкурентноспособны по отношению к этому мировоззрению, которое может быть одновременно и национальным, и универсальным; и личным, и общественным; и учить тому, как нужно вести себя в повседневной жизни, и как эта жизнь продолжится после смерти.
Между тем, возрастающее влияние Православной Церкви, особенно усилившееся с приходом нового Патриарха Кирилла, совершенно несопоставимо с уровнем освещения её деятельности и религиозной жизни народа вообще в ведущих СМИ. У этого несоответствия можно найти разные причины, но одна из них прозаически банальна – это просто отсутствие у конкретных журналистов элементарного интереса к самому православию и религиозной сфере вообще. Действительно, православие это все-таки весьма сложная система религиозных положений, породившая целый мир богословия, философии, искусства, политики, человеческих отношений, постигать который можно бесконечно. И у того журналиста, который, по меньшей мере не верит в Бога или верит в того загадочного бога, который всегда существует только “в душе”, постигать этот мир нет никакого интереса. Однако этот журналист глубоко неправ и неправ именно с профессиональной точки зрения. Во-первых, потому что религия – это один из самых основных, кардинальных факторов существования человеческого общества во все времена и во всех странах, кроме только тех, где она была загнана в подполье путем массового террора, то есть в некоторых атеистических режимах ХХ века, прежде всего, в СССР. Во-вторых, потому что именно православие именно в современной России являет собою тот самый религиозный фактор, разбираться в котором требует само время. Иными словами, не разбираться в русском православии, живя в современной России – это, как минимум, не современно.
В этом отношении многие либеральные журналисты демонстрируют совершенно советское восприятие Церкви и церковной жизни, хотя считают себя людьми современными. Такое впечатление, что их познания относительно православия начались и закончились на “Сказке о попе и его работнике Балде”, и они не видят то общество, которое окружает их последние двадцать лет. Они не могут не видеть постоянно воздвигающихся и обновляющихся здесь и там храмов. Они не могут не видеть священнослужителей, всё больше выступающих по телевизору. Они не могут не видеть знакомых, соседей и родственников, ходящих в эти храмы и стремящихся соблюдать церковные традиции. Они не могут не видеть, как только за последний год на экраны вышел целый ряд фильмов с религиозным содержанием – “Чудо” (Прошкина), “Царь” (Лунгина), “Поп” (Хотиненко), “Предстояние” (Михалкова) и т.д. Наконец, они не могут не видеть, как православные по своему значению праздники влияют на новый календарь – Рождество 7 января, День Славянской культуры и письменности 24 мая, День иконы Казанской Богоматери 4 ноября, теперь вот и День Крещения Руси 28 июля. Но они как будто сознательно закрывают глаза на эти явления, как будто они живут в другой стране и в другое время, и это невнимание неизбежно сказывается на их профессиональных качествах.
Именно этим невниманием я склонен объяснить те слова ведущего “Первого канала” Владимира Познера о православии, которые он недавно сказал в интервью курганскому журналу "Cher Ami" и которые вызвали настоящий скандал среди православной общественности:
“Я думаю, что одна из величайших трагедий для России – принятие православия. Если посмотреть сегодня – ограничимся просто Европой и возьмем христианские страны, – есть три ветви христианства: католицизм, православие и протестантизм. Если оттолкнуться от таких определений, как демократия, качество жизни, уровень жизни, и распределить страны именно по этим показателям, то на первом месте будут именно протестантские страны, все. Потом католические. И лишь потом такие, как Россия, Греция, Болгария и т.д. И это совершенно не случайные вещи, потому что более темной и закрытой религией является православие. <...> Я считаю, что Русская Православная Церковь нанесла колоссальный вред России. <....> Я считаю, что православие явилось тяжелой ношей для России.<....> Сегодня Православная церковь вмешивается в политику, где ей совершенно нечего делать. В школьное образование. Она чрезвычайно агрессивна” и т.д.
Должен признаться, что меня лично несколько удивляет тот факт, что довольно бурная реакция на эти высказывания последовала именно сейчас, потому что нечто подобное Владимир Познер говорил и раньше. Более того, достаточно посмотреть его еженедельную программу по “Первому каналу” со скромным названием «Познер», чтобы увидеть, как он периодически пытается напомнить своим гостям о том, что он атеист и выразить удивление противоположной точке зрения. Особенно поразительной была недавняя встреча с ректором МГУ Виктором Садовничем (28.06.210), где Познер специально оговорил, что с вопроса о вере он хотел даже начать всё это интервью и звучал этот вопрос так: “Меня совершенно повергли в изумление ваши слова, что у Церкви и науки много общего”. Мудрый Садовничий попытался аккуратно объяснить Познеру, что это действительно так, что в самой математике есть такие загадочные понятия, которые предполагают веру – “бесконечность”, “непрерывность”, “число”, “один”, “два” и др. На что Познер ответил – “как что такое один и два? Вот это один стакан, какая тут вера, я могу пощупать его, а вот два стакана”. Вот и вся философия. Конечно, если человек удивляется таким вопросам, то уж до тринитарной догматики и доказательств бытия Божия путь будет очень далекий, если он вообще будет.
Однако как только вспыхнула неизбежная реакция на эти слова Познера о православии, он тут же дал объяснение на сайте Vladimirpozner.ru, где он только подтвердил свою позицию:
“По сути дела, я ничего не сказал такого, чего не говорил раньше и неоднократно” <...> “Хотел бы заметить, что я этими вещами занимался, то есть, довольно много читал, но особенно много о христианстве - и поэтому ограничиваюсь только им.” <...> “Главное, с чем я не могу согласиться, и что составляет основу религии, это запрет на сомнения, это возведение в абсолют веры”.<...> “В христианской религии есть три основные направления: католицизм, православие и протестантизм. Приведенное мною сравнение не относится к последнему, поскольку у протестантов нет централизованной церкви. Что до католицизма и православия (в частности, русского православия), то их церковь построена по принципу пирамиды: на самой вершине стоит папа/патриарх, затем идут кардиналы/митрополиты, затем епископы и так далее по нисходящей”<...> “Я рассматриваю церковь как силу агрессивную, темную, всегда стремившуюся и стремящуюся к власти и к богатству” <...> “Ну и наконец, об РПЦ. Я убежден в том, что выбор именно православия, который был сделан князем киевским Владимиром, был ошибкой, притом, трагическойНа всякий случай, напомню вам, что так считаю и считал не я один. Если сомневаетесь, рекомендую вам ознакомиться с "Философическими письмами" Петра Чаадаева, одного из самых блистательных умов в истории России”.
После этих слов уже вряд ли можно сомневаться, что оппоненты Познера его как-то неправильно поняли или что его слова курганскому изданию были сказаны в состоянии аффекта. Его позиция ясна, сознательна, узнаваема и, безусловно, предполагает ответную реакцию, потому что это позиция ведущего “Первого канала”, который выступает там не просто как диктор или журналист, а как публичный интеллектуал, организовывающий различные дискуссии и комментирующий происходящие события.
Многие критики Познера пытаются объяснить такие высказывания его французским происхождением, чем, на мой взгляд, играют на понижение дискуссии. Правда, Познер не должен удивляться такой реакции, потому что сам подтверждает её своими словами из того же интервью, которые для ведущего “Первого канала” российского телевидения звучат довольно вызывающе – "я приехал в Россию почти взрослым человеком, мне было 19 лет. И хоть я выучил язык, до этого я его не знал, и очень хорошо узнал страну именно как журналист, я никогда не чувствовал, что это мой дом, и не чувствую до сих пор” <...>.
Аналогичные слова сказаны им в интервью "Московскому комсомольцу" 01.04.2009: “Для меня в гораздо большей степени дом – это Франция и не Америка в общем, а в частности Нью-Йорк, где я вырос. Я многое люблю в России, но сказать, что я люблю Россию... Ну, я ее люблю как что-то не свое. Это не мое. Я все равно чувствую себя чуть-чуть чужим” <...>; “Но если мне не дадут работать на ТВ, я тут же уеду. В России меня держит только моя работа. Я не русский человек, это не моя родина, я здесь не вырос, я не чувствую себя здесь полностью дома — и от этого очень страдаю. Я чувствую в России себя чужим. И если у меня нет работы, я поеду туда, где чувствую себя дома. Скорее всего я уеду во Францию<...>".Вообще, лично мне трудно понять, зачем так страдать, если всё можно решить одним билетом на самолет и не слышать неизбежные оскорбления в свой адрес, но это уже его личное дело. Я же склонен объяснять его позицию не столько происхождением, которое вполне могло бы привести к весьма консервативной религиозности того или иного типа, а просто элементарным незнанием материала, которое бьет по его профессиональному престижу. Поэтому, когда Познер говорит, что он “этими вещами занимался, то есть, довольно много читал, но особенно много о христианстве”, то эта его оговорка вызывает сильные сомнения, потому что человек, который действительно много читал о христианстве, даже будучи последовательным атеистом, никогда не скажет о нем того, что говорит он. В высказываниях Познера о православии так много избитых штампов и мифов, порожденных секулярными идеологиями, что обстоятельный ответ на эти высказывания займет очень много страниц, которые сам адресат и его сторонники вряд ли будут читать, потому что им и так всё понятно – если “вот один стакан” и “вот два стакана”, и “какая тут может быть вера”, то о чём тогда можно говорить? Однако именно поэтому я обращу внимание не на самые общие и грубые претензии типа того, что Церковь это “сила агрессивная, темная, всегда стремившаяся и стремящаяся к власти и к богатству”, а на более интеллектуальные аргументы, о которых хотя бы не стыдно дискутировать.
1. “Главное, с чем я не могу согласиться, и что составляет основу религии, это запрет на сомнения, это возведение в абсолют веры”Это совсем не так – становясь членом Церкви, каждый человек сам для себя решает, какой объем догматического содержания её учения принимать на веру, а над каким размышлять и задаваться вопросами. Если бы всё содержание церковного учения принималось на веру и не обсуждалось, то не было бы самой Церкви, как мы её знаем две тысячи лет. Более того, не было бы самого этого учения, потому что кто-то должен был его записать и передать, а все эти люди были не механически роботами, а интеллектуалами своего времени, которые и составили весь корпус Священного Предания. Все элементы церковного учения имеют своё объяснение, свою логику и многократно обсуждались на самых разных уровнях. Отсюда возникла сама наука богословия со всеми её бесконечными дисциплинами, школами, академиями, университетами и т.д. Поэтому сопротивление христианской веры знанию и образованию – это миф, опровергаемый первым же приближением к богословию. Священное Писание учит: “Приобретай мудрость, приобретай разум: не забывай этого” (Притч 4:5). Сам Христос учил апостолов: “Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби” (Мф 10:16). Также и апостол Павел говорил: “ Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, но по уму будьте совершеннолетни ” (1 Кор. 14. 20).
Великий отец Церкви IV века, св.Григорий Богослов писал: “Полагаю же, что всякий имеющий ум, признает первым для нас благом ученость (paideusin), и не только сию благороднейшую и нашу ученость, которая, презирая все украшенья и плодовитость речи, емлется за единое спасение и за красоту умосозерцаемую, но и ученость внешнюю, которою многие из христиан, по худому разумению, гнушаются, как злохудожной, опасной и удаляющей от Бога. <...> Посему не должно унижать ученость, как рассуждают о сем некоторые, а, напротив того, надобно признать глупыми я невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве” (Слово 43). В таком авторитетном катехизисе, как “Источник знания” св.Иоанна Дамаскина ( VIII в.), отрицание познания выделяется даже в отдельную ересь “гносеомахии” (“О ста ересях”, 88). Также и сегодня, если кто-либо хочет серьезно разобраться в основах православной веры, то ему придется погрузиться в бесконечно сложный интеллектуальный космос церковного богословия, где требуются современные академические знания и умение логически мыслить, – достаточно посмотреть замечательный сайт Bogoslov . ru , чтобы в этом убедиться. Так что если в какой-то религии и есть “запрет на сомнения”, то только не в христианстве.
2. “Я по образованию биолог, физиолог человека, для меня совершенно очевидно, что после смерти ничего нет”Знание о физиологическом устройстве человека имеет весьма отдаленное отношение к его христианскому пониманию, поскольку это знание о человеческом теле, в то время как христианство понимает человека как личность, созданную по образу и подобию Господа (Быт 1:26), состоящую не только из материального тела, но и из нематериальной души. Изучать посмертную судьбу человека на основании анализа его тела – это то же самое, что изучать человека на основании химического анализа его одежды или изучать музыкальную симфонию на основании химического анализа диска, на котором она записана. Поэтому христианина не может смутить тот факт, что геном человека отличается от генома шимпанзе на 1%, потому что человеческое тело очевидно похоже на тело обезьяны, но это только тело, – то есть та часть человека, которая действительно умирает и разлагается в пыль, пока не будет воссоединена с душою после Второго Пришествия.
3. “Есть масса ученых, которые веруют? – Ну, насчет массы не знаю, вообще-то это абсолютное, как вам сказать, противоречие. Ученый, верующий в бога, – это нонсенс”.Это могло быть нонсенсом только при советской власти. На Западе и в современной России среди ученых есть много верующих также, как есть много неверующих среди неученых. Идеология т.н. “Просвещения” XVIII века навязала миф о том, что наука может быть только тогда наукой, когда она признает секулярное мировоззрение, подобно тому как при советской власти любая наука только тогда считалась наукой, когда она разделяла мировоззрение марксизма. На самом деле нет конфликта христианского вероучения и науки – есть только конфликт христианства и атеизма. В “Основах социальной концепции” Русской Православной Церкви, принятых в 2000 году, по этому поводу очень точно написано: “Научное и религиозное познание имеют совершенно различный характер. У них разные исходные посылки, разные цели, задачи, методы. Эти сферы могут соприкасаться, пересекаться, но не противоборствовать одна с другой. Ибо, с одной стороны, в естествознании нет теорий атеистических и религиозных, но есть теории более или менее истинные. С другой — религия не занимается вопросами устройства материи”. Кстати, было интересно узнать, знает ли Познер и другие критики Церкви об этом документе? – все-таки это официальная доктрина современной РПЦ по очень большому числу современных вопросов.
4. “Я всегда спрашиваю: если Бог есть, то зачем он создал клопов? Они ничего не дают, и их никто не ест”Существование “лишних” живых организмов в природе, если они действительно “лишние”, в первую очередь служит опровержением любого природного детерминизма, с точки зрения которого все элементы мироздания должны иметь какую-то необходимую функцию. Мир создан по преизбытку Божественной любви и всё, что есть в этом мире, могло бы не быть, это излишек, подарок, бонус, чем объясняются многие аспекты христианской этики и эстетики. Что же касается неприятной роли клопов, так занимающих Познера, то как и недостатки всех животных, они объясняются грехопадением самого человека, исказившего своим грехом всю тварь (Рим 19:22). Хотя, конечно, проще жить с мыслью, что зло существует само по себе и мы с вами никак в нем не виноваты.
5. “Более темной и закрытой религией является православие. Когда люди сжигают себя на кострах, это как? Это светлая, что ли? Это было. Когда было серьезное разделение внутри православия в России. При этом – абсолютное отрицание и неприятие других религий”.По всей видимости, говоря о сжигающих себя на кострах, Познер имеет в виду радикальную часть старообрядцев-раскольников конца XVII века. Но причем здесь православие? В православии самоубийство признается страшным грехом, самоубийц не отпевают и хоронят за пределами христианского кладбища, по ним нельзя заказывать молебны. Стремление старообрядцев-раскольников к самосожжению – это феномен абсолютно неправославного, языческо-манихейского, экстатического мироощущения, которое свойственно экстремистским сектам во все времена во всех странах, которые называют себя христианскими, но никакого отношения к христианству не имеют. Это и циркумциллионы IV века, и монтаниты после их запрета в 724 г. У самих католиков с Х века была практика флагеллантства (самобичевания), а с XIII века практика стигматизации, повлиявшая на специфическую католическую аскезу с его “умерщвлением плоти” и ложной оппозицией души и тела. Прото- и квази-протестантским сектам на Западе всегда был свойственен истерический апокалиптизм, который приводил многих их представителей к самоубийству. Можно также заметить, что прикрывающаяся патриотическими чаяниями идеология раскольников XVII века во многом находилась под влиянием аналогичных тенденций, пришедших именно с Запада и неведомых до сих пор православной Руси.
Упрекать православие в “абсолютном отрицании и неприятие других религий” это то же самое, что упрекать его в том, что оно остается православием. Любая религия считает себя абсолютно истинной и абсолютно отрицает истинность других религий, иначе это не религия, а что-то другое. Так же и католицизм, и любое протестантское движение считают себя единственно истинной церковью, а всех остальных – раскольниками и еретиками, и это естественно. Так что столь категоричное понимание других религий свойственно не только православию, а всем остальным христианским конфессиям и религиям вообще.
6. “Я считаю, что Русская Православная Церковь нанесла колоссальный вред России. В России не было Возрождения. В Западной Европе смогли отойти от темных составляющих церкви. Когда возникло совершенно другое ощущение и понимание жизни, это рассвет искусства. В России этого не было вообще. Когда вы смотрите на русское искусство, в частности, на иконопись до татарского ига, она ничем не уступает началу Возрождения в Италии. Это ничем не хуже Джотто. Потрясающие вещи, которые потом исчезают”.Как я уже выше сказал, “Возрождение” было возможно только как возрождение до-христианского, до-средневекового язычества, то есть Античности. А поскольку у русских, в отличие от греков-византийцев и латинян, не было своей Античности, то и ни о каком “Возрождении” речи быть не могло. В этом смысле русские обречены быть православными или не быть вообще. При этом (!), очень важно заметить, что это факт именно русской истории, а не истории православных народов, потому что изначальный импульс “Возрождению” был положен в ведущей православной стране – в Византии XIII - XIV веков, в деятельности т.н. византийских гуманистов и националистов, и только оттуда эта тенденция перешла в Италию.
Далее, я не знаю, каковы познания Познера в истории иконописи, но при всем почитании икон до-монгольского периода, вершина русской иконописи приходится все-таки на конец XIV – XV века, на эпоху св.Феофана Грека (1340-1410), св.Андрея Рублева (1350-1428), св.Дионисия (1440-1502), то есть на ту эпоху, когда Московская Русь практически освободилась от монголо-татарского ига. Замечу также, что по времени эта эпоха совпадает с западным Ренессансом, так что сравнение с жившим веком раньше Джотто в этом случае более адекватно. Вообще, монголо-татарское иго настолько уничтожило культуру Киевской Руси, что абсолютное большинство культурных явлений русского Средневековья (иконописи, архитектуры, литературы и т.д.) у нас все-таки ассоциируется именно с веками расцвета Московской Руси, как бы это не нравилось тем, кто видит в ней только ужасы опричнины XVI века и больше ничего.
7. “когда-то вы утверждали, что земля плоская. И сжигали людей, которые говорили, что это не так. А потом пришлось признать. Католикам понадобилось 500 лет, чтобы признать, что Галилей был прав”Во-первых, кто “мы”? Православная Церковь не знает свойственного католицизму желания догматизировать физическую картину мира – именно католики решили, что существующие научные теории должны быть обязательно продолжением христианского богословия и поэтому поставили себя в неудобное положение, когда вопросы о том же гелиоцентризме или геоцентризме воспринимались догматически. В Православной Церкви не было ни Крестовых походов, ни инквизиции, ни орденов, и можно как угодно к этому относиться, но эти факты в любом случае говорят о том, что все претензии на этот счет нужно выдвигать не РПЦ, а РКЦ, которой с точки зрения Познера удалось отойти от каких-то “темных составляющих церкви”. Православная Церковь никогда не превращалась в государство, подобно Папскому государству, со своими карательными органами, и поэтому не могла позволять себе физически уничтожать людей.
Во-вторых, именно в православии вопрос о форме и положении Земли в космосе никогда не ставился как догматический, поэтому что это вообще не богословский вопрос, а астрономический.
В Византии с самого начала было две ведущие интеллектуальные традиции, – александрийская и антиохийская, – которые решали эти вопросы по-разному, в соответствии со своими философскими взглядами, не имеющими отношения к православной догматике. Александрийская традиция воплотилась в трудах монофизита Иоанна Филопона ( VI в.), считавшего Землю шаром, поскольку она является частью шарообразного космоса, а антиохийская в трудах несторианина Косьмы Индикоплевста ( VI в.), считавшего землю плоской, поскольку она является частью прямоугольного мира в форме Ковчега Завета, и каждый византиец мог принимать ту или иную модель на своё усмотрение. И хотя все богословские ереси Филопона были осуждены, уже в VIII веке возобладала теория сферической Земли, которую можно встретить даже в “Источнике знания” св.Иоанна Дамаскина.
В-третьих, если уж говорить о западной инквизиции, то необходимо иметь в виду, что созданная в 1215 году как совершенно законный орган выявления и разоблачения ересей, она просто не успела превратиться в феномен Средневековья, поскольку те массовые пытки, которые она стала применять, приходятся именно на эпоху хваленого Ренессанса, конкретно на его расцвет в конце XV века, когда и папский престол, и сама РКЦ в целом оказалась под сильнейшим влиянием ренессансной идеологии с её культом сверхчеловека и откровенно языческими идеями. При этом, когда современные критики инквизиции пишут о “сотнях ученых”, уничтоженных за свои прогрессивные взгляды, подобно тому как Юлия Латынина писала о “температуре костра, на котором сожгли Коперника”, то очень хочется спросить хоть какой-то перечень известных им имен. Так в том-то всё и дело, что никого, кроме Джордано Бруно, они не вспомнят, потому что всех остальных эта участь миновала. Естественно, из всего, что я сейчас говорю, не следует хоть какое-то оправдание сожжения Бруно и любых иных пыток инквизиции, – такие методы прямо противоречат самому христианству и здесь не может быть никаких “но”. Я хочу только дать таким критикам Церкви, как Познер, более объемную и правдивую историческую справку, чем та, которую они имеют.
Николая Коперника (1473-1543) вообще никто никогда не трогал, потому что он, будучи каноником (!), занимался церковными проблемами и медициной, а свои идеи распространял только среди друзей и умер в 70 лет своей смертью.
Джордано Бруно (1548-1600) – единственно известный ученый, которого сожгли, обвинялся не за какие-то “прогрессивные” идеи типа гелиоцентризма, а за целый букет безумных ересей, которые он действительно пропагандировал, сам будучи монахом-доминиканцем (!). То есть Бруно, обвинявший РКЦ в лицемерии, сам был первым обманщиком, поскольку исповедовал и распространял совсем не то религиозное мировоззрение, которое отвечало его монашескому одеянию. В Италии конца XVI века очень уважали науку и с Бруно как монахом-интеллектуалом носились довольно долго, при том, что он не отвечал вежливостью – приехав в Венецию из Франции, Англии и Германии, где его очень хорошо принимали, он не только распространял открыто антихристианские идеи, но и считал себя сыном Солнца и Земли, и совершенно нетерпимо относился к любому альтернативному мнению, так что если бы он сам оказался у власти, мало бы никому не показалось. В итоге он нарвался на донос в инквизицию от собственного венецианского покровителя и его арестовали только потому, что масштаб его деятельности невозможно было игнорировать. Инквизиция обсуждала его дело целых шесть лет и, в конце концов, передала его на светский суд губернатора Рима. Таким образом, Бруно был сожжен не за научные, а за религиозные взгляды, и не инквизицией, а светским судом, и не в средневековье, а в 1600 году, то есть под занавес Ренессанса, на пороге XVII века.
Перипетии Галилео Галилея (1564-1642) начались с того, что он в 1623 году написал книгу против иезуитского понимания комет как небесных тел, в то время как он считал их оптическими иллюзиями в атмосфере Земли. Напомню, что орден иезуитов это не секта мрачных интриганов, а крупнейшее богословско-философское движение католицизма, которому РКЦ во многом обязана сохранением своих позиций в XVI - XIX веках, и в данном случае иезуиты, которые тоже занимались наукой, были правы, а Галилей – нет. Впоследствии он объяснял свои несчастья местью именно этого ордена и, возможно, это было именно так. В том же году был избран новый папа Урбан VIII (Маттео Барберини), который был давним другом Галилея и он всячески превозносил его перед всем папским двором, после чего обласканный ученый решил реабилитировать учение Коперника. Однако это было уже слишком, а сам Урбан VIII , как это бывает свойственно эмоциональным натурам, восхищение сменил на гнев и дал ход процессу осуждения. При этом, стоит обратить внимание на то, что если бы Галилея хотели засудить, его бы точно засудили, но с ним носились не меньше, чем с Бруно – в тюрьме он сидел всего 18 дней, а в итоге его объявили не еретиком, а “сильно заподозренным в ереси” и он после процесса прожил под домашним арестом ещё 9 лет и умер в 78 лет у себя в постели.
Познер говорит: “католикам понадобилось 500 лет, чтобы признать, что Галилей был прав”. Во-первых, какие 500 лет? – через 500 лет после процесса над Галилеем должен быть 2133 год, так что без комментариев... Суд над Галилеем прошел в 1633 году, то есть даже не в эпоху Ренессанса, а в эпоху Модерна, через три столетия после конца Средневековья. Во-вторых, через сто лет, в 1737 году его прах был в соответствии с его завещанием торжественно перезахоронен в семейную усыпальницу, рядом с могилой Микеланджело (собор Санта Кроче). Уже в 1758 году папа Бенедикт XIV вычеркнул его труды из “Индекса запрещенных книг”, так что реабилитация Галилея состоится не через 500 лет, а уже давно состоялась, через 125 лет после самого суда.
8. “есть три ветви христианства: католицизм, православие и протестантизм. Если оттолкнуться от таких определений, как демократия, качество жизни, уровень жизни, и распределить страны именно по этим показателям, то на первом месте будут именно протестантские страны, все. Потом католические. И лишь потом такие, как Россия, Греция, Болгария и т.д. И это совершенно не случайные вещи, потому что более темной и закрытой религией является православие”.Прежде всего, не очень понятно, на какие конкретно рейтинги ориентируется Познер – в каком смысле такие страны как Франция, Австрия, Бельгия живут материально хуже таких стран, как Финляндия, Исландия, Эстония? Или здесь имеются в виду какие-то другие страны? Если Познер имеет в виду знаменитую гипотезу Макса Вебера, выдвинутую им в книге “Протестантская этика и дух капитализма” 1905 года – достаточно большом и дотошном исследовании, которое не может быть сведено к примитивному мифу, – то тогда необходимо сделать четыре замечания.
Во-первых, религию нельзя выбирать по принципу её влияния на материальный успех, поскольку ни одна религия не может быть руководством по эффективному маркетингу или менеджменту. Христианство в целом учит не о том, как устроиться на земле, а как подготовить себя к жизни после смерти, и в этом смысле оно совместимо с любой социально-экономической системой.
Во-вторых, уровень материального развития государства зависит от множества факторов, среди которых религия не самый главный. Оппозиция более богатого Запада и более бедного Востока в Европе связана с рядом объективных геоэкономических и исторических факторов, которые не имеют отношения к конфессиональному расколу – народы Запада создали морские колониальные империи, которых не знала Россия, в них раньше произошел промышленный переворот и раньше стала развиваться банковская система, этическая основа которой представляется весьма сомнительной. При этом, если вспомнить эпоху расколотой Европы IX - XIV веков, то мы увидим, что уровень развития Восточной Римской Империи был несопоставим с “варварскими” монархиями Западной Европы. После падения Византии в 1453 году все православные страны, кроме России, оказались в турецкой оккупации, от которой они освободились только через четыреста лет, и в этом смысле историю развития их экономики невозможно сравнивать ни с историей протестантской Англии, ни с историей католической Франции.
В-третьих, если религиозные традиции имели какое-то влияние на развитие экономического положения их приверженцев, то не столько в качестве догматических систем, сколько в качестве организованных движений. И в этом отношении мотив банального земного выживания имел несравнимо большее значение, чем более утонченные богословские соображения. Поэтому не столько протестантизм вообще, как доктрина, сколько принцип организованной этнорелигиозной группы во враждебном окружении заставлял её членов копить капитал и обустраивать занятое пространство. Отсюда такие разные явления, как всевозможные протестантские церкви, ирландские и итальянские мафии, иудейские кланы и старообрядческие общины, похожи в своем стремлении удачно встраиваться в капиталистическую систему и становиться её неотъемлемым локомотивом. Человек, живущий на своей родной земле и уверенный в том, что он и его потомки всегда будут здесь жить, не так заинтересован в накоплении материальных средств, как тот, кто может быть в любой момент изгнан на другую землю.
В-четвертых, все ли апологеты “трудовой протестантской этики” осознают её теологические основы? Не знаю как Познеру, но мне они представляются чудовищными и по сути нехристианскими. В протестантизме, который многие поверхностные люди считают оплотом “свободного” и “гуманного” христианства, отрицается свобода воли человека как составляющая его спасения. С точки зрения Лютера и особенно Кальвина всемогущий Господь знает заранее посмертную участь каждого человека и поэтому определяет её независимо от его личных поступков. О том, что здесь понятие предвидения некорректно отождествляется с предопределением, не все протестантские богословы задумываются. Таким образом, поскольку человек не может влиять на свою посмертную судьбу, а спасается “только верою” ( sola fide ), то не нужны все те элементы церковного служения, которые предполагают взаимодействие Бога и человека, то есть – иконы, миро, елей, сама евхаристия и сами священники, а остается только Писание, которое по всей видимости никто не собирал, а оно само спустилось с неба как НЛО. Но для того, чтобы убедить себя и всех окружающих в том, что ты предопределен к блаженству, а не к мучениям, протестанты начинают подтверждать своё будущее духовное состояние своим нынешним материальным положением. Вот вся “протестантская этика и дух капитализма”, о которых так много говорят. Насколько приемлема такая этика, пусть каждый решает для себя, но если есть в христианстве какое-либо отрицание человека и его свободы, то именно здесь. Католицизм в этом отношении практически единомышлен с православием – “ вера без дел мертва” (Иак 2,17) и не счет в банке мы предъявим Богу, когда встретимся.
9. “поскольку у протестантов нет централизованной церкви. Что до католицизма и православия (в частности, русского православия), то их церковь построена по принципу пирамиды: на самой вершине стоит папа/патриарх, затем идут кардиналы/митрополиты, затем епископы и так далее по нисходящей”.Откуда Познер всё это взял? С одной стороны, если под “централизацией” иметь в виду элементарную управленческую иерархию, то она есть во всех церквах, а в т.н. традиционном протестантизме – лютеранстве и англиканстве – присутствует в полной мере. Лютеранские церкви управляются епископами, а Англиканская церковь имеет очень четкую иерархию, замыкающуюся на главе государства – сейчас британской королеве. Однако, как я уже сказал, большинство протестантских церквей не потому лишены священной иерархии, что они хотят большей “свободы”, а потому что они отрицают необходимость священнослужителей как преемников апостолов, совершающих евхаристию и другие таинства. С другой стороны, централизованность РПЦ нельзя ни в коем случае ассоциировать с централизованностью РКЦ. Вселенское Православие представляет собой “конфедерацию” целого ряда Поместных Церквей (всего 15), созданных по территориальному принципу, каждая из которых не возглавляется, а управляется епископом, первым среди равных, который в разных Церквах может носить титул архиепископа, митрополита или патриарха. На титуле патриарха останавливается земная иерархия, но это не значит, что патриарх всегда непогрешим и не нуждается в ограничениях. В православии нет учения о каком-то особом сакральном статусе патриарха, а все его решения общецерковной значимости как первого епископа среди равных должны быть утверждены Синодом и Архиерейским Собором. В РКЦ ситуация принципиально иная – там с первых веков первый среди равных превращался в неравного, возникло целое учение о римском папе, который выступает в этой церкви как абсолютный монарх, а в 1870 году, уже довольно поздно, на Первом Ватиканском соборе был принят догмат о непогрешимости папы римского “ ex cathedra”. Так что православие в этом плане избежало крайностей католицизма с одной стороны и протестантизма с другой.
10. “На всякий случай, напомню вам, что так считаю и считал не я один. Если сомневаетесь, рекомендую вам ознакомиться с "Философическими письмами" Петра Чаадаева, одного из самых блистательных умов в истории России, о котором Пушкин писал:"Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
А здесь он офицер гусарский”Зачем эти стихи в данном случае, совершенно непонятно – Пушкин с Чаадаевым вел целую переписку, и это была полемическая переписка. Сам Познер уж точно не Брут, не Периклес, и не офицер гусарский.
Выбор Петра Яковлевича Чаадаева (1794-1856) в союзники к атеисту обречен на провал – это не только ненужный, но даже опасный союзник для него. Но сначала скажу только, что по моему убеждению, глубина и значение Чаадаева для истории русской философии сильно преувеличены. Было бы интересно узнать, какие именно идеи столь “блистательного ума в истории России” так импонируют Познеру и другим почитателям “басманного философа”? На поверку постоянно выясняется, что ничего кроме его тезиса о том, что Россия зря от Византии выбрала Православие, люди вспомнить не могут, и здесь как раз виноваты не столько они, сколько сам Чаадаев, потому что если бы он не выразил эту мысль, о его философии люди знали бы несравнимо меньше. Его тезис возник в результате обычного опрокидывания западных штампов о “растленной Византии” (определение Монтескье) на саму эту тысячелетнюю православную державу, и в этом плане Чаадаев глубоко вторичен: “По воле роковой судьбы мы обратились за нравственным учением, которое должно было нас воспитать, к растленной Византии, к предмету глубокого презрения этих народов” (Первое “Философическое письмо”, 1836).
Не будем сейчас уходить в долгий экскурс о том, почему Чаадаев сильно неправ, но нужно уточнить одну принципиальную вещь – дело в том, что он отрицал православие не с позиции атеистического просвещенца, а с позиции… другой конфессии, а именно католицизма. Чаадаев очень сильно увлекался католицизмом как “политической религией” и находился под большим впечатлением от консервативно-романтической реакции, связанной с ним. В своих восьми “Философических письмах” автор просто излагает католическую философию, такой, как она развивалась в то время, где все исторические процессы сводились к построению единого христианского общества на земле под властью римского папы, и Жозеф де Местр здесь несравнимо больший авторитет, чем Руссо или Вольтер. И именно исходя из этой религиозно-консервативной философии Чаадаев очень жестко критикует и “Возрождение”, и “Просвещение”, и саму “Реформацию”, так что впоследствии даже приходит к мысли об объединении православия и католичества против протестантизма. Поэтому и выступление декабристов в 1825 году вызывает у него осуждение. Однако специально вникать в его католическую философию никто не стал, зато тезис о том, что Россия пошла не тем путем, взяв нравственное учение у “растленной Византии”, запомнили все. При этом, Чаадаев вполне считал себя русским патриотом и на полном серьезе писал об особой исторической миссии России, но только что не связанной с православием. Его влияние на русскую мысль не имело отношения к содержанию его доктрины, имел значение сам прецедент подобного заявления, “разбудившего” и славянофилов, и западников. Для многих же он остался томным денди, который “возвел искусство одеваться почти на степень исторического значения”, но брать его в союзники против Церкви весьма недальновидно. Вспоминать же отношение Пушкина к нему ещё более недальновидно, потому что Александр Сергеевич достаточно критично писал Чаадаеву о его идеях, и один из фрагментов этой критики даже цитируется в фильме Андрея Тарковского “Зеркало”: “Нет сомнения, что схизма отъединила нас от остальной Европы и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые ее потрясали, но у нас было особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. <...> Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора - меня раздражают, как человек с предрассудками - я оскоблен, - но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог ее дал” (письмо от 19 октября 1836 г.).
C праздником Крещения Руси!
источник - http://www.katehon.ru/html/top/analitika/summa_protiv_poznera.htm
katehonКто такой интеллигент
katehonЗолотое сечение
katehonЭтносоциология
23.11.2009
Курс прочитан заведующим кафедрой социологии международных отношений профессором Александром Дугиным 4 курсу социологического факультета МГУ в 2009 году.
.кратко об актуальности http://www.cn.ru/terka/post/4230981/
.
Цель и задачи курса – ознакомление с основными принципами и понятиями, которые используются при изучении этносоциологических явлений, этнонационального измерения социума, особенностей этнонациональных проблем в российском обществе, а также с различными подходами к трактовке этноса и этничности, их влияния на социальное поведение человека, их значимости в контексте функционирования полиэтнических обществ; формирование у студентов целостного междисциплинарного представления о взаимоотношениях человека, этноса и общества. Данный курс читается на четвертом году обучения студентов-социологов, поскольку его восприятие требует знания теоретического и практического материала, приобретаемого на предшествующих курсах, и определенного уровня восприятия (см. http://www.cn.ru/terka/post/2426149/). Уровень освоения содержания курса предполагает знание системы социологических понятий, умения применять эти понятия в анализе конкретного этносоциологического материала, а также ознакомления с различными точками зрения и концепциями этносоциального характера в социологической науке.
СМОТРЕТЬ КУРСЛекция №1 Предмет и метод этносоциологии
• Определения этноса.
• Предмет, структура, задачи этносоциологии.
• Методы исследований.
• Междисциплинарный характер изучения этнических явлений.
• Предмет этносоциологии и ее функции.
• Место этносоциологии в системе социологического знания.
• Специфика предмета этносоциологии и структура этносоциологического знания.
• История введения понятия «этнос» в научный оборот.
• Этнос в зарубежной социологии (Вебер, Бурдье, Гидденс).
• Этнос в отечественной науке (Широкогоров, Гумилев, Бромлей).
• Различия между этнологией, этнографией и этносоциологией.
• Определение социума.
• Описание тех аспектов социологии как науки и метода, которые наиболее релевантны для изучения этноса.
• Этнос и социальная стратификация.
• Этнический фактор в разных типах обществ.
• Эволюция этноса в различных социальных парадигмах.
• Адаптация методик социологического исследования к этнической среде.
• Минимум этнологических знаний для этносоциальных опросов.
• Факторы религии, окружающей среды, исторический контекст, этнические различия и их масштабирование (суперэтносы и субэтносы).
• Этнологический самоанализ интервьюера.
• Этносоциологический мониторинг: анализ, диагностика и прогнозирование.
• Основные ориентиры мониторинга..
Лекция №2 Основные понятия этносоциологии
• Основные понятия этносоциологии.
• «Этнос», «народ», «нация».
• Дефиниции и соответствующие понятия в иностранных языках.
• Этнос и его синонимы в греческом, в латыни, в европейских языках.
• Нюансы смыслов.
• Соответствия понятиям «этнос», «народ», «нация» в различных исторических типах обществ – архаическое общество, традиционное общество, современное общество, глобальное общество.
• Понятие «расы» и его связь с «этносом», «народом», нацией».
• Смешение понятий и значение терминологических гибридов – «народность», «национальность» и т.д.
• Исторические и идеологические причины смешения терминов.
• Национальная политика в СССР.
• Криминальная политическая практика расизма в нацистской Германии.
• Отрицание коллективной идентичности в либеральной идеологии.
• Производные и составные понятия – «этничность», «народность», «национальность» «этноцид», «этнические чистки», «шовинизм», «ксенофобия», «этнархия», «этническое меньшинство», «субэтнос», «суперэтнос», «консорция», «конвиксия»..
Лекция №3 Основные теоретические парадигмы и подходы к проблематике этнонациональной проблематике в социологической теории
• Примордиализм как основная социологическая модель понимания «этноса» (Фихте, Гердер).
• Баланс биологического и культурного начала в структуре этноса.
• Биологический максимализм (Гобино, Чемберлен, Гюнтер) – расовый биодетерминизм.
• Культурологический максимализм (Данилевский, Фробениус, Гарднер, Шпенглер, Тойнби).
• Иерархия этносов и ее методологические противоречия.
• Примитивы и цивилизованные (Леви-Брюль, Тейлор, Малиновски, Мид)
• Теория равенства этносов в структурной антропологии (Леви-Стросс).
• Этнос и империя.
• Формирование наций в Модерне (Гоббс, Макиавелли, Боден.
• Постмодернистские интерпретации этничности и этнических общностей: Р. Бурдье, Э. Геллнер, Э. Гидденс, Э. Хобсбаум, М. Вивьорка..
Лекция №4 Зарубежная этносоциология. Школы, направления, тенденции
• Становление этносоциологии, теоретические истоки и основные школы.
• Традиции эволюционизма в этносоциологии (Тейлор, Фрэзер, Малиновски).
• Теория «расовой борьбы» (Л. Гумплович, А.де Гобино, Г. Ле Бон).
• Расистские концепции (Чемберлен, Гюнтер, Бауэр, Ленц, Розенберг).
• «Исторический партикуляризм» и школа Ф. Боаса.
• «Народная психология» А. Фиркандта.
• «Этносоциология» Р. Турнвальда.
• Этносоциология примитивных народов и изучение «пралогической ментальности» (Л. Леви-Брюль).
• Функционализм в изучении архаических этносов (Дюркгейм, Мосс, Хальбвакс).
• Структурная антропология Леви-Стросса.
• Структуралистская революция в изучении этноса (Пропп, Греймас).
• Культурологическая парадигма в становлении этноса (Хейзинга).
• Изучение составных этнических групп (Р. Бастид).
• Этнорелигиозный метод (Дюмезиль, Корбен, Элиаде, Керений, Гране, Радин).
• Этничность в психологии (Юнг, Дюран, Кардинер, Сэйпир, Уорф, Мид, Р.Бенедикт, Висслер).
• Этносоциология в условиях Постмодерна (Бурдье, Гидденс)..
Лекция №5 Отечественная этносоциология
• Русская этносоциологическая мысль дооктябрьского периода.
• Взгляды М.М.Ковалевского.
• Концепция «культурно-исторических типов» Н.Я.Данилевского.
• Теория этноса С.М. Широкогорова.
• Этнос в теориях П.Сорокина
• Отечественная этносоциология в советский период.
• Марксистский взгляд на этнос, народ, нацию.
• Эквилибристика советской науки в вопросах этносоциологии.
• Идеологические термины гибриды: «национальность», «малая народность» и причины их введения.
• Парадоксы термина «нация».
• Школа Ю.В. Бромлея и институализация советской этносоциологии: идеологические препоны и терминологические абберации.
• Теория этноса Л.Гумилева.
• Новаторская терминология.
• Проблема этногенеза.
• Этносоциология в постсоветский период в России.
• Груз идеологического наследия советской науки.
• Попытки внедрения либеральной парадигмы (В. Тишков).
• Политический контекст деятельности экспертной сети В. Тишкова в деле подрыва национального суверенитета России.
• Теория «российской нации» и ее противоречия..
Лекция №6 Этносы Евразии
• Индоевропейские этносы и их социальные структуры (Ж. Дюмезиль).
• Социальные особенности индоевропейцев (Э. Бенвенист, Ж. Одри).
• Религии европейцев.
• Трехчастная структура мифа.
• Социальная стратификация.
• Религия древних индоевропейцев (Элиаде, Эвола).
• Славяне и их этнические особенности.
• Славянский социум. Славяне и касты.
• Славянские мифы (Иванов-Топоров).
• Роль аллогенной элиты в формировании славянской государственности (норманнская теория, сарматская теория).
• Этимология слова «русские» (Л.Гумилев).
• Особенности славянской этнопсихологии.
• Холизм славянского социума.
• Трудовая этика славян.
• Община и мир.
• Русские как этнос, как народ, как нация (Г.Вернадский).
• Тезаурус социальных терминов древних славян и его следы в современности (Колесов).
• Принятие русскими христианства и социологические последствия.
• Полиэтнический характер русской государственности от Киевской Руси до настоящего времени.
• Роль восточных славян как ядра русской государственности.
• Неславянские этносы в русской истории.
• Финно-угры и их роль в формировании русского общества.
• Славяне и тюрки: конкуренция, симбиоз, интеграция.
• Этносы Кавказа (расовая принадлежность, конфессии, культуры).
• Этносы Сибири (расовая принадлежность, конфессии, культуры).
• Малые этносы в структуре российского социума..
Лекция №7 Этногенез современного российского общества
• Формирование этнического ядра Киевской Руси.
• Этносоциальные процессы в Древней Руси.
• Социальная дифференциация западных и восточных регионов Древней Руси.
• Модель Галицкой государственности.
• Модель Владимирско-Суздальской государственности.
• Модель Новгородско-Псковской государственности (Фроянов).
• Социальная структура удельной Руси.
• Влияние монгольской социальной системы на русское общество (Н.Трубецкой, П.Савицкий).
• Разделение Руси на западную и восточную, различие путей социального развития: два типа русского общества.
• Появление великороссов как этноса (Куликово поле).
• Социология Московской Руси.
• Формирование великороссов как основы Московской государственности и последующих исторических этапов.
• Раскол русского общества на антагонистические элиты и массы с эпохи Петра Великого.
• Социология романовской России.
• Русские и малые этносы в период СССР.
• Этносоциальная структура современной России..
Лекция №8 Этническое самоопределение и сопутствующие ему социальные механизмы
• Концепция folk-society (Роберт Рэдфилд)
• Этноцентрум (В.Мюльман, Турнвальд).
• Антропогеография (Ратцель)
• Этнос и время: этнотемпоральность
• Этнос и интенциональность (Гуссерль).
• Этнофеноменология.
• Этнические объекты (этно-ноэмы).
• Этнос и гендер.
• Распределение гендерных функций и конституирование их содержания.
• Этнорелигиозные структуры
• Масштабирование этноса.
• Этносы и градации культур
• Этническая идентификация
• Межэтническая модель отношений
• Понятие этнического процесса
• Этногенез у Гумилева. Фазы.
• Этническая мобильность.
• Этнос и миграция
• Социальная стратификация в этносах.
• Классы и вертикальная мобильность.
• Этнос и брак.
• Брак в этногенезе
• Этнос и демографические процессы
• Полиэтническое общество.
• Этническое ядро и этническое меньшинство.
• Динамика и формы.
Лекция №9 Этнические процессы
• Понятие этнического процесса
• Внутриэтнические процессы.
• Флуктуации.
• Осцилляции
• Другой.
• Фигура другого.
• Какотаназия.
• Этнические корни войны.
• Военные союзы.
• Maennerbund.
• Истоки иерархии.
• Шаман и воин.
• Основные формы этнических процессов в межэтнической сфере
• Этногенез у Гумилева.
• Фазы.
• Социальная стратификация в этносах.
• Классы и вертикальная мобильность.
• Полиэтническое общество (империя, ксения, химера).
• Полиэтническое общество.
• Этническое ядро и этническое меньшинство.
• Динамика и формы
• Этнос и брак.
• Брак в этногенезе
• Этнос и демографические процессы.
Лекция №10 Народ и его структуры
• Этнос в основании народа
• Фигура и функции шамана.
• Катастрофа в этноцентруме.
• Катастрофа в снятом виде.
• Начало этногенеза.
• Катастрофа в действии
• Фигура героя и разомкнутое время.
• Народ и трансцендентность
• Фрейд о происхождении культуры: границы принемиости и релевантность догадки
• Антропология народа: Герой и Трикстер
• Народ динамичен
• Слои народа
• Становление русского народа в Несторовой летописи
• Творения Народа: государство, религия, цивилизация
• Государство: миссия и насилие
• Религия
• Цивилизация
• Русский народ и его инструменты
• Примеры цивилизаций
• Примеры Государств
• Антропология творений Народа
• Двойная герменевтика народа (арехеомодерн).
Лекция №11 Нация
• Этносы в Государстве
• Нация как продукт Государства
• Нация как политическое понятие
• Нации в истории
• Нация и миссия
• Социо-антропологический тип Нации: Гражданин и эгоцентрум
• Отношение Нации к этносу
• Национализм
• Разновидности национализма
• Статус этноса в междунароном праве.
Лекция №12 Этносы и глобализация
• Этнос и пролетариат
• Этническая карта глобального социального расслоения: Богатый Север и бедный Юг
• Глобальные аспекты этнодемографии и этномиграция
• Демос
• Глобализация буржуа: гражданское общество
• Этапы глобализации
• Глобальное сообщество Эгоцентрумов и Толерантность
• Постмодерн и постчеловек.
• Фукуяма и Хантингтон: конец истории и стлкновение цивилизаций
• Этнос в условиях глобализации
• Этносимулякр и этнопарк.
• Мутация этноса через трансформации вмещающего ландшафта.
• Этносеть. Уместность инструменталистской парадигмы
• Статус этноса в современном международном праве.
• Слои глобального общества:Структура Антропологический тип в центре Тип общества в целом 1. Эксцентрум Постчеловек, мутант, Дивидуум Постобщество - виртуальное общество - ЖЖ-юзеры
2. Гражданское общество Эгоцентрумов Индивид (права человека) Глобальное (со)общество 3. [Социализм] [Пролетарий] [Социалистическое общество 4. Нация (Эгоцентрум в государстве) Буржуа (гражданин) Современное общество 5. Народ (Лаоцентрум) Герой (царь, пророк, философ) Традиционное общество 6. Этнос (этноцентрум) Шаман Община, архаическое общество .
Лекция №13 Этническая карта Российской Федерации
• Эносоциологические срезы современного российского общества
• Этносы и нации в РФ
• Типы национализма в РФ
• Этно-миграционные процессы
• Этнодемография
• Этническая структура СНГ
• Этносепаратизм в странах СНГ
• Этносы и конфессии
• Экстремизм. Ксенофобия. Патриотизм. Национализм..
Рефераты:
.
- 4 комментария
katehonРжавое золото
- 5 комментариев
katehonС.Сулакшин. Конституция
katehonКредит доверия - 10.06.2010: Михаил Хазин
- 1 комментарий
katehonИсраэль Шамир: Убить в себе еврея может каждый
В продолжение старой темы http://www.cn.ru/terka/post/2994991/...
Очень интересный, по-журналистски профессионально сделанный, взгляд на ситуацию на Ближнем Востоке от журнала "Русский репортёр". Исраэль Шамир (http://israel-shamir.livejournal.com/), кстати, наш земляк - новосибирец.
.
Исраэль Шамир (http://ru.wikipedia.org/wiki/Шамир,_Исраэль) — одиозная фигура в израильской политике. Но сам по себе радикализм — не повод. Шамир — культовый литератор, уникальный переводчик между еврейской и русской культурамиМы с Шамиром сидим в кафе в Рамалле. С нами палестинский профессор Гасан Абдалла и его французская жена.
— Мы с Гасаном всегда спорим, — смеется Шамир. — Он не любит ХАМАС, а мне он нравится.
— ХАМАС?!!
— Да мне вообще нравятся верующие: хорошо, когда люди думают о душе. ХАМАС заботится о людях, делает много хорошего — школы, больницы. Они не коррумпированы...
Тут француженка вспоминает, что книги Шамира запрещены во Франции за антисемитизм.
— Вы правда ненавидите евреев?
— Да нет, конечно. Просто мне кажется важным убить еврея в себе...
Я много лет то тут, то там слышал про Исраэля Шамира, но в образ эти сведения не складывались. Советский диссидент, борец за право евреев на выезд в Израиль, израильский спецназовец, военный корреспондент во Вьетнаме, переводчик великого еврейского писателя Шмуэля Йосефа Агнона, тончайший знаток иудаизма, японист, колумнист русофильских газет «День» и «Завтра», лидер израильских ультралевых, выступающий за демонтаж еврейского государства, самый известный в мире израильский публицист, автор нового русского перевода «Одиссеи». Казалось, это какие-то разные Исраэли Шамиры — может, однофамильцы.
Но по телефону отвечает конкретный Шамир — хриплый, веселый и расслабленный: «Потрепаться про Палестину? А я туда завтра еду, присоединяйтесь».
Он подбирает нас на трассе Тель-Авив — Иерусалим и оказывается низеньким, коренастым, загорелым шестидесятилетним мужичком. Похож скорее на араба, чем на еврея. Глаза веселые, очень живой, дружелюбный — но себе на уме.
— Сначала заедем в Иерусалим, я вам кое-что покажу...
Исраэль Шамир на Храмовой горе, у мечети Аль-Акса — святыни, за которую воюют иудеи и мусульманеМимо тянутся скучные типовые городки. За десять лет, что я тут не был, Израиль очень изменился. Раньше было ощущение, что ходишь по фанерным декорациям, наспех выстроенным на Луне. Шаг в сторону — и из театра людской жизни попадаешь в древнюю пустыню, где бродили со своими стадами пророки. Чувствовалось, что стране всего пятьдесят лет — мгновение в истории этой земли.
Теперь это свежее чувство исчезло, все позастроили. Население сильно выросло, город поглощает равнину: весь Израиль-то — сорок километров в ширину. В городках — лес многоэтажек. Здесь стало как-то обычно и скучно.
Но хайвей несется в гору, мимо начинают мелькать сизые каменистые холмы — и вдруг я их узнаю: в их форме словно звучат строки Библии. Удивительно, но в тексте каким-то образом запечатлелся этот рельеф. Обычные вроде горы, но глядишь — и совершенно ясно, что Библия была написана здесь.
— Вы, наверное, самый известный антисионист — а начинали сионистом.
— Да, по молодости был большим антисоветчиком. Ну, знаете, в 60х был большой душевный подъем, надежды, что что-то изменится, жизнь пойдет дальше. Конечно, занимались всякой диссидентурой, я дружил с Сашей Даниэлем, Вадиком Делоне. Но все это закончилось с вводом войск в Чехословакию в 1968м. Это был ужасный облом. Я жил в Новосибирске, помню, мы с другом, Степой Пачиковым (в будущем — одна из ключевых фигур российского софтверного бизнеса. — «РР»), ходили ночью по Академгородку и писали на стенах: «Руки прочь от Чехословакии!». Все надежды рухнули, но народ был энергичный, а я-то особенно, — мы все бросились искать другие дела. И тут как раз появился на горизонте сионизм. Тоже было интересно: подполье, кружки иврита. Были явки, приезжали евреи со всего Союза — из Грузии, с Украины, из Прибалтики, Бухары, все такие разные, узнавали друг о друге. В лесах собирались, на Рижском взморье, на одесском Лимане. Сидели у костра, пели еврейские песни, рассказывали басни про героическую борьбу. Было очень весело. Это было очень жизнерадостное движение — в отличие от диссидентов, которые пили «за успех нашего безнадежного дела». А там были ясные, осуществимые цели, и от этого был оптимизм.
В Рамалле с палестинским единомышленником профессором Гасаном АбдаллойЗнаете, что я в этом нашел? Это же были 60е, молодежь везде увлекалась национально-освободительной борьбой, грезила Вьетнамом, Кубой. Потому что там была простая, очевидная справедливость. Им тоже хотелось быть в джунглях, среди партизан — или хоть помитинговать в их поддержку. А тут тоже получалась такая борьба, только еще оказывалось, что ты сам вьетнамец.
— А как вы стали спецназовцем?
— Ну, я приехал, меня встретили замечательно. Все тут было сказочно: евреев из России были единицы, все носились со мной, как дурень с писаной торбой. Ну а когда к человеку хорошо относятся, хочется дать больше. Я тогда в армию пошел. Армия мне понравилась, получил очень много удовольствия. Служил в замечательных десантных частях, у нас были такие красные ботинки, я ими очень гордился. Да и физически очень полезно побегать по горам.
Ну а потом война началась — война Судного дня,
с Сирией и Египтом. Война — это тоже, знаете, красиво и интересно. Война — вещь увлекательная, мощь, стихия. Мальчишки любят такие вещи. Здорово это — бегать, стрелять. И задачи у нас интересные были — это достоинство десантных частей. Например, забросили глубоко в тыл, фиг знает куда, на дорогу Суэц — Каир, отрезать снабжение египтян. Сидим: с одной стороны прут танки, с другой — пехота. Интересно! Помню, когда в первый раз попал под артобстрел, подумал: «Это же ведь они, дураки, и попасть по нам могут! Что они, не видят, что ли, нас?» Конечно, грустно, что люди гибнут, но на войне как-то по-другому к этому относишься. В общем, очень мне понравилось. Потом я демобилизовался, но хотелось еще. Я тогда уехал во Вьетнам, Лаос, Камбоджу — военным корреспондентом. Хотя, конечно, другая война, и журналистом быть гораздо легче, чем солдатом.
А с другой стороны, именно в армии я увидел Палестину. Помню, бегал на тренировке по лагерю, а за колючей проволокой крестьянин с сохой боронил землю вокруг масличных деревьев. И так я ему завидовал! Мне ужасно захотелось тоже родиться тут, на склоне холма, среди коз, у виноградника.
ЛифтаМашина карабкается в гору, на которой раскинулся Иерусалим. Но Шамир вдруг паркуется где-то на автостраде, среди бетонных развязок. По пыльной тропинке мы спускаемся в ущелье и видим заброшенную арабскую деревню.
— Вот причина того, что происходит в Газе. Это Лифта, жителей выгнали в сорок восьмом и не позволили вернуться. Таких деревень четыреста пятьдесят. Большинство их снесли бульдозерами и засадили лесом, чтобы и следа не осталось. Газа — это дети и внуки жителей, согнанных отсюда.
Деревня красивая, по склонам раскиданы роскошные каменные дома арабской архитектуры. Заходим — пусто, копоть и дыра в потолке.
— Военные проломили крыши, чтобы люди не вернулись. Сразу после войны жители стали просачиваться в родные места, их отлавливали и расстреливали или высылали. Даже тем, кто убежал в соседний город, вернуться не разрешили. Поля и сады объявляли военным районом, не разрешали обрабатывать, а потом конфисковывали как необрабатываемые.
Мы вылезаем на крышу красивого старинного дома. Отсюда видна вся мертвая деревня. На холмах вокруг уже торчат иерусалимские новостройки. А тут странный кусок вечного сорок восьмого года.
— Я слышал, что палестинцы ушли сами, надеясь вернуться, когда арабские армии скинут евреев в море.
— Да, израильтяне шестьдесят лет талдычат эту бессмысленную мантру. Убежали они, как все беженцы, от войны, жизнь спасали. Какая разница, на что они там надеялись? Евреи же не спросили их, когда основали тут свое государство. Это что, основание отнять у них дом? Сионисты считали Палестину пустой — то, что тут жили полтора миллиона человек, их не смущало. Когда палестинцы убежали, они очень обрадовались: это им и было надо. Главный израильский аргумент: война с арабами вечна, неизбежна, они нас мечтают сбросить в море, генетически ненавидят... На самом деле эта риторика нужна, чтобы не говорить о грабеже, не отдавать захваченное.
— Да, но зачем арабы держатся именно за эти места?
Израиль маленький, а арабский мир большой.
— Евреям, да и вообще горожанам, непонятно, что тут такого. Еврей думает: «Что бы я сделал на их месте? Ну, прогнали. Займусь чем-нибудь другим, пошлю детей в университет, открою магазин, сменю специальность». Что чувствует человек, прикипевший к земле, ему трудно понять. А здесь у людей вся жизнь связана с местом: я принадлежу к моей семье, к моей деревне. В другую деревню переехать — как семью сменить: абсурд. Он и воевать за Палестину не будет, только за свое село. Для людей это была катастрофа, уже три поколения прошло, а они все себя беженцами ощущают. Да и куда они поедут? Никто их не ждет. Люди сидят в секторе Газа, как в тюрьме, как сельди в бочке, без работы, без еды, и даже посмотреть на свои дома не могут — вот вам и терроризм. Ладно, поехали, на живых людей посмотрим — они сами все расскажут.
НагорьеСнова петляем по автострадам, плотно покрывающим Израиль. Он такой маленький, а народу так много, что постоянно испытываешь клаустрофобию. Куда ни поедешь — через два часа будет граница на замке, за которой враги. Городки становятся все тоскливее: безобразные бетонные коробки, никакой связи с пейзажем.
— Если муравей начнет строить, он построит муравейник. Если еврей начнет строить, он построит гетто.
— Похоже на брежневскую архитектуру.
— Конструктивизм тут популярен, как в СССР, люди подсознательно стремятся искоренить следы реального прошлого. Оно мешает официальной идеологии. По-своему Израиль — страна еще более наивная, чем Союз. Я сюда все-таки приехал из 60х, хоть и советских. Приезжаю — такой молодой, либеральный, а тут искренне восхищаются выправкой солдат или маршем, поют патриотические песни типа «Широка страна моя родная». Будто на машине времени куда-то уехал. Конечно, потом тут происходили какие-то подвижки, но, с другой стороны, мир вокруг пятится назад. Дремучий израильский подход стал господствующей парадигмой на Западе. Раньше меня здесь ужасно тошнило от всех этих проверок — в магазине, в автобусе. А теперь они по всему миру, в Америке меня заставили штаны снять при посадке в автобус. Здесь создали эту идею терроризма, сам терроризм, идею борьбы с ним. Все это такой бред, что слов нет. Борьба с автоматами Калашникова. Терроризм — это же просто орудие...
На задворках очередного городка мы плутаем вдоль бесконечного забора с колючей проволокой — это один из бесчисленных заборов, отгораживающих арабов от евреев.
Наконец посреди какой-то свалки находим ворота, за которыми израильский КПП.
— Это непопулярный выезд, только свои ездят, здесь не очень шмонают. Я тут собаку съел, — улыбается Шамир. — Я же сюда экскурсии вожу, на жизнь зарабатываю.
Молоденький суровый солдат притормаживает машину, глядит на водителя — и пропускает. Шоссе ведет в еврейское поселение на территориях. Мы проезжаем метров сто и резко сворачиваем на ведущий в горы проселок. На бетонной плите краской от руки написано: «Израильтянам въезд запрещен».
— Это арабы написали?
— Да нет, наши, конечно. Евреям запрещено ездить в Палестину. Официально — потому, что несколько человек тут убили. А на самом деле — чтобы люди не общались. Нормальный израильтянин в жизни сюда не поедет.
Проселок круто лезет в гору — закладывает уши, и распахивается удивительный вид. Под нами весь Израиль, до утонувшего в дымке моря. Легче дышать, прохладно, и нет клаустрофобии. Мы скользим по сухим палевым холмам, усеянным черными камнями и сизыми деревцами олив. Вот она, Иудея, древнее палестинское нагорье.
Въезжаем в деревню. Подсознательно я ожидаю увидеть разруху и злобную дикость — а вижу обычную сельскую жизнь: женщина в ярком платке ведет ребенка, старики сидят в чайной. Удивительно, что тесная современность совсем рядом, всего в каких-нибудь трех километрах — из деревни отлично видны бетонные израильские городки внизу. На одной из развилок на стене вижу граффити: улыбающиеся Ясир Арафат и Саддам Хусейн с винтовками — это единственный признак сопротивления. Несколько раз мы останавливаемся, Шамир по-арабски спрашивает дорогу. Нам отвечают с дружелюбным любопытством.
— Да, конечно, очень симпатичный народ, крестьянский. Очень мирный на самом деле. Это вам не чеченцы, те правда умеют воевать. А палестинцы не умеют, не воевали сотни лет — порядок был в Османской империи. Поэтому, когда приехали евреи, они оказались совершенно неспособны дать отпор. Только последние лет тридцать чуть-чуть научились за себя стоять, структуры какие-то появились. Стойкие они — это да. На самом деле единственное, чего они добились, — что в мире о них говорят. Вот я сейчас был в Кашмире, там выгнали несколько сот тысяч индуистов, но никто об этом и не говорит, и не думает...
НастяВъезжаем в красивое, добротное село Батир. Дома новые, и все равно чувствуется, что это старый мир.
— Да, Батир очень древнее село, когда-то здесь римские легионеры осадили повстанцев Бар-Кохбы — был у нас тут такой местный Басаев. На самом деле это тоже пригород Иерусалима, здесь до конечной остановки минут сорок ходьбы. Но волею судьбы получилось, что это уже — территории.
В центре деревни мы останавливаемся у большого арабского дома. В воротах нас встречает маленькая беленькая русская девушка.
— Вот Настя вам все расскажет, она местный житель, замужем тут. Только, пожалуйста, не называйте меня здесь Исраэлем, люди могут напрячься. Зовите Адамом, меня так крестили.
Анастасия Жигарева с сыном Адамом в селе БатирНастя ведет нас во внутренний дворик. Вокруг расстеленной на полу длинной скатерти сидят молодые женщины в платках, бегают дети, улыбающийся мужик с четками встает, чтобы обняться с гостями. Настя берет у одной из девушек своего восьмимесячного сына и ведет нас наверх.
— Тут четыре этажа: когда следующий сын женится, новый достраивают.
У Насти свой этаж с широкими панорамными окнами, из которых открывается вид на горы. Далеко внизу скользит нитка поезда.
— Это дорога Тель-Авив — Иерусалим. При англичанах здесь даже станция была, — объясняет Шамир.
— А где ваш муж?
— В тюрьме сидит, вам Адам не сказал разве? Уже четвертый раз.
— За что?
— Меня повидать хотел. Я в основном в Иерусалиме живу, я же медсестрой работаю в детской больнице. Ну, он приходит ко мне, а полиция его ловит. Палестинцам ведь нельзя в Израиль, но Джелал город хорошо знает — пробирается. В марте суд будет, год могут дать.
— Но вы ведь женаты?..
— Да, местный кади нас поженил, но Израиль этого не признает. Если бы я была мусульманкой — пожалуйста. А еврейка выйти замуж за мусульманина не может. Говорят: принимайте ислам. А шариат-то этого не требует: нас поженили, хоть я православная.
— Даже если бы она перешла в ислам, — говорит Шамир, — ничего бы не вышло. Закон о воссоединении семей на палестинцев не распространяется. Если палестинские и израильские арабы женятся, им не разрешается вместе жить. Этот закон был осужден ООН как расистский, но это никого не волнует. Вот я сам когда-то боролся за право советских евреев выехать в Израиль — для воссоединения с троюродной теткой. Тогда евреи всего мира требовали этого от СССР. А палестинец не то что воссоединиться — даже навестить детей в Израиле не может...
— Как же вас угораздило выйти замуж за палестинца?
— Да обычно: познакомились, влюбились. Он в Иерусалиме жил, раньше-то можно было. А предрассудков у меня никогда не было: я в больнице работаю, там арабов много — и врачей, и сестер, и детей.
— А как вас семья приняла?
— Хорошо, они очень простые люди, деревенские. У меня папа из-под Архангельска, помор — так они мне очень ту мою родню напоминают. Они меня любят, хотя я для них инопланетянка. Им неважно, кто я, Джелал женился — и хорошо. Отец Джелала меня каждый раз встречать и провожать ездит. И детей наших они очень любят. Они сейчас здесь живут, я же работаю все время.
— А Джелал что делает, когда не сидит?
— Он и столяр, и строитель, и грузовик водит, ну и крестьяне они все. И отец у него, и братья — все грамотные ребята, рукастые, что хочешь починят. Раньше в Иерусалиме работали и теперь пробираются, но ведь каждый день посадить могут.
— Они не думают, что из-за вас у них проблемы, сын в тюрьме сидит?
— Они-то не думают, да я сама переживаю. Жена-еврейка, судьба-злодейка.
Мы спускаемся вниз, Настин свекор нежно берет на руки маленького Адама, провожает нас до машины. Естественные человеческие отношения странно смотрятся в мире, поделенном на своих и врагов. Мы едем к местному источнику, который Шамир хочет нам продемонстрировать.
— Да, милые люди, — говорю я Насте в машине.
— Они вообще-то не совсем обычная семья. У них и свободы больше, и имена они странные дают — Аид, Инд, Лара, Яра. Не арабские, сами выдумывают. И еще они мяса не едят, даже на Курбан-байрам барана не режут. Женщины иногда едят, а мужчины — никогда. Сколько раз их спрашивала почему — только улыбаются.
— Может, они не мусульмане?
— Да нет, мусульмане. Это вообще уважаемая семья, дед Джелала старостой был.
— Вообще-то, если по-человечески посмотреть, — говорит Шамир, — Настя сделала прекрасный выбор: хороший парень, добрая семья, работящие люди, дом за городом. Если бы не «пятый пункт». Вот поэтому я и выступаю за создание единого государства, чтобы все были гражданами — и евреи, и палестинцы.
— Но тогда Израиль перестанет быть еврейским государством...
— Ну и что страшного? Не будет Израиль еврейским государством, а будет нормальным, обычным — и хорошо. Перестанет с соседями воевать наконец. Идея национального государства — это же старье, из девятнадцатого века, нигде почти уже нет такого.
— Но палестинцы, кажется, хотят свое государство?
— Да палестинцы требуют его от отчаяния, им не независимость нужна, а возможность жить на своей земле нормально. Да и нет ведь никакого палестинского государства, это все анекдот, словесность. Израиль не дает Палестине независимости, де-факто это все равно одна страна.
Святые местаИсточник оказывается невзрачным ручейком, бегущим из каменного домика.
— Они тут им очень гордятся, ухаживают. Деревня состоит из семи семей, человек по пятьсот, — поливают по очереди, один день в неделю. Здесь у них баклажаны знаменитые...
Источник большого впечатления не производит, но Шамир весь расплывается в улыбке, демонстрирует его с гордостью, словно мы наконец увидели что-то поистине замечательное. В его «Сосне и оливе», лучшем путеводителе по Палестине, чуть не половина книги посвящена подробному описанию источников, как будто это какие-то чудеса света.
— Да это и правда чудо. Во-первых, их мало осталось, потому что израильтяне воду всю выкачали. Но вообще вам это трудно понять. В Европе каждая речка больше, чем тут все вместе взятые; вырыл ямку — вода. А у нас вся история, вера — все связано с источниками. К ним нельзя просто так вот подъехать на машине. Нужно долго брести, чтобы глаз утомился от всех этих гор, однообразия, солнца, прожариться надо как следует — тогда обрадуешься роднику, тени от оливы, смоковнице. Эстетика Палестины, как в Японии, — скупая земля, горы, изредка маленький источник в тени. Лаконичная природа, ничего рубенсовского, жиромясого не найдете. Дорога до источника, подготовка — важнее, чем сам источник.
— Говорят, вы объехали Палестину на ослике?
— Да, поехал в Хеврон, на базар, купил серую ослицу Линду и делал вылазки по окрестным селам. Осел — гениальное животное, для лошадей тропинки тут слишком крутые. Ездил от источника к источнику, поил Линду, пил сам — везде разный вкус. Потом заезжал в села, толковал с людьми о погоде да урожае. Если человек на осле — сразу видно, что не бандит. С детьми тоже хорошо путешествовать. Посторонние тут в диковинку — обязательно позовут на чашку кофе, расскажут что-нибудь. Я расспрашивал про историю, про святые места. Сейчас поедем в Ясуф, покажу вам вали, святое место.
До Ясуфа четыре часа езды, но мы добираемся вечность: десяток блокпостов, на каждом проверка документов. Наконец в полумиле от деревни утыкаемся в насыпь, дальше ехать нельзя, только пешком.
— Официально — для обеспечения безопасности дорог, по которым ездят еврейские поселенцы, чтобы палестинцы по ним не ездили. А вообще-то просто жизнь портят.
По обе стороны дороги — горелые, вырванные с корнем оливы.
— Поселенцы вырубают рощи. Два года назад мы с друзьями-палестинцами собирали здесь оливки — на нас напали поселенцы с автоматами под прикрытием машины солдат. Пугали нас, орали, закидывали камнями, а солдаты наблюдали. Пришлось уйти, они много народу так перестреляли. Они стараются не пускать крестьян на поля: если пять лет не обрабатываешь, земля переходит государству, а оно отдает ее поселенцам. Теперь здесь у людей и работы нет, и землю почти всю отобрали.
На краю села крутой холм. Он расчесан лесенкой террас — тысячелетиями крестьянских усилий. Навстречу попадается молодой парень с хворостиной и ишаком, он поет. Весело с нами здоровается и бежит дальше вниз по склону.
— Когда стал ездить, я постепенно понял, что их жизнь притерта к этой земле. Жить по-другому здесь и нельзя, и не надо. Палестинцы разводят овец. Овцы животные благородные, их же нельзя загнать в клетки и кормить с конвейера — подохнут, надо в горах пасти. Палестинцы растят оливы — тоже много ручного труда, машиной не обработаешь. И люди заняты, живут себе, как библейские патриархи. С точки зрения капитализма это очень нерентабельно. Слава Богу, что им не дают кредитов, а то бы, наверное, тоже занялись курами и говядиной, построили бы промышленные фермы, где скотину пытают, машины бы поставили, поувольняли всех. Это ключевой израильский миф: Палестина лежала бездыханно, а мы пришли и воскресили. А палестинцы-то считают, что она и раньше была в полном порядке.
На плоской вершине гранатовая рощица, в ней маленькое квадратное здание с белым куполом. Это вали, святое место. Внутри домика пусто, в каменной нише лежат свечки.
— Старое оно?
— Лет пятьсот, но камни тут старые, тесаны четыре тысячи лет назад примерно. Местные жители считают, что это гробница святого, шейха Абу Зарада. Но они и сами не очень знают, кто такой был Абу Зарад. Потому что это неважно. Когда-то тут почитали Ваала и Астарту, потом они стали маскироваться под библейских патриархов, потом под христианских святых, теперь под мусульманских. Имена на гробнице меняются, но к ним не стоит серьезно относиться, не от могил же святость. Она изначальна, с древности. Объяснения меняются, но на самом деле источник святости — рельеф, место, где люди чувствуют близость к Господу.
Святое место в селе Ясуф — гробница шейха Абу ЗарадаЛюди в этих деревнях живут тысячи лет и ходят на эту гору, молятся. Женщины просят суженого, чтобы муж любил, чтобы роды были легкие, дети здоровые. Мужчины — урожай. В общем — благодати. Официальные религии сменяют друг друга, а люди те же. Мне вот такие вали больше нравятся, чем всякие известные гробницы. Там ведь можно только отметиться, а чтобы понять духовный поиск пророков, нужно поставить себя на их место — оказаться вот тут, на такой безымянной высоте. Просто тут, как бы это сказать, хороший прием у души.
Но скоро здесь, кстати, вышку для мобильников поставят. Уединению шейха придет конец, как и всей пасторальной Палестине.
Евреи и арабы— Вы первым высказали крамольную мысль, что палестинцы — потомки древних евреев?
— Да нет, конечно, не я первый. Доизраильские историки Палестины тоже это отлично знали. И сейчас на Западе это всем очевидно. Это чисто израильский миф: евреев прогнали римляне, а арабы-кочевники «завелись» здесь в седьмом веке. Но и здесь серьезные ученые все понимают: большинство населения никуда не уезжало. Есть же раскопки, они ясно свидетельствуют, что село не разрушалось три тысячи лет. Езжайте в Абуд, Эль-Джиб, посмотрите на древние дома, церкви — вы увидите, что жители не свалились с Луны. Люди мигрируют очень мало, мигрируют идеи, языки.
Вскоре после Христа большинство евреев стали христианами — это ведь не воспринималось как переход в какую-то другую религию. «Чистый» иудаизм сохранился только в среде ученых, священников, по большей части в диаспоре. В этих общинах, как и у христиан, было большое религиозное творчество, возникли Мишна и Талмуд, традиция углубленного изучения закона, гностической премудрости. С другой стороны, они отменили многие вещи — пасхальную жертву, храмовые обряды, священство, кстати, как и русские староверы. Так родился современный иудаизм. Наши грамотные прадеды в местечках так и считали. Для них иудейская вера начиналась не с Моисея, а именно с мудрецов, с Мишны и Талмуда. Библия для них тоже была Ветхим Заветом, предысторией, материалом для толкований. Библейские персонажи вспоминались лишь постольку, поскольку о них говорил рабби Ханина или рабби Асси.
Короче, современный иудаизм — такое же продолжение библейской религии, как христианство. Никаких специальных прав на эту традицию у него нет. Названия обманчивы. Православие даже ближе к библейскому иудаизму, чем современный иудаизм. Православная церковь устроена, как Иерусалимский храм, там есть святая святых, куда входит только священник, да и по литургии тоже... Палестинские христиане-арабы — точно такие же наследники древних евреев, как и израильтяне, даже прямее, потому что никуда не уезжали.
— Но сейчас тут большинство мусульмане.
— Да ведь и ислам не был чем-то чужим. Почему после арабского завоевания большинство так легко приняло ислам? Это хорошо описал Тойнби: Ближний Восток был периферией греко-римского мира. Арабы вернули Палестину в семитскую стихию после столетий эллинизации. Ислам воспринимался как возврат к древней семитской религии, халифат — как преемник царства Соломона. Арабский родственен арамейскому, поэтому легко прошла арабизация.
В истории Святой Земли людям часто приходилось выбирать: земля или вера. Священники обычно выбирали веру, крестьяне — землю. Но они продолжали почитать тех же святых, от Адама до Иисуса, молились на тех же гробницах, возделывали те же оливы, ухаживали за родниками.
Евреи и палестинцы — две ветви одного народа, братья. А мы воюем, «своя своих не познаша». Если есть какой-то смысл в возвращении — так это как раз слияние в один народ, чтобы вылечить нашу шизофрению...
— Вы перевели на русский Агнона, главного идеолога исхода в Святую Землю. Он все время писал, как Палестина и евреи подходят друг другу...
— Для Агнона возвращение на Святую Землю было духовным процессом, постижением себя. Знаете рабби Нахмана из Браслава? Был такой хасидский святой, он долго собирался в Палестину, все продал, приплыл, пробыл одни сутки — и поплыл обратно. Ему хватило. Поэтому религиозные евреи и не любили сионистов. Потому что произошла подмена. Мой прапрадед приехал сюда и жил спокойно, никто его не обижал, с палестинцами он не ссорился. А сионисты любят эту землю, но любовью некрофилов. Они готовы убить ее, лишь бы обладать ею. На мой взгляд, смысл исхода, возвращения на Святую Землю — это возвращение к корням, гармонизация. Агнон-то воспевал настоящую Палестину, с пастухами и баранами.
— Вы еще перевели джойсовского «Улисса» и сделали новый русский перевод «Одиссеи». Чем вас Жуковский не устраивал?
— Да Василий Андреич прекрасен, но все переводы, в отличие от оригиналов, устаревают. Мы же не можем читать Гомера так же, как двести лет назад. Было другое сознание совсем — вы вспомните хотя бы, что они тогда носили. А тем более мы не можем читать его так же после Джойса. Я переводил Гомера, опираясь на английский перевод Лоуренса Аравийского. У него совершенно другое видение «Одиссеи» — непосредственное, брутальное. Лоуренс был археологом, раскапывал города той эпохи, держал в руках их оружие, утварь, изучал дома, наносил на карту их города. Но, с другой стороны, он был авантюристом и воином — жил среди бедуинов, походной жизнью, охотился на вепря, ходил под парусом, гнул луки, ткал ткань, строил лодки, убивал людей в бою. Жизнь Одиссея была ему гораздо понятнее, он перевел ее на наш язык — без гекзаметра и постоянных эпитетов...
ГазаМы спускаемся в Израиль, подъезжаем к блокпосту.
— Если что — мы ездили в еврейское поселение, а то пять тысяч долларов штрафа.
— Почему снова началась война?
— Ну, Израиль торопился выпить свой стакан крови до закрытия заведения — пока Обама не пришел. Кто знает, когда в следующий раз придется. Но ничего особенного в этой войне нет: Израиль бомбит Газу уже не знаю сколько лет. Это уникальный эксперимент: до чего можно довести мирный крестьянский народ, если его посадить в концлагерь и десятилетиями мучить. Знаете, что такое Газа? Это ГУЛАГ. Плотность населения там в десять раз больше, чем в Израиле, полтора миллиона человек на крохотном пятачке. Воевать с ними — одно удовольствие: летаешь над лагерем да бомбишь.
— Но там террористы?
— Ну да, когда ХАМАС своими самодельными шутихами обстреливает Ашкелон и убивает четырех человек — это терроризм. А когда Израиль бомбит Газу и убивает тысячу, в том числе четыреста детей, — это борьба с терроризмом. Первым делом разбомбили школу местных гаишников, у которых был выпускной, сразу убили полтораста человек, объявили боевиками...
— ХАМАС обстреливал мирные города, сам нарушил перемирие.
— Да и Израиль точно так же нарушал, тоннель там разбомбил. Его все время нарушают, не в этом дело. Вы спросите лучше, почему они стреляют? Чего хотят-то? Евреев в море сбросить? Хотят, чтобы блокаду сняли. «Перестаньте душить — не будем стрелять», — сто раз это заявляли. Но блокаду держали, чтобы свергнуть ХАМАС, — считали, что палестинцы поголодают-поголодают и одумаются. Такое вот идиотское предположение. Конечно, популярность ХАМАС только выросла.
— Но если снять блокаду, ХАМАС закупит оружие.
— А почему вас не пугает, что Израиль закупает оружие? ХАМАС — законное правительство Палестины, больше вам скажу: единственное демократически избранное правительство в арабском мире.
— ХАМАС хочет уничтожить Израиль.
— А Израиль хочет уничтожить ХАМАС. Это вас смущает? Над Израилем — что, нависла угроза уничтожения? Знаете, все эти разговоры сводятся к тому, что евреи правы потому, что они евреи, а арабы неправы потому, что они арабы. Даже если их убито в сто раз больше. Жизнь еврея и палестинца равнять нельзя. Понимаете, в основе еврейского сознания лежит глубокое сомнение в равенстве еврея и нееврея. Хороший еврей хорошо относится к животным и гоям — но есть же граница. Крестьянин любит барашка, но к празднику зарежет. Вас же не мучит совесть, если вы кошку с дивана согнали. Вот и евреи спокойно относятся: понадобилось место — палестинцам пришлось уйти, что поделаешь.
Вообще причина в том, что евреи воспринимают себя как жертву. Это основа национального самосознания. И оказавшись с новыми соседями, они тут же воспроизвели привычные отношения — только в роли мучителей. Такая месть не по адресу. А жертве все можно, что ни сделаешь — все защита. Но, знаете, можно ведь победить это в себе, отказаться от мелкого племенного эгоизма. Я это называю: «убить в себе еврея». Мне кажется, каждый должен это сделать.
Я знаю, что израильские левые не очень любят Шамира. Он хулиган, трикстер, провокатор, пишет в газету «Завтра». Он обожает ломать стереотипы, выворачивать наизнанку, смотреть на вещи с других ракурсов. Ему скучно стоять на месте. Недаром он перевел Лоуренса Аравийского — Шамир и сам авантюрист и гедонист, ему интересно жить, воевать, путешествовать, заниматься политикой. Он похож на еврея-революционера 20х годов — из тех, что делали революции из интереса.
Власти Израиля его очень не любят. Через день после нашей прогулки фотокор «РР» Юрий Козырев обратился в правительственное бюро по связям с прессой за аккредитацией в сектор Газа. Директор бюро Дани Симан ответил, что, по их сведениям, Козырев встречался с «врагом народа Исраэлем Шамиром» и никаких аккредитаций в Израиле никогда больше не получит. В Газе мы собирались поговорить с палестинскими правозащитниками, тоже имеющими критический взгляд на свое общество. Но израильские власти оставили Шамира без оппонентов.
Шура Буртин
При участии Юрия Козырева
Источник: rusrep.ru - http://www.rusrep.ru/2009/12/israel_shamir/
источник - http://worldcrisis.ru/crisis/754564
katehonКредит доверия - 02.06.2010: Михаил Хазин
- 2 комментария
/data/illustrations/ills/2012/07/27/18681/18681472.jpg,470,376,/data/images/imgs/2012/07/27/18681/18681471.jpg,1280,1024
/data/illustrations/ills/2012/07/27/18681/18681475.jpg,470,376,/data/images/imgs/2012/07/27/18681/18681474.jpg,1280,1024
katehonЭпический FAIL Утомлённых солнцем 2
- 133 комментария
katehonКредит доверия - 14.04.2010: Михаил Хазин
katehonБорьба с «сырьевым проклятьем»
Очень дельная статья от начала и до конца
Модернизация, индустриализация или просто очередная пертурбация?Сегодня крайне модно стало говорить и писать о модернизации, о том, что она назрела и какие она открывает перспективы перед российской экономикой. При этом обсуждается исключительно сценарий развития высокотехнологичного сектора как сферы производства продукции наиболее высокой степени передела. Однако недостаточно построить в чистом поле завод по производству микросхем или организовать финансовый центр на собственной территории. Любые изменения должны быть подкреплены реальным экономическим движением в данном направлении. А есть ли в России такие движущие факторы? Действительно ли назрела именно та модернизация, которую так хочется увидеть чиновникам?
Для начала постараемся ответить на извечный вопрос: что такое «сырьевое проклятье» и существует ли оно вообще? Ведь именно под знаменем борьбы с «сырьевым проклятьем» нашей экономики ведутся разговоры о решительной и мощной модернизации, развитии нанотехнологий, телекоммуникаций и т.д.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Где деньги, Зин?
Итак, сегодня уже каждый школьник знает, что деньги в российскую экономику поступают по нескольким каналам, которые объединены одним: это продажа на экспорт углеводородного и иного сырья, добываемого из недр нашей Великой и Могучей Родины.
И тут, в принципе, спорить бессмысленно — так и есть. Вопрос в другом. Понятно, как зарабатывают нефтяные компании, «Газпром», металлурги, угольщики, транспортные компании, имеющие трубопроводы, железнодорожные вагоны и порты с баржами и сухогрузами. А как зарабатывает вся остальная экономика — сектор торговли, услуг, обрабатывающая промышленность, электроэнергетика?
Для ответа на этот вопрос необходимо понимать, что существует система перераспределения произведенных в экономике благ. В настоящее время для моделирования экономических процессов повсеместно используется СНС (система национальных счетов). Система национальных счетов — это балансовый метод комплексной взаимосвязанной характеристики экономических процессов и их результатов на основе системы макроэкономических показателей, объединенных в таблицы. Она описывает наиболее важные аспекты экономического развития (производство, распределение, перераспределение и использование конечного продукта и национального дохода, формирование национального богатства). Стандартная система национальных счетов была разработана статистической комиссией ООН в 1953 году. Национальные счета используются более чем в 150 странах мира, в том числе в России с 1988 года ВВП определяется по методике ООН. Таким образом, данный метод применяется и отечественными государственными макроэкономистами из Росстата и МЭР. При этом лежащая в основе данной системы модель не дает четкого понимания относительно экономической реальности сырьевой страны: она является инструментом унификации и сглаживания любых структурных различий в экономиках различных стран. В итоге получается довольно безликая однопродуктовая модель (рис. 1). Согласно данной методологии моделирования все продукты и услуги, произведенные в экономике страны, специальным образом агрегируются и приводятся к некоему единому эквиваленту, что позволяет сделать показатели всех отраслей более-менее сопоставимыми. На деле же происходит полное обезличивание всех качественных экономических процессов в угоду удобства расчета количественных показателей. А ведь для того чтобы вносить изменения в структуру экономики (назвать этот процесс можно как угодно: индустриализация, модернизация и т.д.), необходимо учитывать саму эту структуру.
Вообще на основе данной теории формируются межотраслевые балансы (МОБ) или таблицы «затраты-выпуск», которые отчасти могут компенсировать отсутствие информации о качественных взаимосвязях в экономике. Но в настоящее время в России практически не осталось людей, способных составить МОБ, а уж провести их грамотный анализ могут и вовсе единицы. В большинстве же случаев данная модель представляет для аналитиков и экономистов «черный ящик», в который необходимо загрузить определенные входные параметры и получить некий результат на выходе: индексы, показатели ВВП и прочее. В итоге теряется сама возможность четко определить суть происходящих в экономике процессов: анализ становится поверхностным и базируется только на количественных показателях. В классической теории макроэкономического анализа для устранения этого «брака» за последние 40—50 лет было придумано большое количество компенсирующих эти недостатки методов. В частности, многие экономисты пытались объяснить те или иные изменения за счет поиска корреляции между отдельными показателями. А вот полностью объяснить значение этих показателей уже не могли, поскольку отсутствовала (да и сейчас отсутствует) формализованная база для анализа сути экономических процессов и их качественных изменений.
А теперь позвольте спросить: как на основании данных такого поверхностного анализа можно принять решение о необходимости развития каких-то секторов экономики? Ведь при таком подходе даже невозможно выявить существующие потребности экономики, провести полноценный SWOT-анализ национальной экономики и т.д. А без этого, как известно, даже не стоит приступать к разработке стратегических планов ее развития.
Как уже отмечалось выше, отечественная экономика является сырьевой. Этот факт невозможно оспаривать: он очевиден. Но в этом отношении российская экономика не является уникальной — в мире есть примеры сырьевых государств: Австралия, Туркмения, Казахстан, Канада…
В различных выступлениях российских официальных лиц относительно трактовки нынешнего экономического кризиса и его последствий для отечественной экономики неизменно звучат тезисы о том, что наша экономика так сильно провалилась из-за привязки к ценам на нефть и другие товары сырьевого экспорта: внешние шоки, отток капитала и т.п. А теперь давайте посмотрим: все остальные из перечисленных сырьевых стран, экономики которых работают по тем же принципам (об этом чуть позже), что и наша, тоже попали в рецессию, но она не была столь внушительной. А ведь тот же Казахстан не является мировым индустриальным или высокотехнологичным лидером, не производит компьютеры и оргтехнику и уж тем более не экспортирует их. То есть получается, что никакого «сырьевого проклятья» не существует, а дело в чем-то другом?
Все не так однозначно, но сам факт наличия такого диссонанса заставляет задуматься: в чем реальные причины такой уязвимости российской экономики?
Модель просачивания: принципы и особенности
Для того чтобы проанализировать причины изменений в ходе того или иного экономического процесса, необходимо для начала постараться его описать, учтя, по возможности, ключевые факторы, формирующие его индивидуальность и особенности.
Мы в компании «Неокон» давно занимаемся разработкой модели мировой и национальных экономик для того, чтобы эти модели учитывали структурные различия экономик разных стран. Эмпирические наблюдения — это, конечно, хорошо, но не ими едиными живет экономика, и тем более не на них строится стратегическое управление экономическими процессами.
Так как же функционирует сырьевая, а следовательно, и российская экономика? Для описания процессов в такой экономике нами была разработана модель, названная «модель просачивания». Мы уже вкратце описывали эту модель на страницах журнала «Однако», но сейчас стоит раскрыть некоторые ее специфические особенности.
Итак, модель просачивания существует по следующим принципам:
1. Все отрасли в промышленности сырьевой страны априори разделены на два ключевых сектора: первый из них ориентирован на экспорт сырья за пределы страны и обеспечивает приток в экономику дополнительной ликвидности, второй ориентирован на внутренний рынок и обеспечивает мультипликацию привлеченных извне средств.
2. Ключевой проблемой для экономики просачивания является сбалансированность системы перераспределения ликвидности между секторами экономики: необходимо, чтобы структура экономики обеспечивала поступление полученных от экспорта средств по каналам просачивания (с помощью рыночных механизмов, фискальной и банковской системы) во все отрасли.
Сырьевая экономика не является однородной, а состоит из двух относительно независимо функционирующих секторов: экспортного и производящего продукцию для внутреннего рынка. Иногда в целях более детального анализа выделяется третий сектор — сектор естественных монополий с государственным регулированием цен. В докризисный период взаимодействие двух секторов осуществлялось по модели «просачивания» — постоянно растущий поток экспортных доходов распространялся на всю экономику.
Просачивание осуществлялось по нескольким каналам: инвестиции и доходы работников экспортных отраслей; инвестиции отраслей естественных монополий (и отчасти доходы их работников); расходы бюджетной системы; рост пассивов и, соответственно, активов банковской системы (рис. 2). При этом в России в 1999—2002 годах сектор, ориентированный на внутренний рынок, получил первоначальный импульс самостоятельного развития вследствие девальвации рубля. Девальвация позволила также резко повысить рублевые доходы экспортных отраслей и обусловила изначально высокие масштабы просачивания.
После того как выросли масштабы просачивания, в секторе, ориентированном на внутренний рынок, начали образовываться финансовые пузыри — в первую очередь за счет роста цен на залоговые активы и возможности привлечения под них все большего объема кредитных ресурсов (рис. 3), из которых необходимо отметить три: девелопмент, потребительское кредитование и ретейл. С появлением этих пузырей процесс развития получил еще один мощный источник подпитки — иностранные кредиты, и схема экономики просачивания обрела законченный вид (рис. 4).
Тут, возможно, стоит сделать небольшую оговорку: формирование финансовых пузырей не является для современной капиталистической модели чем-то экстраординарным — это и есть механизм экономического роста, поэтому их появление неизбежно. Бороться с этим бессмысленно, однако за счет обеспечения сбалансированности перераспределения ресурсов можно добиться относительной устойчивости экономики в целом, то есть снижения уровня ее зависимости от этих пузырей.
Кризис: крах модели просачивания
Прекращение поступления иностранных кредитов весной — летом 2008 года привело к сжатию финансовых пузырей, а резкое падение цен на товары традиционного экспорта разрушило механизм функционирования модели просачивания. При этом начавшийся некоторое время спустя процесс восстановления экспортных цен не оказал заметного влияния на общее состояние экономики, поскольку традиционные каналы просачивания оказались неработоспособными.Сократилась инвестиционная активность экспортных отраслей и отраслей естественных монополий. Доходы работников в этих отраслях если и не сократились, то уж по крайней мере перестали расти докризисными темпами. Начавшие расти поступления от экспортных отраслей не смогли компенсировать падение доходов бюджета от сжатия сектора, производящего продукцию на внутренний рынок. За счет использования резервных фондов удалось сохранить расходы бюджетной системы на докризисном уровне, но и только.
Банковская система оказалась парализованной вследствие роста «плохих долгов», возникших в ходе сдувания финансовых пузырей. Связь между двумя секторами российской экономики оказалась разорванной. Антикризисные меры правительства не способствовали ее восстановлению. Впрочем, такой задачи и не ставилось: антикризисные меры не носили системного характера и были направлены на поддержание каждого из попавших в кризис секторов по отдельности.
«Ну и что? — скажет осведомленный читатель. — В других сырьевых странах происходили те же процессы, но они падали не так стремительно и глубоко, как мы». И тут мы возвращаемся к вопросу, который задали выше: что служит фактором сдерживания падения в других странах и почему он не работает в российской экономике? Попробуем ответить на этот вопрос.
Теперь становится очевидным, что единственный канал просачивания, который практически не может регулироваться прямым государственным вмешательством, — это свободный рынок. И в первую очередь это рынок труда и доходы населения в различных отраслях и секторах экономики. Так что ответ довольно прост: этот канал в российской экономике развит значительно хуже, чем в Канаде, Австралии и даже Казахстане.
В чем причина?
Тут стоит обратиться к истории формирования современной российской экономики.
Структурные дисбалансы
В середине XX века в советской экономике была сформирована мощная индустриальная база, которая обеспечивала внутренний рынок всем необходимым: было развито собственное производство как конечной продукции, так и средств производства. Советская экономика была в высшей степени диверсифицирована и самодостаточна (мы сейчас не говорим о качестве производимой продукции и методах регулирования). Позднее система стала постепенно специализироваться на сырьевом секторе, приобретая современный нам вид. При этом фактическая смена модели развития происходила при попытке сохранения всех «непрофильных» отраслей. В итоге в экономике появился целый класс отраслей народного хозяйства, не отвечавший потребностям новой модели. Их существование привело к формированию серьезных структурных дисбалансов: «непрофильные» отрасли становились все более убыточными, а приток ликвидности в доходные сектора с последующим ее перераспределением в пользу убыточных с каждым годом становился все более недостаточным. По этому поводу уже много было написано и сказано, но суть все же одна: существовавшая система перераспределения не справлялась с задачей обеспечения сбалансированного развития экономики. Фактически с развалом СССР рухнула прежняя система межотраслевого перераспределения. Но сами дисбалансы сохранились и в ходе формирования в российской экономике модели просачивания. Стало понятно, что попытка «приставить к каждому рублю по милиционеру» — утопия, и для функционирования модели просачивания необходимо усиление роли свободного внутреннего рынка. Вот только как простимулировать развитие этого самого рынка в рамках предлагаемых унифицированных мировых инструментов, не очень понятно.В начале текущего кризиса многие пытались сравнивать его с ситуацией 1998 года. При этом утверждалось, что даже в случае резкой девальвации рубля относительно ведущих мировых валют не удастся добиться эффекта, который наблюдался в 1999—2002 гг. В качестве объяснения приводилось рассуждение о том, что тогда в экономике еще сохранялось обширное «советское наследие» в промышленности, которое и заработало за счет искусственного повышения его конкурентоспособности, а сейчас его (этого наследия) практически не осталось: к началу нынешнего кризиса сохранились только те предприятия, которые так или иначе прошли процедуру модернизации. Однако за этим утверждением на самом деле кроется нечто большее: а по какому принципу у нас происходило выбытие предприятий и целых отраслей из экономического оборота? Все довольно просто: с появлением рыночных механизмов в перераспределении до многих отраслей просто перестала доходить ликвидность, необходимая для их функционирования. То есть постепенно стали исчезать наименее конкурентоспособные в условиях нынешней модели экономического роста предприятия. Иными словами, постепенно происходил процесс «очистки» экономики от «непрофильных активов». Но стала возникать другая проблема: в этих секторах экономики было занято огромное количество людей. Поэтому процесс рыночной адаптации экономической модели пришлось тормозить. И эту функцию стало выполнять государство с помощью бюджетной системы, поддерживая неэффективные предприятия. То есть государство всеми силами стало бороться с нормальным процессом экономической эволюции ради сохранения социальной стабильности. Но полностью остановить этот процесс даже государство не смогло, поэтому дисбалансы постепенно усиливались. До 2008 года за счет стремительного роста притока ликвидности удавалось маскировать эти дисбалансы. Однако снижение уровня поступлений выявило наличие этих дисбалансов. Обострились проблемы тех же моногородов (а вы думали, они на ровном месте появились?). Проще говоря, кризис продемонстрировал, что российская экономика не только не является однородной, но и внутренний сектор не соответствует потребностям экспортеров: он производит либо то, что экспортерам не нужно вовсе, либо производит в недостаточном количестве или недостаточно высокого качества продукцию, которую экспортеры могут потреблять.
Именно из-за этого в последние десять лет настолько сильно возрос импорт оборудования и товаров народного потребления. А кризис лишь продемонстрировал, что внутренний мультипликатор не работает или работает крайне неэффективно.
Что мы имеем на выходе? Структура российской экономики пока не соответствует даже сегодняшним реалиям. Так какой смысл браться за реализацию новых проектов, если даже текущие еще не завершены и нет четкого представления о том, что с ними делать? Итог таких начинаний понятен заранее: их экономическая эффективность будет постоянно стремиться к нулю.
Что же делать?
Извечный российский вопрос: «Кто виноват и что делать?». С первой частью вроде разобрались. А что сделать, чтобы экономика заработала наконец?Нам довольно часто приходится отвечать на этот вопрос в процессе выработки стратегий развития для наших корпоративных клиентов, а также городов и территорий (к сожалению, в основном не российских — у нас в стране все слишком сильно поглощены решением текущих вопросов, и думать о завтрашнем дне считается непозволительной роскошью).
Так вот: для начала надо прекратить суетиться и принимать огромное количество бессмысленных решений, зачастую противоречащих друг другу.
Первый шаг на пути развития — это формирование внутренней инфраструктуры, способной создавать и усваивать новое в рамках намеченной стратегии. Но прежде необходимо сделать так называемый нулевой шаг: надо провести диагностику существующей системы принятия и исполнения решений, оценить адекватность текущей системы управления, учета, отчетности и контроля выбранной модели развития. Затем необходимо оценить сбалансированность этой системы на предмет обеспеченности всех ее уровней необходимым объемом ресурсов.
Главным ресурсом и двигателем развития экономики государства является распределение трудовых ресурсов в соответствии с потребностями основных отраслей. Для российской экономики профильными отраслями являются сырьевые отрасли. Но они в достаточно высокой степени обеспечены трудовыми ресурсами. Более того: большинство населения при опросах общественного мнения заявляет о том, что пределом мечтания для него является работа в сырьевых компаниях. Но сектор этот не резиновый и не может создать внутри себя достаточного количества рабочих мест. Да это и не нужно — необходимо проанализировать способность данного сектора экономики к генерации рабочих мест в других отраслях. Тут опять же ничего нового нет: необходимо оценить потенциал работоспособности мультипликатора Кейнса. То есть, условно говоря, сколько необходимо создать рабочих мест в отраслях, обслуживающих сырьевой сектор, чтобы за счет внутреннего производства максимально удовлетворить его потребность в ресурсах. Но для этого необходимо, чтобы уровень доходов в других отраслях был таким, чтобы он обеспечивал их конкурентоспособность с сырьевым сектором с точки зрения трудоустройства. А сделать это можно только за счет повышения роли рыночных факторов в процессе перераспределения.
Как повысить роль рыночных факторов, тоже понятно: необходимо, чтобы бюджетная система выполняла не только фискальные функции и механическое перераспределение ресурсов, а оказывала стимулирующее воздействие на развитие рыночных процессов. Пока что вся бюджетная политика направлена в прямо противоположную сторону — на расширение своей роли в перераспределении ликвидности в экономике. Отчасти этому способствует рост налоговой нагрузки на бизнес, прирост тарифов естественных монополий и т.д. При этом большая часть бюджетных доходов расходуется на поддержание неэффективных отраслей и целых регионов «на плаву», в то время как акцент должен быть смещен на то, чтобы создавать в первую очередь промышленные производства, способные удовлетворить спрос сырьевого сектора.
Многие могут сказать, что в таком случае неэффективные предприятия будут закрываться, а на улице окажется большое число безработных. Для начала надо честно признать: люди, работающие на этих предприятиях уже де-факто безработные, поскольку коэффициент полезности их труда для экономики близок к нулю. Опять же для предупреждения столь мощных социальных потрясений в стране должен существовать единый рынок труда, способный обеспечивать мобильность трудовых ресурсов и адекватное их распределение как по отраслевому, так и по территориальному признаку. Под реализацию общей концепции должна развиваться и система образования: единый рынок труда должен формировать потребность в кадрах, а система образования удовлетворять именно эту потребность. Фактически предприятия и организации должны иметь возможность формирования заказа определенных кадров, а система образования — выступать исполнителем этого заказа.
Нас могут обвинить в том, что мы ностальгируем по советской системе распределения выпускников учебных заведений. Но ведь этот инструмент позволяет обеспечить сбалансированность рынка труда. В противном случае мы так и будем иметь армию бесполезных юристов и экономистов, не создающих особой ценности своим трудом. Кстати, в том же Казахстане эта система работает и имеет вполне себе рыночный вид: в случае принятия очередной программы развития той или иной отрасли первое, что адаптируется под развитие, — это государственный заказ на подготовку профессиональных кадров, а затем рынок сам формирует дополнительный заказ. В итоге, декларируя те же принципы государственной политики, Казахстан добивается куда более впечатляющих результатов, чем Россия, где до сих пор не удалось реализовать ни одной из намеченных программ развития. А ведь не мешал никто: просто нет качественной социальной инфраструктуры. И это один из наиболее важных вопросов дальнейшего развития российской экономики.
Достижение адекватностиРезюмируя, можно сказать, что мы двумя руками голосуем за инициативы по реформированию именно структуры российской экономики, но в то же время выступаем за осознанный и взвешенный подход к решению данной задачи. Конечно, хочется, чтобы «мы были не хуже» других в мире, но все же необходимо трезво оценивать собственные возможности. Не доросла еще российская экономика до высоких технологий. Для начала надо научиться хотя бы нормально добывать нефть, газ и металлы, грамотно администрировать экономику. А вот когда этот результат будет достигнут, станет понятно, чего экономике еще не хватает: вполне возможно, что это будут собственные компьютеры и качественный софт. Только после того как экономика станет понятной, управляемой, прозрачной и более-менее сбалансированной, она сможет выступать механизмом обеспечения функционирования финансового центра (может, регионального, а может, и мирового).
В то же время методы реформирования должны тоже быть адекватными: они должны обеспечивать эволюционный процесс развития, а не революционный, поскольку последний в любом случае создает просто новые дисбалансы и повышает риски провала любых реформ. А обеспечить эволюцию на уровне государства сегодня можно только за счет развития социальных технологий, причем собственных, а не просто скопированных у других стран. Процесс этот, конечно, длительный и не сулит сиюминутных политических выгод и эффектных заявлений, но тут уж надо определиться, что важнее для государства.
Автор: Олег ГРИГОРЬЕВ, Михаил ХАЗИН, компания экспертного консультирования «Неокон»
источник - http://odnakoj.ru/magazine/yekonomika/borqba_ssxrqevxm_proklyatqem/
katehonДиктофон эпохи
.
Если из музыки Леонида Федорова убрать шарканье лопат по снегу, гул машин за окном панельного дома — получится неплохая поп-музыка. Собственно, от попсы его отделяют не рок-тексты (как в песне группы «АукцЫон» «Я сам себе и небо и луна…», звучавшей в фильме «Брат»), не музыкально-поэтические эксперименты со стихами Введенского и Хлебникова (12 марта в московском «Главклубе» Федоров с американскими музыкантами Марком Рибо и Джоном Медески представляет альбом «Разинримилев» на стихи Хлебникова), а именно этот шум времени. Сам Федоров называет это не музыкой, а «театром у микрофона»: на его концертах слышно, как через него говорит наше время
Наблюдатель
Осенью 1993 года в Москве вы записывали звуки за окном, чтобы вставить в свой альбом «Птица». Вам звуки были важнее, чем сами события?
Просто я думал: если это революция, надо записать. У меня было полуподвальное помещение в гостинице (питерская группа «АукцЫон» записывала в Москве альбом и жила на Гоголевском бульваре. — «РР»). Я смотрю — какие-то бегающие ножки, каблучки цок-цок, выстрелы какие-тотам… Такой мистический шум. Я магнитофон поставил и писал. Но поразительно, ничего не записалось — не судьба. Хотя я все время пишу что-то: дождик, салюты всякие.
Для меня музыка — все, что происходит вокруг. Я пишу все шумы за окном. Вот солдат еще ни разу не записывал, которые в казарме за окном кричат. Надо будет записать. А все остальное пишу: и как дороги ремонтируют, и машины. Музыка происходит в каждый момент независимо от того, пою я, не пою. Если она течет, все нормально, неважно, что играть. Можно вообще ничего не играть — шипеть, шуршать.
О чем всегда мечтают, в том числе и я? Как можно более отстраненно сделать страстное произведение искусства. И чем более оно отстраненное, тем оно глубже. Потому что кого-то твои плачи и стоны, может, и греют, но большинство думает: «Блин, мне бы твои проблемы!» Поэтому мне смешна поэзия Ахматовой: мне плевать, что она там думает. Зато мне интересен Хлебников, потому что он пишет о страшных вещах спокойно и без этой воды дурацкой. Мне нравится холод, которого не хватает мне самому. Мне нравятся отстраненность и спокойствие, когда говоришь о страшных, о светлых вещах — неважно. У тебя появляется больше возможностей, когда ты вне эмоций: ты просто наблюдаешь, и фантазия уже работает по-другому.
Но ведь отстраненный наблюдатель как бы вне человеческого мира.
Почему?
Ну, происходят революции, войны, какие-то события, кто-то с кем-то спорит, а он всегда в стороне.
Ну да, да. Но надо стараться именно так. Потому что так честнее. У нас была такая история, когда мы писали «Жильца вершин» с Хвостенко в 1995м. К нему прибежала девушка с телевидения брать интервью. Она только что приехала из Чечни. Как раз была первая чеченская кампания или вторая — в общем, какая-то война была чеченская. И она приехала, вся в ужасе, и первое, что спрашивает, как он относится к войне в Чечне.
А Хвост только что приехал из Парижа, смотрит на нее и говорит: «А как вы относитесь к тому, что сейчас в Анголе страшные вещи творятся, голод?» Она говорит: «Ну, никак». Он говорит: «А почему вы считаете, что война в Чечне важней, чем война в Анголе? Сейчас каждый годкого-нибудь убивают, режут. Почему я должен думать о Чечне? Я человек мира, я живу в мире. Человечество только тем и занимается весь XX век, что воюет, ни одного дня нет, чтобы не воевали».
Он сказал тогда очень правильную вещь. Настоящие страдания — это когда твоего близкого ножом пырнут, вот это больно и страшно. А если думать о ком-то там, то надо сострадать или всем, или не сострадать никому. Иначе ваше сострадание мелкое, неправильное и циничное: вы переживаете только за «наших» каких-то, которых где-то рядом убивают.
То есть речь идет о границах личного мира. А ваши границы — где они?
Да где угодно. Поэтому можно записывать Хлебникова с музыкантами из Америки, абсолютно спокойно. Так же и для Хлебникова не было границ. И для Пушкина, хотя он не выезжал из России вообще.
Но Пушкин все-таки ощущал себя гражданином России, русским человеком.
Ну, наверное. Но я не думаю, что это был его конек.
Классик апокалипсиса
Я читала, что вас не хотели брать на радио из-за того, что записи «грязные», домашние.
Да-да. И слава богу.
Почему «слава богу»? Вы не хотите, чтобы люди вас услышали?
Я считаю, что моя задача — делать. Лет десять назад я понял, что мне интересней сам процесс, чем кого-то убеждать и что-то доказывать. Столько сейчас много всякой музыки! После появления интернета я подумал: наконец-то! Если раньше мы доставали какие-то записи через непонятно что, то сейчас тыкнул кнопку, и тебе выложили массу песен хорошего качества. Я думал, что у нас наконец пойдет какой-то процесс — но ни фига подобного. Как слушали «Ласковый май», так и слушают. Абсолютно немузыкальная страна.
Хотя мне кажется, кризис не только здесь, но и на Западе. Но там, по крайней мере, есть среда, есть люди, которые этим интересуются, это издают и могут платить за это деньги. Так и раньше было: Бах писал для Фридриха II, и Фридрих давал ему какие-то рекомендации, он сам был музыкант. То есть они разговаривали. Екатерина II переписывалась с Дидро и Вольтером. Можете представить, чтобы, скажем, Путин переписывался с Деррида?
Нет, наверное. А почему?
Потому что произошло расслоение элит. Еще даже Сталин мог оценить поэзию Пастернака — он понимал все-таки, что такое Пастернак. А Путин уже вряд ли мог оценить поэзию того же Пригова или Хвоста, для него это вообще другой мир. А в XVIII веке, скажем, Радищев и Екатерина были из одной компании. Потому она и говорит: «Он сумасшедший», что они из одной компании, говорят на одном языке. А сейчас этого нет, полное расслоение.
И так везде, но у нас особенно. Когда пришел к власти Медведев, он сказал, что его любимая музыка — Deep Purple. То есть у нас Deep Purple — это уже верх какой-то!.. С другой стороны, в этом есть кайф, потому что это дает полную свободу действий. Ты можешь безнаказанно делать что угодно, потому что власть даже не понимает, что ты можешь над ней издеваться, например. Для них нас нет. Для них есть «Любэ», еще кто-то. А элиты музыкальной, интеллектуальной для них просто не существует.
Может быть, это оттого, что нынешнюю политическую элиту не волнует возможность войти в историю и история как таковая?
Да нет, просто как когда-то говорили, кухарка будет управлять государством, — вот она и управляет. Они не пони мают не потому, что не хотят. Просто если тебя воспитали за шкафом, то, собственно, как ты можешь что-то такое понять? Владимир Мартынов сравнивал это с индийским учением, согласно которому у нас сейчас наступил последний век — век шудр. Шудры — это не просто слуги, это безынициативные слуги, такая каста. То есть им нужно говорить: «Возьми соль, принеси и поставь там». Сейчас эта каста у власти. Это не значит, что нет брахманов или воинов. Они есть, но они не главные. И так во всем мире.
Если это век шудр, то все идет к концу?
Нет, наоборот. Мне кажется, апокалипсис означает, что все вернется снова. Начнется новый, уже настоящий взлет. Но для этого все должно действительно превратиться в труху. Когда Дали спрашивали, в чем искусство будущего, он отвечал: «Только классика», хотя сам был авангардистом. А Мартынов говорит, что, для того чтобы слушать сейчас Бетховена, нужно, чтобы все развалилось к чертовой матери, — тогда ты сможешь оценить Бетховена.
Но ведь для кого-то классика — Бетховен, а для кого-то — уже Deep Purple.
Нет, ну сравнить-то можно. Например, если вы любите автомобили, вы можете сравнить жигулии Mercedes-Benz, вы же понимаете разницу, даже если у вас денег только на жигули, которые вам теща подарила. У меня масса друзей, которые не хотели пересаживаться на иномарки, потому что у них денег на них не было. Как только пересели, они про жигули забыли сразу. Здесь то же самое: если ты понимаешь, что такое Бетховен, то какой там к черту Deep Purple! Но политическая элита такая, ничего с этим не поделаешь. Обидно, конечно, но, с другой стороны, почему нет?
Я думаю, что с этим связано и разрушение архитектуры в Москве, в Питере. Ломают, потому что просто не видят! Мой приятель лет пять назад попал в Венецию в компании разных чиновников, и в том числе был там Владимир Ресин, который отвечает за все строительство в Москве.
Сидят они, значит, в ресторане, и Ресин встает и говорит: «Итальянцы идиоты, чего они здесь держатся за эту фигню? Разломали бы все, пригласили нас — мы бы им все заново отстроили». У него даже сомнений никаких нет, что он знает, что такое красота. (Смотрит за окно кухни — там видна желтая девятиэтажка и провода.)Некоторые и в этом видят красоту.
Я об этом и говорю. Мой хороший друг, питерский скульптор Василий Аземша, в молодости преподавал рисование в районной школе. Он как-то попросил детей: нарисуйте дом. И все как один нарисовали вот эти прямоугольнички хрущевок. Он за голову схватился. Выяснилось, что эти дети никогда — двадцать минут на метро доехать! — не были в центре. И он стал каждые выходные вывозить их и показывать, что есть и другие дома.
Это в Питере. А можете себе представить, как где-нибудь в Тольятти люди живут? Они реально считают, что это красиво.
У меня сестра, питерская, приехала в Москву, мы отвезли ее в Третьяковку, я ей сказал: «Олечка, мы тебя высажи ваем, там Третьяковка, а потом ты сядешь в метро, одна остановочка — и приедешь к нам». Олечка сходила в Третьяковку, погуляла там, потом села в метро, проехала нужную остановку и уехала на окраину, в Чертаново. Где-то уже вечером, часов в девять, она приезжает и говорит: «Знаешь, я походила в районе Третьяковки, что-то мне там все не понравилось. А потом случайно уехала в Чертаново — там так хорошо!» Все, понимаете?! Это сестра родная. Как объяснить ей, что Третьяковка и вокруг нее — это и есть Москва, старая Москва, и там есть что посмотреть? Чертаново! (Хохочет.) Ужас какой!
Инфантильный дилетант
Два года назад вы записали со Старостиным и Котовым диск «Душеполезные песни на каждый день». Может ли музыка спасти душу?
Не думаю. Стравинский говорил, что музыка — это единственное искусство, которое полностью отражает время. Она погружена в то время, в которое она создается, даже самая авангардная. Китайские чиновники во времена империй по музыке определяли ситуацию в стране. Если в музыке появлялись диссонансы, они тут же собирались и начинали обсуждать: что-то в империи не то происходит.
И что же происходит сейчас в России?
Если честно, у меня пессимистический взгляд на это. Когда была перестройка, мне казалось, что вот сейчас все и начнется: пройдет какой-то период, лет десять, все наделают говна,но потом-то… И ни фига. Началась чушь, бестолковщина. Тоталитарное общество — оно ни к чему хорошему не может привести. Если уезжают такие люди, как Анатолий Васильев, это знак чего-то. Васильев, который создал два театра, который сделал такое здание — в театре ведь здание очень важно, — да с ним никакой МХАТ рядом не стоял! И этот человек уезжает. Его надо было держать всеми силами, а его выдавили. Норштейн снимает для японцев. Иоселиани — во Франции. Пригов умер.
В 1980-х «АукцЫон» устраивал театрализованные представления из своих концертов
Страну затягивает в скуку. Я не вижу молодежи, которая бы поднимала высоко хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь флажочек. В музыке все, кого я знаю, моего возраста или старше. Нет молодых людей, которые бы приносили какую-то радость. Есть отдельные персонажи, например Петр Налич, который прославился через интернет, — хороший парень, и голос у него хороший. Но общей тенденции нет. Красоты нет.
И главное, сейчас считают, что все хорошо. Никто ничего не запрещает — люди сами не хотят. Опять пошла ложь: мы самые лучшие, самые сильные. А ведь никому мы не нужны на самом деле. Позитивно страна ничего не производит — ничего, что радовало бы глаз, слух. Ни у кого нет стимула сделать хоть даже вот шкаф красивый. Может, конечно, все это рассыплется к чертовой матери и будет новое возрождение…
Вы с детства знали, что будете заниматься музыкой?
Нет, мечта появилась скорее лет с семи. У нас была такая маленькая пластиночка, на которой было написано: «Вокально-инструментальный ансамбль, Англия». Песня называлась «Встреча». Как оказалось потом, это были Beatles, а песня — Come Together. У меня до сих пор, когда я ее слушаю, мурашки. Даже почти тактильные воспоминания: шикарный сентябрь, меня привезли с дачи, Питер после дождя — и эта пластинка. И я подумал: «Ой, тоже хочу такой ансамбль».
Но, честно говоря, в детстве я думал, что буду спортом заниматься. Потом думал, что буду каким-то ученым. Я уже окончил институт, работал, как вдруг понял, что не хочу работать, хочу заниматься тем, что нравится — музыкой. Но тогда было другое время, у меня не было образования, мы не имели права играть за деньги, поэтому я уходил в никуда.
На что вы рассчитывали?
Не знаю. Ни на что. Я был тогда инфантильный молодой человек, хотя уже была семья, у меня был ветер в голове. Взял и ушел с работы. Мама моя за голову схватилась: «Ты думаешь, ты будешь до тридцати лет играть все эти песенки?» Я говорю: «Да не знаю я…» У меня только десять лет назад сомнения прошли: когда мне было почти сорок лет, я понял, что мне все равно, насколько это будет значимо. Общественная польза, популярность — фигня. И, как ни странно, я после этого начал по две пластинки в год делать. Я понимаю, что я неофит, дилетант, я не учился, я не очень современный, но я делаю какие-то вещи, которые люди, обладающие музыкальной основой, никогда в жизни не сделают.
Дилетантизм — основное свойство современной музыки. Чем это объясняется?
Мартынов в книжке «Конец времени композиторов» пишет, что до начала ХХ века композитор был богом. Кто такой был Бетховен в его времена? Вершина, глыба! А теперь композитор — просто маргинал, который в лучшем случае музычку для кино делает. Человек уже не воспринимает музыку, для него она существует только в контексте фильма, спектакля, церемонии, телепередачи, игры. Человеку нужно видеть, и поэтому важнее композитора сейчас исполнитель.Какой-то Башмет важнее, чем создатель нового музыкального текста!
Однажды Джон Кейдж сказал, что автобус, проезжающий около консерватории, более музыкален, чем сама консерватория. Теперь Мартынов продолжает эту мета фору и говорит, что сейчас просто автобус музыкальнее автобуса, проезжающего мимо консерватории. Все лучшие музыканты сейчас — это убийцы музыки, потому что они занимаются профанацией, зарабатыванием денег. Если раньше говорили, что публика — враг музыки, потому что она требует только то, что ей знакомо, а то, что незнакомо, музыкой не считает, то теперь уже сами музыканты враги музыки. Такие люди, как Мацуев, Башмет, Спиваков, — они музыку превращают в фигню, потому что слушателям важнее они, чем музыка, которую они исполняют.
Леонида Федорова интересуют только звуки
А вы свою музыку кому адресуете? У вас какая-то своя особая публика?
Я не особо адресую. Я чисто прагматически подхожу. Первую свою пластинку мы записывали на «Мелодии». И мне сказали, что на «Мелодии» тираж — 30 тысяч пластинок. Я спрашиваю: «Как это?» Оказывается, в каждом крупном городе есть хотя бы один магазин «Мелодия»: 30 тысяч этих магазинов и было. И в каждом городе найдется хоть один идиот, который купит любую пластинку, даже речи Брежнева.
При нынешней дистрибуции я понимаю, что тысячу я продам по-любому, что бы я ни записал: нацарапаю что-нибудь, и это купят. Не за год, так за пять лет. Поэтому мы не делаем больших тиражей. Я понимаю, что какая-то публика есть, на любое найдется слушатель: кому-то нравится твой голос, кому-то манера. На таком громадном пространстве люди все равно найдутся. Подозреваю, что моя аудитория омолодилась за последние десять лет. Часть старых поклонников отвалилась: и возраст, и мы поменялись. Пришли другие, помоложе. Но на самом деле ни одна пластинка, кроме «Птицы», никогда не выстреливала в коммерческом смысле.
Меня поразила история о том, как вы записывали «Лиловый день», когда вы покупали пластинки разных музыкантов, ставили их одновременно и, перекрикивая их, записывали свои песни. Получился альбом из песен, спетых под одну гитару и аккомпанемент из самой разной музыки на заднем плане — от Баха до Эминема. Мне кажется, это идеальная метафора того, что происходит сейчас в музыке.
Ну да. Для меня это было очень странно тогда. Я писал это на мини-диск у себя дома. У меня не было ни компьютера, ничего. Это был первый год моей жизни в Москве, и мне было довольно тяжело: неуютно, друзей нет, скучно. Я играл каждую песню много раз, сколько хватало места на одном диске. И вот потом слушаю, что я там записал, и вдруг слышу, как в один трек каким-томистическим образом попадает все — и Третья симфония Рахманинова, и что-то там еще, я уже не помню, что там звучало. Я офигел, я так испугался на самом деле, думаю: ну как же так, Господи? Притом рядом абсолютно никакой трек, а тут вообще идеальный. Это как раз была песня «Музыка моя».
Я был так потрясен — думаю, дай попробую еще. И так каждый раз: из пятнадцати треков один идеальный, мурашки по коже, а остальное вообще фигня, просто набор звуков. Я так записал всю пластинку. И я уверен, что это тогда святая Матрона мне помогла. Мы тогда очень часто ездили в монастырь к иконе святой Матроны (блаженная старица Матрона Московская похоронена на территории Покровского монастыря. — «РР»), я просил ее что-то сдвинуть в моей жизни. Потому что на самом деле сам я не придумал ничего. Ни одной ноты.
Фото: Светлана Привалова/Коммерсант; Нора Жанэ; Виктория Ивлева/РИА НОВОСТИ
- 2 комментария
katehonОсобое мнение / Среда, 24.03.2010: Михаил Хазин, экономист
- 3 комментария
katehonАктуальность 4 политической теории как парадигмы национальной модернизации
- 2 комментария
katehonНе поленитесь - прочитайте. Очень цельный анализ.
.
Данная публикация представляет собой расширенную авторскую версию доклада социолога Андрея Фурсова на круглом столе «Опричнина и опричная идея: мифы и историческая действительность» в Институте динамического консерватизма.
.- Скоро подует восточный ветер, Уотсон.
- Не думаю, Холм. Очень тепло.
- Эх, старик, Уотсон. В этом переменчивом
веке только вы не меняетесь. Да, скоро
поднимется такой восточный ветер,
какой ещё никогда не дул на Англию.
Холодный, колючий ветер, Уотсон, и,
может, многие из нас погибнут от его
ледяного дыхания. Но всё же он будет
ниспослан богом, и когда буря утихнет,
страна под солнечным небом станет чище,
лучше, сильнее.
.
А. Конан-Дойл. Его прощальный поклон
.
.
И от ветра с Востока пригнулись стога,
Жмётся к скалам отара.
Ось земную мы сдвинули без рычага,
Изменив направленье удара.
В. Высоцкий. Мы вращаем землю
Опричнина — ключевое событие русской истории последних пяти веков. Именно она заложила фундамент той уникальной формы власти — автосубъектной, — которая мутировала, слабела, возрождалась, менялась и почти при каждой серьёзной смене не только оставалась самою собой, но и приобретала всё более чистую, свободную от собственности и «классовых привесков» (В.В. Крылов) форму — la plus ca change, la plus c'est la meme chose («чем больше меняется, тем больше остается собой»).
Более того, опричнина стала не только фундаментом, но одновременно и эмбрионом этой власти, которой суждено было развиваться по схеме «преемственность через разрыв».
Наконец, опричнина подарила русской истории один из её главных (неглавных больше) принципов — опричный, который, отрицая княжебоярский принцип, оттолкнувшись от него, породил принцип самодержавный и таким образом оформил и, если угодно, замкнул триаду, придав обоим принципам самостоятельный характер и заставив их жить собственной жизнью. И в этой собственной жизни каждого принципа именно опричный связывает самодержавно-национальный («народный») и олигархический (княжебоярский) принципы и в известном смысле снимает (в гегелевском, диалектическом, смысле) противоречия между ними.Опричнина, как и её создатель Иван Грозный, — оболганное явление нашей истории, порой сознательно, порой от непонимания. Оболганное как большими мастерами науки и литературы (например, на первых страницах замечательного романа А.К.Толстого «Князь Серебряный» мы сталкиваемся с некими мерзавцами, коими оказываются опричники. Конечно же, среди опричников, как в любой «чрезвычайке», хватало «биологических подонков человечества» (И.Солоневич), но суть-то явления ускользнула от «второго Толстого». Как ускользнула она и от мелкой шантрапы от тех же науки и литературы, а теперь ещё и кино (достаточно вспомнить фильм «Царь»).
В докладе я хочу остановиться на нескольких вопросах:
1) опричнина как историческое явление, его корни — они столь же необычны, как сама опричнина;
2). фактическая сторона дела — очень кратко, основные вехи;
3) суть опричнины, её причины, последствия — кратко-, средне- и долгосрочные;
4) опричный принцип русской истории в противовес олигархическому и самодержавному, с одной стороны, и институциональному, с другой;
5) реализация опричного принципа в русской истории;
6) «грозненские» (Иван IV, Сталин) и «питерская» (Пётр I) версии опричнины;
7) нужна ли и возможна ли в России сегодня (или завтра) новая опричнина (неоопричнина) или, точнее, нужно ли и возможно ли возвращение опричного принципа в той или иной форме, и если да, то какова может быть цена.
А. Васнецов. «Оборона Москвы от хана Тохтамыша. XIV век».
.
В. Васнецов. «Царь Иван Грозный».
Н.Неврев. «Опричники»
.
И.Тихонов. "Опричник".
Древнерусская книжная миниатюра "Иван Грозный принимает послов из Сибири".
.
.
.
.
источник - http://www.dynacon.ru/content/articles/381/
- 3 комментария
katehon10 социальных страхов Льюиса Кэрролла
Григорий Тарасевич, Юлия Идлис, Константин Мильчин
Иллюстрации: Александр Блосяк
4 марта на экраны выходит "Алиса в Стране чудес" Тима Бертона - второй после "Аватара" фильм, снятый под формат 3D и демонстрирующий зрителю новую объемную жизнь, похожую и непохожую на окружающий нас мир. В свое время окном в новую реальность - реальность будущего - стали сами книги Льюиса Кэрролла. Рассказывая о странных, абсурдных и страшноватых приключениях семилетней Алисы в Стране чудес и в Зазеркалье, Кэрролл создал энциклопедию социальных страхов будущего. Многие из этих страхов во времена писателя еще не имели названия, но человечество уже подсознательно начинало с ними бороться, создавая новые институты и технологии, принимая законы, совершая открытия. В борьбе с собственными социальными кошмарами наше общество и стало таким, какое оно есть
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ....Педофилия
У Кэрролла. Нынешний культурный миф о педофилии имеет двух родоначальников: Льюиса Кэрролла и Владимира Набокова. При этом вопрос, был ли педофилом сам Кэрролл, остается открытым. С одной стороны, он был холостяком и дружил с маленькими девочками. В обеих «Алисах» семилетняя героиня постоянно ведет доверительные беседы со взрослыми незнакомыми мужчи-нами (с Чеширским Котом, Гусеницей, Шалтаем-Болтаем и т. д.). А в «Алисе в Зазеркалье» есть даже «взрослое», чувственное описание девочки, перегнувшейся через борт лодки, чтобы сорвать кувшинку: «Волосы ее спутались и упали в воду, глаза жадно блестели». С другой стороны, во времена Кэрролла его коллеги еще не видели никакого криминала в дружбе бездетного мужчины с их маленькими дочерьми.
Детская картина мира интересует Кэрролла прежде всего потому, что предполагает неограниченные возможности. Для ребенка возможно и реально то, от чего взрослый давно уже отказался в силу усталости, непростого жизненного опыта и груза обязательств. Взрослый не может погнаться за кроликом и пропасть в кроличьей норе на целый день; не может всерьез отнестись к битве Труляля и Траляля за погремушку, потому что у него свои войны и свои «погремушки»: власть, деньги, общественное влияние. В целом ребенок, по Кэрроллу, может гораздо больше, чем взрослый. В ХХI веке подобные убеждения принесли обвинения в педофилии и два судебных процесса Майклу Джексону.
В мире. Понятие педофилии появилось в 1886 году — через 15 лет после выхода «Алисы в Зазеркалье»: его ввел известный немецко-австрийский психиатр Рихард Крафт-Эбинг, пионер в исследовании сексуальных девиаций. До этого половое влечение к подросткам не воспринималось обществом как отклонение от нормы: в Лондоне большим спросом пользовались проститутки-девственницы (то есть девочки 14–15 лет). Это вполне укладывалось в общий тренд: дети с малолетства начинали работать наравне с взрослыми, а понятия «детский труд» как этико-юридической категории просто не существовало.
По мере того как роли и функции ребенка и взрослого в обществе разделялись, ребенок постепенно становился субъектом права. В 1965 году педофилию окончательно признали извращением, а к концу ХХ века педофилы стали чуть ли главными врагами западного общества. На рубеже ХХ и ХХI веков борьба с «любителями детей» породила другой социальный кошмар — за любое проявление любви к детям быть заподозренным в педофилии, то есть фактически дискриминацию взрослых.
Защитные механизмы цивилизации. Во-первых, законы, защищающие лиц, не достигших «возраста согласия», от сексуальных контактов. «Возраст согласия» колеблется от 12 (на Филиппинах или в Колумбии) до 20 лет (в Тунисе). А во-вторых, публичность: в США создан Национальный публичный реестр сексуальных преступников, и любой желающий, зайдя в онлайновую базу данных, может узнать, например, что некто Льюис Кэрролл (фотография прилагается) 1949 года рождения, белый, рост 5 футов, проходил по делу о совращении несовершеннолетних. Он отсидел свой срок и сейчас проживает в городе Боудон по адресу: Anglea Avevue, 215.
Время
У Кэрролла. «Если бы ты с ним [со временем] не ссорилась, могла бы просить у него все что хочешь. Допустим, сейчас девять часов утра — пора идти на занятия. А ты шепнула ему словечко, и — р-раз! — стрелки побежали вперед! Половина второго — обед!»
Большинство обитателей Страны чудес и Зазеркалья могут управлять временем: для них оно может идти как вперед, так и назад, лететь стрелой или стоять на месте. Алиса ничего этого не умеет, поэтому для нее время, идущее то слишком быстро, то слишком медленно, то вовсе задом наперед, становится настоящим кошмаром. На протяжении XIX–XXI веков темп жизни постоянно растет, расстояние между Америкой и Европой измеряется уже не неделями, а днями и даже часами, люди все больше зависят от скорости обработки информации — в результате у современного человека формируется стойкое ощущение, что он не успевает за временем. Но договориться с ним, как Шляпник, еще никто не смог.
В мире. Кэрролл написал «Алису в Стране чудес» в 1864 году, а в 1868м Джон Стюарт Милль, британский философ и экономист, обогатил язык словом «антиутопия». Появилось опасение, что прогресс и ход времени не принесут человечеству ничего хорошего. Массовая литература конца XIX века пронизана смесью страха перед будущим и веры в его радужность. Весь ХХ век человечество будет пытаться покончить со временем, «остановиться» — и все эти попытки будут тщетными. В 1914 году цвет европейской молодежи отправится на «войну, которая положит конец всем войнам» — так называли будущую Первую, а потом и Вторую мировую. В начале 1990х американский философ Фрэнсис Фукуяма объявит о «конце истории» — и ошибется. Время идет вперед, причем все быстрее.
Защитные механизмы цивилизации. Главным образом — это механизмы для измерения времени, дающие иллюзию контроля над ним. Сегодня часы есть в каждом устройстве: телефоне, автомобиле, плите, фотоаппарате. В процессе борьбы с властью времени цивилизация создала и институт кредитования, суть которого в том, что мы получаем рубли и доллары из будущего, и институт научного прогнозирования: методы статистического анализа и экспертные оценки позволяют нам узнать, какой будет через 50 лет среднегодовая температура в Сибири или численность населения Индонезии. Эти прогнозы запросто могут и не сбыться, зато сейчас у нас есть ощущение полной определенности.
Маргиналы
У Кэрролла. Алиса все время сталкивается с существами, которые в приличном обществе являются несомненными маргиналами: звери (Белый Кролик), сумасшедшие (Мартовский Заяц), говорящие цветы (Тигровая Лилия), мутанты (Шалтай-Болтай). Однако с их точки зрения маргиналом оказывается как раз она, воспитанная девочка из хорошей викторианской семьи. Цветы шокирует форма ее «лепестков», Белый Кролик считает ее прислугой и гонит за перчатками, игральные карты и шахматные фигуры указывают ей место, а для гигантского говорящего яйца все люди вообще на одно лицо. Кэрролл показывает, насколько условно понятие социальной нормы и отклонения от нее: каждый из нас в любой момент может оказаться маргиналом.
В мире. В XIX веке маргиналами становились или застрявшие в прошлом (например, разорившиеся и обезумевшие от горя аристократы), или опередившие свое время (социалисты и суфражистки, подвергавшиеся преследованиям со стороны властей или общества). Другим фактором маргинализации являлась принадлежность к определенной национальной культуре: в конце XIX века Англия приобрела репутацию страны чудаков и эксцентриков, потому что ее жители путешествовали больше остальных европейцев и чаще сталкивались с представителями других наций и культур, невольно провоцируя или становясь участниками конфликтов на этой почве.
Само же понятие «маргинал» появится только в 1920е годы, когда американские социологи зададутся вопросом, почему различные группы иммигрантов адаптируются к новой социальной среде с разными скоростью и результатом. В XXI веке этот вид «отклонения» стал считаться «национальной и культурной самобытностью», а в социальном смысле границы маргинальности почти слились с границами криминала: толерантное западное общество принимает как норму все, что не подпадает под действие уголовного права.
Защитные механизмы цивилизации. Общество издавна защищалось от маргиналов, помещая их в специально отведенные места: тюрьмы, лечебницы, приюты для бездомных. В 1970е с развитием политкорректности соблюдение прав всевозможных маргиналов и меньшинств
стало важным социальным трендом. В развитой западной стране гомосексуалист, клошар, носитель языка тувалу, анархо-индивидуалист, ВИЧ-инфицированный и т. п. могут получить преимущества перед обычными гражданами. То есть общество как бы восстанавливает справедливость по отношению к тем, кого оно веками маргинализировало и даже преследовало, а с другой стороны — защищает себя от этих меньшинств, загоняя их в правовое и культурное гетто.Мутации и изменение человеческого тела
У Кэрролла. «Ах, почему я не складываюсь, как подзорная труба! Если б я только знала, с чего начать, я бы, наверное, сумела», — думает Алиса перед крошечной дверью в чудесный сад, куда не может попасть из-за того, что она нормального человеческого роста. Впрочем, как выясняется, от этого «недостатка» легко избавиться: Кэрролл показывает, что человеческое (и любое антропоморфное) тело может принимать самые причудливые формы. У Алисы вырастают ноги, и шея становится выше деревьев; у Шалтая-Болтая рот в улыбке распахивается так, что еще чуть-чуть — и вся его верхняя часть отвалится; Чеширский Кот может быть одной головой, без туловища. Однако, в отличие от реального мира, где все подобные трансформации случайны, нефункциональны и потому чаще всего связаны с инвалидностью, в Стране чудес ими можно управлять. Кэрролл выступает предвестником пластической хирургии, пирсинга, пересадки органов и прочих практик, призванных помочь человеку расширить возможности своего тела.
В мире. В ХIX веке интерес к людям, в физическом развитии которых произошло какое-то отклонение от нормы, достиг пика. Новое индустриальное общество требовало доступных развлечений — одним из них были бродячие цирки, в которых показывали диковинных людей: альбиносов, сиамских близнецов, несчастных, чье тело было покрыто волосами с ног до головы, гигантов и карликов. И именно к этому времени относятся первые попытки исследовать феномен с научной точки зрения; зарождается евгеника.
Защитные механизмы цивилизации. В ХХ веке медицина научится разделять сиамских близнецов, предложит пересадку кожи людям с нарушенной пигментацией — все эти усилия будут направлены на возвращение к «норме», а не на трансформацию тела в соответствии с нуждами его владельца. Людей типа австралийца Стеларка, вшившего себе в предплечье — в качестве художественного жеста — выращенное в лаборатории ухо, по-прежнему считают уродцами или психами.
Политкорректность
У Кэрролла. Персонажи обеих «Алис» чудовищно обидчивы. При Мыши нельзя упоминать ни кошек, ни собак; предложение «отрезать по кусочку» от Бараньего Бока является верхом бестактности; Шалтая-Болтая ни в коем случае нельзя называть яйцом. Вроде бы эти социальные условности направлены на то, чтобы учесть интересы всех собеседников и сделать общение максимально комфортным. Но в итоге именно из-за них общение становится бессмысленным, лицемерным, опасным и в конечном счете невозможным: почти каждый разговор, который Алиса начинает c изысканно-вежливой фразы, оканчивается обидой, ссорой или даже дракой.
В мире. Система правил, известная как политкорректность, возникла из стремления защитить свою частную жизнь от вторжения чужаков. Англия середины XIX века — страна, где рушатся социальные устои: общество демократизируется, средний класс наступает на пятки старой аристократии. У тех и у других масса болезненных вопросов и тем, которые лучше прилюдно не обсуждать. Так появляется целый свод правил общения: нельзя задавать личные вопросы, нельзя обсуждать политику, нельзя говорить о деньгах — в результате общение сводится к обсуждению погоды. Эта тенденция продолжится и в ХХ веке: в 1970е возникнет понятие «политкорректность» — когда западное общество, стремясь защитить меньшинства, с упоением займется самоцензурой и за 30 лет доведет ее до абсурда. При этом ростки ее можно было наблюдать уже в конце XIX века: англичан, приезжавших в США, поражало, что чернокожих там называли не «неграми», а «цветными».
Защитные механизмы цивилизации. Изначально к таким механизмам относилась и сама политкорректность: она защищала всех членов общества от неловких ситуаций и случайных конфликтов. Однако очень быстро из рекомендательной она превратилась в обязательную, где-то даже тоталитарную. И сегодня отношения общества с его потенциально «ущемленным» членом регулируются не только этикетом, но и законами, нормами, запретами, которые касаются всех сторон жизни — от личной переписки до найма на работу. Так что теперь общество вынуждено защищаться от дошедшей до абсурда политкорректности — в том числе и законодательно. В частности, в 2007 году Госдума отклонила законопроект, предлагающий запретить публичное упоминание национальности преступников.
Политические игры
У Кэрролла. За образами Моржа и Плотника, которые приглашают устриц на прогулку, а потом съедают их, как и за образами Льва и Единорога, ведущими бесконечную и бессмысленную битву, скрываются Гладстон и Дизраэли — лидеры Либеральной и Консервативной партий, постоянное соперничество между которыми находилось в центре английской общественной жизни тех лет. Но Кэрролл показывает и чудовищную бессмысленность политики в целом: войны в Зазеркалье ведутся из-за сломанной погремушки, а в Стране чудес миром правит картонная колода карт, в которой Король на ходу выдумывает законы и устраивает из суда фарс, а Королева то и дело требует отрубить кому-нибудь голову — на всякий случай. Ужас в том, что политика — обыкновенная игра и ничего более; играть в нее может даже семилетий ребенок.
В мире. Одним из проявлений такой игры в политику можно считать существовавшие в викторианской Англии «гнилые местечки» — так называли заброшенные города и деревни, которые из-за несовершенства законов имели свое представительство в парламенте. Индустриальная революция меняла облик страны: одни города исчезали, другие появлялись, а избирательная система не поспевала за этими изменениями. Депутат от «гнилого местечка» банально покупал себе голоса «избирателей» у лендлорда — в самые жирные для жуликов годы таким образом в парламент избиралось до половины депутатов. Полвека будут бороться парламентарии с этой системой, отнимая места у несуществующих населенных пунктов и передавая их новым промышленным городам.
Впрочем, современная политика — тоже игра: «белые» (силовики, «оранжевые», республиканцы) делают ход — в ответ «черные» («питерские юристы», бело-голубые, демократы) передвигают свою фигуру.
Защитные механизмы цивилизации. Пока их нет. С развитием политтехнологий все, что человечество придумывает, чтобы сделать политику серьезной, оборачивается игрой или даже фарсом, включая процедуру выборов и подсчета голосов, предвыборные кампании, черный и белый пиар и т. п.
Катастрофы
У Кэрролла. В обеих «Алисах» катаклизмы и стихийные бедствия обычно происходят по вине самой Алисы, то есть человека. Их катастрофичность в том, что они нарушают привычный уклад жизни обитателей Зазеркалья и Страны чудес; в каком-то смысле это социальные катастрофы. Домик Белого Кролика качается, как при землетрясении, оттого что в нем шевелится ставшая гигантской Алиса. Мышь, Орленок, Додо и другие существа чуть не тонут в «наводнении», которое огромная Алиса наплакала в комнате. Любая перемена, спровоцированная человеком, не менее ужасна, чем стихийное бедствие, причем герои Кэрролла и в том и в другом случае озабочены не спасением собственной жизни, а, например, сохранностью чайного сервиза в гостиной.
В мире. В XIX веке самые крупные катастрофы происходят в море и на железной дороге. В год выхода «Алисы в Стране чудес» в Канаде, у города Сен-Илер, случилась страшная катастрофа: поезд с немецкими и польскими иммигрантами упал с моста в реку, итог — 99 погибших и 100 тяжелораненых. В США, где поезда были основным средством перемещения по стране, катастрофы с десятками погибших происходили ежегодно. Крупные кораблекрушения были так же регулярны: в год выхода «Алисы в Зазеркалье» сразу 33 американских китобойных судна застряли во льдах около Аляски.
В ХХ веке с изменением основного способа передвижения на первый план вышел страх авто— и авиакатастроф, хотя поезда по-прежнему сходят с рельс, а корабли тонут. После 11 сентября 2001 года к прежним страхам добавилась еще и боязнь терактов. Однако за всеми этими катастрофами стоит человек: мы боимся только того, что можем натворить сами. И любой фильм о тайфуне, урагане или наводнении, грозящих уничтожить жизнь на Земле, начинается с упоминания о том, что человечество загрязняет окружающую среду, вызывая тем самым изменения климата.
Защитные механизмы цивилизации. На протяжении долгих веков существовал только один институт борьбы с катастрофами — пожарные. Но сейчас во многих странах есть специальные органы, которые ведают «чрезвычайными ситуациями». Россия — одно из немногочисленных государств, где такое ведомство имеет статус министерства.
Кроме того, человечество постоянно совершенствует системы предупреждения о катастрофах. Например, МЧС с этого года начинает использовать систему Cell broadcast: случись что — все владельцы сотовых телефонов, находящиеся в опасной зоне, получат предупреждающее сообщение. Так что если у вас в телефоне только поздравления с праздником и прочая ерунда, значит, вокруг все спокойно. Пока.
Виртуальная реальность
У Кэрролла. «Зазеркальный» и «чудесный» мир у Кэрролла ничуть не менее осязаем, чем тот, из которого родом Алиса: в нем все можно потрогать, многое попробовать на вкус.
Единственное, чего в нем нельзя, — это умереть: Алиса выживает, падая в очень глубокую нору, Шалтай-Болтай, даже свалившись со стены и разбившись, остается жив, а Единорог в каждой схватке пронзает рогом Льва, не причиняя тому никакого вреда. Этот мир управляется мысленным усилием: стоит Алисе задуматься над тем, как бы ей уменьшиться, рядом с ней возникает пузырек с уменьшающей жидкостью и т. д. Фактически Кэрролл изображает виртуальную реальность, знакомую многим современным геймерам. Однако, живописуя ее красоты и чудеса, он предупреждает и об опасности: выхода из кроличьей норы или зеркала не существует — выйти из виртуального мира можно только проснувшись, то есть сознательно от него отказавшись. А на это способен далеко не каждый.
В мире. Во второй половине XIX века расширять географические границы мира было уже практически некуда, и математик Льюис Кэрролл одним из первых писателей Нового времени попытался расширить его границы принципиально иным образом. Литература давала чуть ли не единственную возможность создавать виртуальную реальность, хотя были предприняты к этому и первые технические шаги: распространение телеграфа, фотография, изобретение электромеханической счетной машины. Но пройдет почти век, прежде чем эти разрозненные изобретения станут частью единой системы и приведут к появлению интернета.
Защитные механизмы цивилизации. Сперва человечеству не нравилось, что виртуальная реальность не настоящая, и оно пыталось приблизить ее к реальной. Так появились мощные процессоры, изощренные компьютерные симуляторы (игровые и учебные), 3Dформат в кино. Однако на рубеже ХХ–XXI веков тренд сменился: теперь человечество пытается оградить себя от соблазнов виртуальности. В 1995 году американский психиатр Иван Голдберг ввел термин «интернет-зависимость» — фактически виртуальный мир встал в один ряд с героином и водкой. Сейчас существуют всевозможные группы «анонимных игроманов», специализированные клиники и проекты типа «Библиотеки против компьютерных игр». Но серьезных институтов или правовых норм для борьбы с этой угрозой до сих пор нет.
Наркотики
У Кэрролла. Льюис Кэрролл принимал опиум как лекарство, но, были ли романы про Алису написаны под его воздействием, неизвестно. Один из сквозных мотивов в «Алисе в Стране чудес» — героиня что-то съедает или выпивает, после чего с ее телом начинают происходить какие-то изменения либо ей в голову приходят странные мысли. Наконец, имеется мудрая Гусеница, черпающая вдохновение в кальяне. В целом после съеденного или выпитого мир вокруг Алисы становится гораздо интереснее. За неимением технических средств управления виртуальной реальностью викторианская эпоха прибегала к химическим, но Кэрролл предупреждает своих читателей об опасности злоупотребления неизвестными веществами: например, если откусить от соответствующего гриба слишком большой кусок, можно получить массу неприятных последствий в виде шеи высотой с хорошее дерево.
В мире. Основными наркотиками тогда были опиум и производный от него морфий; в ХХ веке им на смену пришел сперва кокаин, потом синтетические наркотики и героин. По разным оценкам, в начале 1860х годов в Англии до 5% населения регулярно употребляло опиум или морфий. В США во время Гражданской войны морфий использовался в качестве обезболивающего, в результате чего у сотен тысяч ветеранов появилась наркозависимость. Интересно, что в XIX веке европейцы ввозили наркотики в Азию (Англия и Франция дважды воевали с Китаем, требуя открыть порты для торговли — в первую очередь опиумом), а в ХХ веке наркотрафик, наоборот, идет из Азии в Европу. Опасность и тяжелые последствия наркозависимости начинают обсуждаться в 1860х; до этого наркотики окружены романтическим флером и представляются золотым ключиком, отпирающим дверцу в чудесный сад — совсем как в «Алисе».
Защитные механизмы цивилизации. Человечество успело испробовать разные средства борьбы с наркоманией. Некоторые страны разрешают легкие наркотики, считая, что только так можно победить тяжелые. Другие ужесточают законодательство и вводят смертную казнь за наркоторговлю. Кроме того, борьба с наркотиками значительно расширила силовой аппарат современных государств: почти повсюду есть специальные полицейские службы для борьбы с наркоторговлей — в США к этому привлекают даже армию. Российская Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков подчиняется непосредственно президенту.
Потеря самоидентификации
У Кэрролла. Почти каждый встреченный персонаж, от Гусеницы до Пудинга, задает Алисе вопрос, кто она такая, и ставит под сомнение любой полученный ответ. Сама Алиса тоже сомневается: если утром она была нормального роста, потом уменьшилась до трех дюймов, потом выросла до 9 футов, потом снова уменьшилась — осталась ли она собой, Алисой? И как это определить? Кэрролл показывает кризис самоидентификации в действии — Алиса точно знает, кто она, лишь у себя дома в окружении привычных вещей и понятных социальных ритуалов: прогулка со старшей сестрой, сматывание клубка шерсти в гостиной перед камином. Выпадая из этой — довольно условной — системы координат, Алиса как бы теряет себя, иногда даже забывая собственное имя. Впрочем, в этом есть и свои плюсы: она может стать кем угодно. Так, например, в Зазеркалье Алиса демонстрирует чудеса социальной мобильности, за 11 ходов становясь из Пешки Королевой.
В мире. Персональная идентичность в XIX веке регулировалась общественными устоями: человек определялся через его семейное и имущественное положение, круг знакомств, образование и условия жизни. Большая часть ХХ века прошла в бунтах против этих устоев: молодежь 1920х, 1950х, 1960х и 1990х боролась за свободную любовь и гражданские браки, дауншифтерство и возможность выбирать себе имя, страну жительства и гражданство, то есть за право быть кем угодно. Одновременно с этим страх потерять идентичность становится одной из важнейших тем в кино и литературе.
Вероятно, в XXI веке человек, освободившись от социально обусловленных факторов идентичности, станет бороться за право быть собой — если все еще будет знать, кто он такой на самом деле.
Защитные механизмы цивилизации. Формально нашу идентичность защищает целый ворох документов: паспорт, биометрический паспорт, банковские данные, военный билет, трудовая книжка, водительские права… Но чем жестче становилась бюрократическая система фиксации нашей идентичности, тем активнее развивались технологии, позволяющие ее изменить. Врачи делают все более искусные операции по смене пола, а интернет дает возможность, например, усатому мужчине по имени Григорий (как записано в его паспорте) в социальных сетях быть Алисой из фильма Тима Бертона — с соответствующим лицом, полом, возрастом и национальностью.
источник - http://www.rusrep.ru/2010/08/strahi/
katehonтолько сейчас понимаешь, как Зиновьев прав!
katehon2010-01-11 - Социально-экономические основы сопротивления новациям
katehonРоль личности в эпоху археомодерна
так же на тему бизнес-управления тут - http://www.cn.ru/terka/post/2451033/
Большую роль в корпоративной культуре играет национальная культура государства. Чтобы успешно реализовывать зарубежные идеи в области управления персоналом, командообразовании, изменении структуры организации и т.д., нужно учитывать культурный фактор развития России. В середине 90-х годов ХХ века, когда крупные российские компании стали приглашать зарубежных консультантов, их руководители быстро заметили, что советы последних не помогают. Консультанты хотели свести неудачи к нашему советскому прошлому, жизни в плановой экономики. Данное время называли переходным периодом становления капиталистических отношений, где сложно что-либо прогнозировать. Со временем стало ясно, что причина была глубже. Они не учли фактор формирования традиций, ценностей и норм, нашей страны. Хотя поверхностно это никак не проявлялось.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Чтобы понять современную национальную культуру России, нужно вспомнить ХVII-ХVIII века. В то время, сначала Патриарх Никон, а потом Петр I раскололи русский мир. Дальше с переменным успехом, но достаточно целенаправленно, правящий класс формировал в России западные ценности и западную рационалистическую парадигму мышления. Параллельно этому процессу оставалась русская культура и происходил своеобразный синтез. «Русский мифос» и «Западный логос» - этот симбиоз называют археомодерном. Возможно, формат этой картинки не поддерживается браузером. Пользуясь другой терминологией, данный процесс можно рассмотреть как «коллективное сознательное», по Э. Дюркгейму. Оно явно проявляется в жизнедеятельности общества через прописанные нормы и правила, регламентируемые структуры и системы. Коллективное сознательное находится в постоянной динамике. Мифосом можно назвать «коллективное бессознательное», по К. Юнгу. Это более скрытая для понимания деятельность общества, сильно влияющая на него, «из подполья». Возможно, формат этой картинки не поддерживается браузером. Упрощая, можно показать, как традиционные ценности взаимодействуют с либеральными ценностями. Данную проблематику изучают представители структурной социологии, такие ученые, как Н.С. Трубецкой, А.Г. Дугин.2 Существует множество примеров, изменения своих традиционных ценностей, в угоду западному соблазну. Ярким и показательным примером данной трансформации являются предприниматели-старообрядцы. Их духовные воззрения, образ жизни, сплоченность и морально-нравственное воспитание позволило им к началу ХХ века в своих руках сосредоточить 40% русской промышленности. Это при условии, что до 1905 года они официально числились гонимой стратой населения. Но что произошло дальше: разбогатевшие старообрядцы или их потомки, изменили своим ценностям. Они забыли о своих общинах, о традиции и строгости Русского Православного Учения. Они стали строить роскошные дома, курить и одеваться на европейский лад, то есть потеряли свою идентичность. Понизился уровень сплоченности данной социальной группы, что привело к их уходу из крупного бизнеса, точнее не способности возрождения в начале 90-х годов прошлого века, как определенной силы в экономическом пространстве.
Не проводя глубокого изучения русского коллективного бессознательного или русской архаики, я воспользуюсь фундаментальным исследованием национально ориентированной типологии организационных культур Г. Хофштеде3. Не смотря на то, что он сам не проводил исследование в России, нам будет достаточно взять его категории оценки различных культур. Следует понимать, что национальная культура - это не что-то абстрактное, созданное учеными, не действующее на нас, а это конкретные социальные практики, которые мы регулярно воспроизводим в процессе своей жизнедеятельности. Например, западная культура стремиться к рационализации окружающего мира, транслируя свои ценности на все страны посредством глобализации. Хофштеде выделил 5 основных факторов:
1. Дистанция власти
2. Индивидуализм (коллективизм)
3. Мужественность (женственность)
4. Отношение к неопределенности
5. Долгосрочность ориентаций
Мужественность – ориентация на достижение определенных целей организации. Женственность – стремление к поддержанию хороших отношений с людьми. Данная терминология вытекает из исторически сложившейся социальной роли мужчины, как добытчика, победителя и роли женщины, как хранительницы домашнего очага. Мужественность формирует ориентацию на жизнь ради работы. Женственность на жизнь ради жизни, где трудовые достижения не ставятся во главу угла. Отношение к неопределенности показывает насколько сотрудник стремиться к самостоятельности на своем рабочем месте. Его желания реализовать свои творческие потребности.4 На рис. 1,2 показано нахождения русской архаики и модерна, и, что собой представляет археомодерн. Разберем все по порядку.
Если западной культуре больше свойственен индивидуализм, то для России коллективизм. Эта проблема ценностной ориентации хорошо рассмотрена у Э. Фромма и Ф.М. Достоевского. Достоевский пишет, что действительно свободным можно быть только во Христе, то есть в чем-то большим над тобою существующим. Он положительно смотрел на отождествления индивида с надорганической средой. Фромм писал, что любое лишение личной свободы является проявлением садомазохизма. Фромм негативно относится к какому бы то ни было отождествлению себя с группой. В нашем случае любое проявление сильной корпоративной культуры в организации, он бы назвал садизмом со стороны руководителей и мазохизмом со стороны подчиненных. Примером такого поведения он считал фашизм. Здесь не стоит говорить о правильности или ошибочности суждений этих великих мыслителей. Их убеждения ярко демонстрируют наличия различных культурных ценностей в формировании мировоззрения.
После распада СССР много литературы было написано и переведено о конкуренции в бизнесе. Западные и российские консультанты учили, как выживать в конкурентной среде. Настраивали организации на постоянную борьбу за место под солнцем. Эти ценности транслировали на подчиненных, противопоставляя их социалистическим отношениям, якобы «всеобщей расхлябанности». Здесь прослеживается процесс навязывания мужественности России. Хотя многими прозорливыми поэтами была показана женская душа нашей Родины, тяжелая женская доля.
Археомодерн дистанции власти показателен в западных компаниях работающих на российском рынке. Такие социальные практики, как обращение друг к другу по имени, вход в кабинет без стука, стеклянные стены в помещении, явно показывают открытость, т.е. низкую дистанцию власти. Что происходит на практике? Сотрудники называют друг друга по имени, но при общении с руководящим составом чувствуется их пренебрежение к представителям физического труда, не имеющих, как правило, высшего образования. Входят без стука, но прежде чем зайти к руководителю звонят ему с просьбой приема. Весящие жалюзи на больших окнах, выходящих в коридор, всегда закрыты. Это говорит о традиции высокой дистанции власти на Руси, как носительницы азиатских ценностей, и процессе формирования низкой дистанции власти, по европейскому образцу.
Следующая категория долгосрочность ориентаций. Хофштеде говорил, что она свойственна народам с долгим стабильным развитием, к которым относит Японию и Китай. Однако если вспомнить отечественную историю, где власть Государя была от Бога, социалистическое государство считалось правильным развитием на многие века, то можно предположить, что русская архаика настроена на долгосрочность ориентаций. Противоречие в современной истории, которая заставляет логос тяготеть к краткосрочным перспективам.
Отношение к неопределенности, в плане организации своего рабочего дня также в России не однозначно. Высшее образование до не давнего времени было направлено на развитие творческих способностей: обучали не использованию определенных узкоспециализированных инструментов в профессиональной деятельности, а созданию оных по мере необходимости. Это приводило в негодование студентов не способных самостоятельно мыслить. Реформа отечественного образования, яркий пример, перехода «сверху» на западные рельсы. Творческое начало в национальной культуре сильно развито, а такие модные программы, как ISO 9000, ISO 9001 приглушают творческую активность в организациях. Применение исследования Хофштеде, для нашей теории, дает большее понимания процесса влияния археомодерна на организационную культуру, но не объясняет данное давление полностью.
Далее рассмотрим, какие люди добились существенных результатов в формировании культуры. Сложно говорить о представителях современного крупного бизнеса в России, у которых бы символом организации была корпоративная культура. Некоторые руководители хотят себя позиционировать как харизматичные лидеры, создавшие организационную культуру существенно отличающуюся от остальных. Фромм о таких поступках говорил, что человек хочет «казаться», а не «быть». И кризис в этом смысле приоткрыл пелену. В малом бизнесе харизматичные лидеры, безусловно, создают такие компании. Бизнес окружению может быть совершенна непонятна их организационная культура. Вероятно, из-за этого данные организации и остаются в малом бизнесе. При этом работающие там люди сложно адаптируются в других компаниях. Символом корпоративной культуры может быть только тот лидер, который правильно понял археомодерн российского общества. В его действиях прослеживается модерн в отношениях с окружающим миром и архаика в организации.
В российкой истории есть много личностей, с которыми отождествлялись целые культурные эпохи. Хотелось бы рассмотретьА.В. Суворова и А.Г. Стаханова имеющих, по моему разумению, близкое отношение к корпоративной культуре. А.В. Суворов великий полководец и богомолец. Его личность является примером того, как нужно жить в эпоху археомодерна. С одной стороны, он гений вооруженной борьбы, с другой, кроткий православный человек, соблюдающий посты и церковные обряды. Своим образом жизни и харизматичностью Суворов был в огромном авторитете у солдат, являясь объектом глубокого уважения и подражания. Результат его деятельности - ни одного поражения в сражениях.
В трудовой жизни Советского Союза был свой пример для подражания. Алексей Стаханов, его действия свойственны «герою», по Н.К. Михайловскому. Стаханов своим поступком дал новый импульс отношению к труду не только в угледобывающей отрасли, но и во всем Союзе. То, что сделал А.Г. Стаханов и К.Г. Петров, конечно, относится к новаторским поступкам. Они соединили воедино: силу воли и творческий поход. При грамотном информационном сопровождении (по-современному PR) получили поражающие результаты, изменив организационную культуру на национальном уровне. На предприятиях развивалась тенденция новаторской деятельности снизу. Центр подвергал резкой критике руководящий состав предприятий, не способных адаптироваться к переменам. Трудовые рекорды высокими темпами ставились в различных отраслях экономики. Эти и многие другие примеры показывают «роль личности в истории», не только на уровне государств, но и отдельных компаний.
В данной статье стремился сфокусировать внимание на том, что корпоративная культура требует глубокого понимания процессов происходящих на глобальном уровне. Не ставя задачу решения организационных проблем, хотел показать «подводные камни» в построении, попытках изменения культуры компании. Личность, которая хочет создать эффективную организационную культуру должна их учитывать.
Кузнецов Роман,
выпускник социологического факультета
МГУ им. М.В. Ломоносова,
магистр.
katehonПолитическая система современной России: симулякры и альтернативы
Концептуальная статьяСкопировав в 1990-е годы у Запада либерально-демократическую форму, мы наполнили российскую политическую систему совершенно иным содержанием, причем множественным, почти хаотичным, коренящимся в нашей истории, в нашем обществе и нашем опыте.Государство-симулякр
Современная политическая система России представляет собой симулякр. По определению Жана Бодрийяра, «симулякр — это копия без оригинала». Копия с копии с копии с копии — и так в периоде, при том, что ухудшение качества приводит к почти полной утрате сходства с первоначальным объектом — на сотой ксерокопии с документа уже не только не разобрать буквы, но фантазия подсказывает само содержание образов — серое на сером может означать что угодно: телезвезду, картину Шишкина, схему радиоприемника, армейский парад. Таков симулякр — он что-то всем интуитивно напоминает, но каждому свое.
Современная российская политическая система была скопирована в 1990-е с известного оригинала — с западных либерально-демократических обществ конца ХХ века. Но на российской почве она стремительно изменилась до неузнаваемости — в этом главную роль сыграли:
- институциональная инерция советского периода;
- социально-политическая психология человека социализма;
- интуитивные?предпочтения традиционного русского общества, чудом сохранившегося после десятилетий идеологической обработки.
Все три фактора сделали уровень помех столь значительным, что изначальная западная модель превратилась в «серое пятно на сером фоне» — пусть разных оттенков, но при желании этих оттенков можно и не различать.
Идея?либерал-реформаторов 1990-х, творцов современной политической системы России, была понятна и проста: разрушаем социализм и имитируем буржуазную демократию Запада, капитализм, рынок, гражданское общество. Но попытки воплощения этой понятной и простой идеи в жизнь столкнулись с непреодолимым препятствием: старая система не рушилась, новая — не созидалась, так как прямое лобовое копирование вообще не учитывало исторический и социальный контекст России, игнорировало глубинные тенденции русского общества, не имело никакой внятной и адаптированной к русской почве исторической модели. На все вопросы — почему в 1917 году Россия пошла за большевиками? как случилось, что после социализма мы опять возвращаемся к капитализму? почему мы всегда развивались по пути конкуренции с Западом? как объяснить самобытность русского пути развития? и т.д. — давался слишком простой, а потому неверный и неприемлемый ответ: отставание связано с «врожденной дефективностью русских, славянским рабством, косностью и склонностью к тоталитаризму, лизоблюдству перед властью». Что теперь — в новую эру демократии и либерализма — будет преодолено бравыми младореформаторами.ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Такая постановка вопроса никого не убедила, и к концу 1990?х стало понятно, что на практике реформы свелись к переделу собственности, мошеннической приватизации и захвату власти прозападными циничными олигархическими кланами, установившими под либеральными лозунгами политико-экономическую, информационную и идеологическую диктатуру «новых господ», «новых русских». Формально эта система называлась «демократией», юридически закрепила демократические институты и процедуры, но содержательно представляла собой нечто в свою очередь «самобытное»: всевластие олигархов и криминалитета, крепко повязанных с административной верхушкой коррумпированного чиновничества под прикрытием прозападной городской интеллигенции, после краткого периода упоения «глотком свободы» впавшей в полную экономическую и идеологическую зависимость от новых хозяев жизни.Это и есть политический симулякр современной России. Смотрим с одного ракурса: перед нами демократическая страна, республика — со свободой прессы, парламентом, выборами, многопартийностью, институтами гражданского общества. Смотрим с другого ракурса на тот же объект: перед нами жесткая вертикаль чиновничьей власти, опирающейся на гигантские объемы полученных — чаще всего незаконным путем — и кое-как отмытых материальных активов, сводящих на нет все свободы и права. Меняем угол зрения: перед нами традиционная для русских монархическая модель с царем-отцом во главе, всегда ненавистными боярами и покорным фаталистичным населением, больше всего любящим выбирать одно из одного. Учитываем информационный сегмент и оцениваем то же общество с позиции Интернета и телепрограмм: перед нами социум постмодерна, где раскрепощенный индивидуум энергично рассыпается на части от одного физиологического импульса к другому, плавает по сетевым ресурсам, смеется над любыми ценностными системами и не знает никаких ограничений и барьеров, упиваясь стихией планетарного глобалистского гламура, остервенелого потребления и новыми технологиями. А если мы учтем и окраины России, то к этому добавится жесткое социальное расслоение, местами напоминающее возрождение крепостного строя и даже рабовладения (примеры чему мы видели на Кавказе, и в частности в Чечне).
Бесспорно, политически Россия — не первое, не второе, не третье и т.д. в чистом виде. Но вместе с тем она есть и первое, и второе и третье, и четвертое и т.д.
Это и есть симулякр — каждый может увидеть то, что захочет, и будет всегда при этом одновременно и правым, и заблуждающимся.
Мы скопировали форму западных демократий, которая в свою очередь являлась выражением исторического содержания, исторического пути западных обществ. Но, скопировав форму, мы наполнили ее совершенно иным содержанием, причем не каким-то одним, но множественным, почти хаотичным, коренящимся в любом случае уже в нашей истории, в нашем обществе и в нашем опыте.
Такова сегодняшняя политическая система России — это фантом, карикатура, недоразумение, замаскированные под норму и даже «успех». Конечно, если считать, что и западная демократия — это какая-то бессодержательная чепуха, а вся прежняя русская история — нагромождение недоразумений и приблизительно такая же бессмыслица, как сегодняшняя Россия, не лишенная, однако, ни тогда, ни сейчас своеобразного шарма, то вполне можно поставить современной российской политической системе «зачет». Действительно, бывали времена и похуже, и пострашнее, да и у Запада столько своих проблем, что его упреки России — «что же вы, мол, черт знает что вместо демократии построили» — можно пропустить мимо ушей: пусть со своими проблемами разбираются, а мы пока «хорошо сидим». Видимо, так или приблизительно так современное российское политическое руководство и считает. Получилась, конечно, какая-то ерунда, но, может, и в этом есть какой-то высший смысл? Может быть, так и надо в России: чем нелепее началось, тем успешнее все закончится? И на помощь приходят сказки, услышанные в детстве: про печку и щуку, про скатерть и летающую ступу, про множество других милых русской душе бестолковых сценариев, приводящих героя к удачному браку и большому запасу продуктов. Это можно понять, но это не отменяет социологического определения современной политической системы как симулякра.
Гетеротелия: сколько может длиться современная политическая система?Какова прочность этого политического симулякра? Поскольку мы имеем дело с формой, наполненной смутным и конфликтующим внутри себя разнородным и противоречивым содержанием, никак к этой внешней заимствованной форме не подходящим, то сам собой напрашивается вывод: толкни пальцем — и рухнет. Это химера, а химера — как продукт болезненного воображения — долго не длится, она рассеивается с первыми лучами утреннего солнца и здорового мышления. Этот вывод слишком, однако, рационален, чтобы сбыться в России. У нас нет ничего более постоянного, чем временное, и ничто не длится так долго и так прочно, как самое хрупкое и хлипкое. В то же время в момент гранитной?монументальности все рушится мгновенно, в пыль, без предупреждения. Поэтому с рациональной точки зрения современный российский политический симулякр должен рассосаться вот-вот, и даже странно, что он еще раньше не рассосался. А с другой, уже совсем нерациональной точки зрения, можно утверждать, что, вращаясь на месте и сопя на болоте, Россия рвется вперед. Если у нас, как говорил герой Достоевского Степан Трофимович Верховенский, «стоять укоризной можно только лежа на диване», то медведевское «Вперед, Россия!» — отличный лозунг для укладывающихся ко сну. Как знать, не начнется ли и это движение само по себе? Как, например, благодаря проблемам в чужой экономике или не зависящему ни от кого, кроме как от щучьего нашептывания или колдовских чар речной русалки, росту котировок нефти и газа? Русская мощь сегодня — это газ. Это — монументальность газа. Но газ есть нечто летучее, изменчивое, ядовитое и прозрачное. Алхимик Ван Гельмонт, который придумал понятие «газ», использовал для этого голландское произношение греческого слова «хаос». Хаос — наше богатство. Оно эфемерно, но в волшебной стране угасающего сознания это может работать. Так что мы вполне можем возразить ошарашенным американцам: «It works, buddy, it shouldn’t but it does!»
Иными словами, симулякр нашей политической системы, представляясь эфемерным, может длиться «вечно»; рационально обреченный на скорый провал, он может простоять «долго»; вопреки его ничтожности он может обрести своеобразное «величие». Это нельзя сбрасывать со счетов. Так в нашей истории иногда было, и самая что ни на есть бестолковщина возносила нас на пик исторической славы. Я не утверждаю, что всегда именно бестолковщина возносила, но иногда все же она. В науке это называется «гетеротелией», когда мы ставим одни цели, а достигаем совсем других, иногда прямо противоположных. Весь черномырдинский язык, столь хаотичный (по-голландски, «газовый») и эффективный одновременно — включая «хотели, как лучше, получилось, как всегда», — это изложение основ гетеротелии и демонстрация риторических фигур, тем более внятных и убедительных, что игнорируют рациональную логику классической грамматики и обращаются сразу по делу — к нашему бессознательному.
Альтернатива-1: диктатура формыГлупейших альтернатив нынешней политической системе России предлагается предостаточно. У нас каждый — сам себе молодец, а в Интернете (и не только) не счесть самоуверенных блоггеров, которые не сомневаются, что знают, что надо России, и для которых «очИвидно», что «все во власти дураки» и они только одни умные. Хаос порождает хаос, в качестве побочного следствия продажи газа современная Россия кишит умниками, к которым добавляются все новые и новые дримеры и лузеры подрастающего поколения.
Рациональных и ответственных решений — то есть горизонта построения альтернативной политической системы для современной России — только два. Они логически вытекают из корректного анализа симулякра и его генезиса. Вариант первый: приведение содержания в соответствие с формой. Это — Альтернатива-1.
Это означает, что главными задачами государства и общества становятся реальная демократизация, либерализация и вестернизация, отрывающиеся от поверхности и направляющиеся вглубь общества. Такое решение предлагают как «оппозиционеры» оранжевого толка, так и определенный сегмент либералов, не порвавших контакты с властью и делающих ставку на Медведева в противовес Путину (Юргенс, Гонтмахер и пр.). Их проект заключается в том, чтобы трансформировать российское общество в соответствии с западноевропейскими и американскими канонами вплоть до его сердцевины: будучи уверены в универсальности западноевропейских ценностей не меньше, чем сами европейцы и американцы, они видят самих себя «миссионерами», обращающими «к истинной вере одичалых варваров-автохтонов», и в этом качестве им наплевать на местные обычаи; все они — лишь «требующие искоренения предрассудки». Если Запад построил чистые города и блестящие машины, одел свое население в модные костюмы и обеспечил им некоторые материальные и правовые стандарты, а также относительную свободу, то Запад есть благо, рассуждают они. Будем, как Запад, будем с Западом, будем внутри Запада или хотя бы на его окраине, сбоку припека Запада. Нынешний компромисс уродлив и противоестественен; это недоразумение, клякса, карикатура — довольно справедливо и объективно ставят либералы диагноз симулякру. На его месте надо построить новое общество — гражданское, либеральное, основанное на доминации прав и свобод индивидуума, соответствующее западным политическим системам не только по видимости, но и по существу.
Для этого надо искоренить две вещи: советское и русское. Советское — как упорное тяготение к социальной справедливости, общности. Русское — как веру в доброго царя, патернализм, социальную задумчивость и небрежение ближними и практическими делами и задачами в пользу мечтательности (в худшем случае — лени и пьяни, в лучшем — святости и подвижничества). «Россия без русских» может быть вполне внятной программой такого плана модернизации, демократизации и либерализации современного общества. Это было бы логично. Вместо «русских» она должна быть населена «демократическими». Откровеннее других об этом говорит Валерия Новодворская, наиболее рациональная, логичная и последовательная представительница либерализма в России, внешне выглядящая, однако, как тяжело больная водянкой мозга.
В двойной структуре нынешнего симулякра либералы становятся на сторону той демократической формы, которая и так наличествует. Они не требуют менять ее — это уже сделано в 1990-е. Они требуют насытить ее непротиворечивым содержанием, завершить начатое и запустить новое общество, созданное из настолько вестернизированных граждан, что они смогут стать настоящими носителями западноевропейских и американских ценностей — не в нынешнем двусмысленном и противоречивом сочетании с внутренним национальным бредом, а кристально чистыми — как в язвительном дискурсе Латыниной или шахматном взгляде Каспарова.
На первый взгляд кажется, что нам хватило 1990-х, и в ближайшее время мы на продолжение либерального эксперимента, на его вторую серию не решимся. Однако кто знает: либеральный проект «Россия без русских», без русского начала имеет одно преимущество — он формально логичен и гармонично вписывается в традиции западничества, которые в нашей истории являются устойчивой константой начиная с эпохи раскола XVII века, если не раньше. А после Петра это чуть ли не доминирующая идеология русской политической элиты. Правда, на практике в каждом периоде она остается лишь «благопожеланием», а на деле утверждается тот или иной симулякр. Это имеет простое объяснение: русские живучи и упорно сопротивляются их трансформации в нерусских или упразднению. Вот и остается, чтобы завершить начатое, покончить все же с ними вообще.
Скажете, нелогично? Куда как логично
Альтернатива-2: восстание содержания
Другим выходом из политического статус-кво является путь обращения к русскому содержанию и построение на его основе иной политической системы, отличной от той, которую мы скопировали в 1990-е. Вот с этим — даже на чисто теоретическом уровне — все обстоит намного сложнее. В этом случае нам недостаточно снова — в очередной раз — пересмотреть политическую историю, признать советский строй благом, а реформы 1990-х — гадостным заблуждением и вернуться к социализму. Социализм стоит на крови, пассионарном рывке и жесткой диктатуре фанатичной элиты. Ничего подобного в нашем обществе нет. А просто вернуться к тому, что родилось, пожило и умерло, невозможно; надо рождать заново, а для этого надо любить, желать, излучать интенсивную энергию исторической созидающей страсти. Симулякр ничего породить не может, это бледная немочь.
Еще сложнее вернуться к Российской империи, досоветским временам. Сословное общество с религиозной доминантой, жестким расслоением, наследственными имениями, крестьянской общиной, ранним народным «старообрядческим»?капитализмом сегодня еще дальше от нас, чем советские времена. И даже если мы присвоим этим периодам положительное значение по контрасту с либеральной политической моделью 1990-х, этого будет слишком мало, чтобы получить готовый проект. Тем не менее у нас есть хотя бы чисто теоретическая конструкция, подсказывающая, что делать в такой ситуации. Если либерал-демократическая западническая форма диссонирует с автохтонным содержанием, с русскостью, с целым спектром уклоняющихся от западной модернизации, самобытных сторон русского общества (включая его полиэтнические составляющие — как правило, еще более архаичные), то следует предложить другую форму — не либеральную, не капиталистическую, не рыночную, не западническую, которая соответствовала бы структуре этого содержания. Это и было бы настоящим преодолением 1990-х.
Мысль в этом направлении должна быть полностью свободна от всех западно-центричных предрассудков. Для нее не должно быть никаких аксиом и очевидностей. Никакого заранее сделанного выбора: демократия, права человека, индивидуум, рынок, частная собственность, светское право, свобода, пресса, парламент, президентство, конституция, равенство, многопартийность — все гаджеты глобального Запада могут быть поставлены под вопрос, осмыслены заново, с русских позиций. Быть «поставленным под вопрос» не значит обязательно быть «отброшенным», «отвергнутым», «низринутым». Может быть, совсем нет, но, может быть, и да. Если мы пойдем по пути выстраивания политической системы в соответствии с силовыми линиями русского общества — именно такого, какое оно есть, а не каким его хотят видеть реформаторы и модернизаторы-западники, — мы будем творить, а любое истинное творчество имеет дело с ничто, с чистым листом, с ужасом — и, в частности, ужасом натворить что-то не то…
В отличие от либералов, которые действуют по жесткой программе и критикуют нынешний симулякр с понятных и давно обоснованных западнических позиций, сторонникам Альтернативы-2 нельзя опереться на что-то конкретное, нельзя сделать перевод с американского учебника экономики, политологии или социологии и сказать всем: «Вот она, абсолютная истина, выучите это и поступайте, как здесь написано; это — всё». Для Альтернативы-2 эти учебники надо еще написать. Но учебники пишутся в последнюю очередь, когда великие философы и деятели культуры уже свое отработали и создали здание цивилизации, только тогда приходят систематизаторы, энциклопедисты и компиляторы, сводящие все до уровня руководства, хрестоматии или словаря. Так что Альтернативе-2 явно пока не до учебников.
Здесь важно хотя бы нащупать первые силовые линии того, какой могла бы стать русская форма, русская политическая система.
Есть в русском начале несколько свойств, почти безусловно признаваемых всеми. Русские:
- мечтательны;
- социальны;
- терпеливы, выносливы;
- покорны власти;
- любят большое пространство;
- считают себя великим народом;
- верят в лучшее;
- легко уживаются с другими народами или интегрируют их в себя.
Русская политическая система должна давать этому выражение, и, следовательно, это должна быть:
- идеократия, то есть система, ставящая над государством и обществом высший духовный, религиозный или философский идеал;
- социально ориентированное государство (возможно, какая-то версия народного социализма);
- тягловое общество, понимающее труд как обряд и религиозный долг;
- патерналистская система власти, основанная на метафоре отца, а не менеджера;
- империя, объединяющая бескрайние просторы;
- мессианская общность, где народ осознает себя носителем миссии;
- культура с ясно очерченным образом будущего;
- политическая система полиэтнического характера, открытая для принятия в себя различных этносов.
В том, что мы обрисовали, нет ничего нового. Все это так или иначе, в том или ином сочетании мы встречаем в реальности русской истории, и в каком-то смысле так мы и понимаем политику, общество, государство сегодня. Здесь легко можно узнать и Киевский период, и Московский, и Романовскую империю, и СССР, и наше сегодняшнее понимание того, что и как должно было бы быть. Остается лишь подобрать этим силовым линиям современные формы и соотнести их с тем, что имеем в настоящий момент. Это легко сказать, но не так просто сделать. За каждым понятием, каждым словом, каждым свойством стоят горы текстов, книг, документов, исторических справок, правовых кодексов и уложений. Но глаза боятся, а руки делают. Трудно — не значит невозможно. Конечно, сложнее, чем Гонтмахеру перевести пособие по менеджменту, но все же вполне доступно для русского ума и русской воли.
Не собираясь забегать вперед, я не хочу настаивать на том, что перечислил все главные особенности возможной русской политики или что все из перечисленного — аксиомы. Это лишь иллюстрация. Серьезный разговор об Альтернативе-2 — не дело одной вводной статьи. И это также не дело одного автора — эта задача по плечу поколению, школе, армии, хотя бы отряду русских, желающих построить свою политическую систему.
2012-й и политическая система
В контексте президентских выборов-2012 напрямую вопрос о политической системе России не затрагивается. Это может решиться и в духе статус-кво, то есть в формате симулякра, но может — при определенных обстоятельствах — приобрести и обостренный характер столкновения альтернатив. Я не берусь предсказать, как оно случится — тише воды, ниже травы, или уже не «тише» и не «ниже». Если «тише воды», то не произойдет ничего. Решат, что Медведев, — будет Медведев; решат, что Путин, — будет Путин. Кто решит? Само как-то решится, «демократически». А если само решится, то и дальше, после 2012-го, так все и покатится — то ли на минутку, то ли навечно.
А что, если не так гладко? В таком случае система-симулякр грозит распасться на две составляющие. Набор может быть таким: Медведев как Альтернатива-1 (Гонтмахер — Юргенс) против Путина как статус-кво (как есть), а может быть, даже и Медведев как Альтернатива-1 (снова Гонтмахер — Юргенс) против Путина как Альтернативы-2 (русский путь).
Во всех случаях, и даже в еще не описанных нами ситуациях, победу одерживает «Единая Россия» как надежный и фундаментальный резервуар политической невнятности, который можно наполнить чем угодно, а можно, как сейчас, не наполнять ничем.
Это чисто теоретическое предположение, и прогнозы распада нынешнего политического фантома слишком часто оказывались опровергнутыми. Может быть, чтобы волки наконец-то пришли, стоит прекратить по каждому случаю и при каждых выборах истошно вопить: «Волки! Волки!» Хорошо, пусть не волки. Пусть инерциальный сценарий будет всегда. Убедили.
Трудно сказать, будет ли для России благом, если в 2012-м вопрос о будущей политической системе в России или о дальнейшем сохранении настоящего симулякра встанет со всей остротой. В любом случае представляется, что об Альтернативе думать необходимо, а так как об Альтернативе-1 все, в общем, продумано и остается только строго выполнять указания из Вашингтона, то стоит сосредоточиться на Альтернативе-2, на русской Альтернативе, независимо от того, дойдут ли до нее руки в 2012-м или нет. Даже если никогда не дойдут, мы должны и будем думать о ней исходя хотя бы из верности нашей истории, нашему прошлому и самым высоким, и не симуляционным, а поистине героическим деяниям наших предков, оставивших нам великое наследие, которое мы в очередной раз, увы, некрасиво проматываем.
Александр Дугин
источник тут- 5 комментариев
katehonКредит доверия / Вторник, 09.02.2010: Михаил Хазин, экономист
katehonРусская душа: алгебра или гармония?
-Неплохой социологический анализ-
Экономическое измерение народного характера
Когда сегодня говорится о модернизации российской экономики, то в первую очередь под этим понимается некий технологический рывок. Но если даже таковой и произойдет, то только вместе с прорывом в области социальных технологий, производительности труда и эффективного управления.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ — ЕСТЬ ЛИ ОНА?В России уже не одно столетие значительная часть управленческой и интеллектуальной элиты традиционно считает эталоном в этих сферах Запад. В современных управленческих реалиях вечный спор «западников» и «славянофилов» практически утих: если об особом пути России много говорится в политической сфере, то в деловых кругах проблема диаметрально противоположная: как бы переломить дремучий российский менталитет, чтобы поставить бизнес на «нормальные» (то есть западные по своим принципам) рельсы — и структурно, и управленчески, и кадрово. Деловая, хозяйственная активность частного капитала пришла в постсоветское время вместе с американскими и европейскими пособиями по менедж менту, маркетингу, управлению персоналом. Для многих успешных бизнесменов в России характерно убеждение, что грамотное управление и передовые методы далеко ушедших вперед западных учителей способны работать в любой стране. А сказки о загадочной русской душе или не менее загадочной русской лени лучше оставить для философствований на досуге.
Между тем на уровне практического применения в многочисленных российских компаниях как рядовые сотрудники, так и управленцы каждый день сталкиваются с ситуацией, когда заявленные идеальные схемы не срабатывают. То, что работает как часы в западных условиях, с большим трудом приживается у нас. Бизнес часто идет по пути преодоления отсталой ментальности и насаждения новых практик. Традиции российского хозяйственного уклада и жизни клеймят как способствующие коррупции, необязательности, низкой производительности труда. Призывая работать по-другому — как немцы, американцы, китайцы. Того, кто робко заявляет о несоответствии внедряемых методов и принципов привычкам россиян, призывают «открыть глаза» и ознакомиться с опытом транснациональных корпораций — ведь у них отделения в десятках стран, и никакой менталитет не мешает внедрять общие правила работы. Однако именно такие компании стали в 70-е годы заказчиками исследований, позволивших изу чить связь между так называемыми этнометрическими характеристиками (разложенная на составные части ментальность) и корпоративной культурой. Наиболее «продвинутые» российские менеджеры сегодня агитируют за универсальность западных управленческих методик, но реальные лидеры мирового управления давно поняли, что одни и те же приемы в разных странах и культурах не работают. В то же время, если мы посмотрим на попытки «измерить аршином» россиян в их экономическом и бытовом поведении, то столкнемся с ситуацией, когда эти методики дают явные сбои: парадоксальным образом цифры получаются одни, а реальность — совсем другая.
НАС ПОСЧИТАЛИ
Первое и наиболее масштабное исследование национальных культур и их влияния на деловые и организационные практики было предпринято голландским ученым Гиртом Хофстедом в 1970-е годы. В то время он работал в психологической службе американского концерна IBM. В ходе проекта было проведено анкетирование более 100 тыс. работников из подразделений корпорации в 40 странах мира. Впоследствии такие исследования проводились уже по методике Хофстеда и в России. Каждой стране в итоге был присвоен определенный коэффициент по следующим пяти параметрам (таблица 1): индивидуализм, дистанция власти, избегание неопределенности, маскулинность, долгосрочная ориентация.
Индивидуалисты ли россияне? Западный взгляд чаще всего отмечает коллективизм как черту национального характера, да и мы сами привычно считаем так. Однако в измерениях по Хофстеду показатель России скорее средний. «Дистанция власти» — это параметр, описывающий готовность людей принимать неравномерность распределения власти в институтах и организациях. Чем он выше, тем более естественны для людей иерархии, принцип «приказы не обсуждаются», склонность к централизованному управлению. В России этот параметр традиционно высок – так же, как, например, в странах Латинской Америки или Юго-Восточной Азии. Интересный показатель — «избегание неопределенности». Стремление избегать неопределенности измеряет степень, в которой люди чувствуют угрозу от неопределенных, неясных ситуаций, и степень, в которой они стараются не попадать в такие ситуации. Россия в методике Хофстеда получила почти максимальный балл, что означает вроде бы полное нежелание россиян рисковать, брать на себя ответственность, ориентированность на механическое, нетворческое исполнение заданий и боязнь будущего, нужду в четких правилах. «Маскулинность» и «фемининность» культуры связана не столько с традиционным распределением гендерных ролей, сколько с ориентацией общества в целом. На первый взгляд, наиболее «маскулинны» традиционные об щества, а «феминизированы» западные страны. Но в целом маскулинное общество приветствует достиже ние целей, культ успеха, жизнь ради работы, независимость, логи ку, стремление быть первым. В фемининном человек работает, чтобы жить, выше успехов ставит хорошие отношения с людьми, ориентирован на равенство и солидарность, «неудачникам» сочувствуют, решения принимаются интуитивно. Очевидно, что Россия попадает в группу «женских» культур вместе, например, с Данией и Канадой, а явно маскулинные культуры — это Австралия, Германия, Ирландия, Япония.
«Долгосрочная ориентация» — это фактически готовность жертвовать сиюминутными выгодами ради будущего, бережливость, стратегическое планирование в противовес тактическим интересам сегодняшнего дня. У россиян здесь средний показатель. Наиболее высок он в Азии, так, в Китае люди указывают средний срок планирования своей жизни 25 лет, тогда как в России более 60% в аналогичном опросе указали, что могут планировать свою жизнь на временной промежуток от 1 до 5 лет, а 15% молодежи и 35% взрослых вообще не могут спланировать будущее даже на год!
Таким образом, в глазах западных исследователей россияне являются умеренными коллективистами, склонными к работе в командноиерархических структурах с жесткими правилами и подчинением, не умеющими и не любящими рисковать и действовать в условиях неопределенности, считающими отношения между людьми важнее формальных успехов и неспособными к стратегическому планированию. Управленцы-«западники» считают необходимым преодолевать такие отклонения от некой идеально-западной модели, управленцы-«славянофилы», напротив, отрицают возможность изменить такие установки. Но при более внимательном рассмотрении мы увидим, что картина стереотипов о России не совсем верна, а потому ошибаются и те, и другие.
.jpg)
ДВА В ОДНОМОценить россиян пытались и в ряде других исследований (таблица 2). Поразителен разброс получающихся результатов — то Россию заносит в какие-то ультразападные показатели, то в Азию. Главным образом эти метания происходят в попытках понять место России на осях «коллективизм — индивидуализм» и «жесткая власть — демократия». Правда же в том, что россияне одновременно могут быть и коллективистами, и жуткими индивидуалистами, да и с «тиранией власти» у них особые отношения: когда нужно, они просто ей не подчиняются, игнорируя и правила, и приказы (недаром существует известный пассаж о строгости законов и необязательности их выполнения).
Очень интересна точка зрения Михаила Делягина: «Каждая организация, каждый коллектив, каждая неоформленная группа в российском обществе одновременно раздирается изнутри острейшей конкуренцией и является скрепленным солидарностью монолитом в конкуренции с другими организациями, коллективами и группами». Получается свое образная кластерная конкуренция, когда во внешней экономической среде не отдельный индивид пытается добиться успеха, а делает это в составе некой группы, в которую входит. То есть россияне очень хорошо умеют «переключаться» из неконкурентной модели поведения в конкурентную, в зависимости от обстоятельств.
Удивительно ошибочной видится оценка россиян как неспособных работать в условиях неопределенности и нуждающихся в жестком иерархическом управлении. Первое опровергается жизнью ежечасно — в России никто и ничего не планирует надолго, «не зарекается» от любого развития событий, и даже к финансовым накоплениям россияне не склонны, предпочитая все потратить сегодня, потому что завтра — полная неопределенность. Минус ли это? Или, напротив, способность минимизировать потери и преуспевать тактически? Да и традиционная мобилизационно-авральная система выполнения работы мало похожа на стабильное трудовое планирование — это фактически создание неопределенности своими руками.
Относительно любви к деспотии можно отметить, что пресловутая русская лень, необязательность и разгильдяйство (а в позитивном случае — любопытство, склонность действовать по обстоятельствам, а не по правилам) прекрасно противостоят любым тиранам. Современным «эксплуататорам» тоже, проявляясь как нежелание прилагать усилия, даже если это будет оплачено. Еще один пример стереотипического мышления о России — некоторые выводы о влиянии климата и территории на жизненные установки (рис. 1 и 2). Можно согласиться с тем, что долгая зима, суровые условия работы и огромные расстояния влияли на коллективизм и неравномерность темпов работы. Но акцент на негативные стороны жизни и подозрительность к иностранцам, которые приписал россиянам этнометрист Льюис, весьма и весьма спорны.
Много говорится об «антикапиталистичности» россиян, негативном отношении к предпринимательской активности как таковой. Но и тут видно некоторое заблуждение: не нравится не бизнес как таковой, не нравится отсутствие справедливости. Это действительно ключевой вопрос экономической ментальности. Если закон считают неправильным, его будут нарушать. Если хозяев предприятия считают хапугами, работать на дядю будут спустя рукава. Возьмем, например, те показатели, по которым в западных методиках принято считать объемы теневой экономики: помимо взяток, прямого воровства и обмана покупателей производителем в этот список входят кредитование знакомых без расписки, предоставление услуг без формального договора, покупки нелицензированного ПО, видео- и/или аудиозаписей, работа без трудового договора, использование рабочего времени в личных целях, езда в общественном транспорте зайцем. То есть вещи, которые в России большинство людей вовсе не считает преступными. Приемлемо то, что видится справедливым, пусть и противоречит формальным законам. И на то, что считается нужной и справедливой целью, россияне вполне умеют работать, даже и без супервознаграждения. Много примеров, и все показывают, что четкого, «наукообразного» понимания ментальности россиян пока нет. Хотя интуитивно все вышеизложенное очевидно у нас любому — от тракториста до академика. Возможно, в этом и проблема: иностранные разработки и методики в области управления предельно конкретны, тогда как мы понимаем, что у нас что-то не так — но что? Но как именно это «что-то» описать и сделать фундаментом для собственных идей?
НЕ ПРЕОДОЛЕВАТЬ, А ИСПОЛЬЗОВАТЬ
Вроде бы эксперимент перехода на западные рельсы идет 20 лет и небезуспешно. С другой стороны, многое, что работает, работает только благодаря тем самым механизмам приспособления к российской реальности, которые так портят картину красивых этнометрических коэффициентов. И если считать страну с такими особенностями неким «левшой» среди правильных игроков, может быть, одной из задач социальной модернизации должна стать не попытка «переучить левшу в правшу», а наиболее эффективное использование своих характеристик. Для этого их, во-первых, стоит более глубоко изучить, уходя от «стереотипического» мышления, которого, как можно видеть, не избежали и западные исследователи нашей экономической культуры, а во-вторых, найти такие схемы управления, создания организационных структур и трудовой мотивации, которые бы не боролись с российским менталитетом, а продуктивно использовали его особенности.
«КАК ВЕСТИ СЕБЯ С РУССКИМИ НА ПЕРЕГОВОРАХ»
(ПО P. Д. ЛЬЮИСУ)Если у вас на руках «сильные карты», не злоупотребляйте ими. Россияне — гордые люди, и их нельзя унижать. Они не так сильно заинтересованы в деньгах, как вы, поэтому легче, чем вы, готовы отказаться от сделки. Вы можете основывать свои решения на фактах, которые для вас нейтральны, а у них они вызывают эмоции. Они больше ориентированы на людей, чем на дело. Постарайтесь им понравиться. Если вам это удастся, то они будут подговаривать вас «обмануть систему». Они больше вашего не любят жесткие инструкции. В этом отношении они очень похожи на итальянцев. Как можно чаще показывайте свое недоверие к слепой власти или к чрезмерной бюрократии. С самого начала окажите им услугу, но покажите, что это делается не по вашей слабости. Такая услуга должна быть обращена больше к человеку, чем к обсуждаемому делу. Не нужно слишком поддаваться воздействию их театральности и эмоциональности, однако вы должны показать свою симпатию к человеческим аспектам переговоров. Проявляя свою твердость, обозначьте и свою доброту. Они действуют в основном коллективно, поэтому не выделяйте кого-либо особо. Зависть к чужому успеху — это тоже черта русского характера. Выпивайте с ними между встречами, если можете.
Это один из самых легких способов «навести мосты».
— К Америке они относятся подозрительно, с примесью нескрываемого восхищения.
— Покажите себя с человеческой стороны: свои чувства, надежды, устремления и т. п. Их намного больше интересуют ваши личные цели, чем коммерческие.
— Они часто выглядят возбужденными, но хорошо владеют собой.
— Смесь элементов Востока и Запада в их характере часто напоминает раздвоение личности у шизофреников. Пусть вас это не сбивает с толку: когда надо, всегда проявится и другая сторона.
— Ко всему, что вы представляете как официальную директиву или инструкцию, они будут относиться недоверчиво. То, что вы подаете как личную рекомендацию, они приветствуют.
— К слишком высоким прибылям они относятся как к незаконным. Не жадничайте ни по отношению к себе, ни по отношению к ним.
— Русские часто «подталкивают» вас и понимают, когда с ними поступают так же, но они протестуют, когда чувствуют, что давление становится слишком сильным.
— Инакомыслие в целом не пользуется у них популярностью, так как исторически безопасным для них было групповое, конформное поведение. Не старайтесь отделить россиянина от его «группы», какой бы она ни была.
— Решение о том, что правильно и что неправильно, по представлению многих россиян, определяется чувствами большинства, а не законом.
— Они любят поговорить. Не задумываясь, раскройте перед ними свою душу. Они, как и немцы, обожают поговорить по душам.
— То, чего они добились в своей стране, достигнуто главным образом с помощью сложной сети личных отношений: ты — мне, я — тебе. Они не ждут никакой помощи от чиновников. Как и немцы, они приходят на встречу без улыбки. Как и немцев, их можно «растопить» проявлением взаимопонимания и искренности.
— Когда они дотрагиваются до собеседника во время разговора — это признак доверия.
Автор: Маринэ ВОСКАНЯН
- 1 комментарий
ImperiaL123Заработать 200 000 рублей в 16 лет...реально?
- 9 комментариев
katehonБлистательный русский патриот!
katehonПсихология VS Социология - Кто прав?
- 8 комментариев
katehonВечные ценности консерватизма
katehonОбама, видимо, сломается и пойдет на попятную
katehonПрогноз для России на 2010 год
katehonМ. Хазин. Краткий прогноз для России на 2010 год
- 3 комментария
katehonМ.Хазин Прогноз на 2010 год
Автор: Михаил ХазинТрадиционный экономический прогноз на 2010 год
Как это принято у нас на сайте, открывается настоящий текст анализом прогноза на предыдущий, 2009 год. Начинался он с утверждения, что ушедший год будет годом признания убытков, прежде всего, финансовых институтов и других компаний. В частности, отмечалось, что масштаб «цепочек секьюритизации», то есть кредитов, выданных друг другу компаниями, прежде всего, финансовыми, под залог деривативов, будет существенно сокращаться.
Этот прогноз исполнился практически полностью. Во-первых, было публично признано, что финансовое положение значительной части компаний и выпущенных ими ценных бумаг не соответствует действительности. Искажения были столь основательны, что инвесторы и даже государственные чиновники США стали подавать в суд на рейтинговые агентства, которые, исходя из интересов финансовой элиты, постоянно завышали рейтинги.
Во-вторых, стало ясно, что система деривативов вообще не годится в условиях кризиса, падения ВВП, снижения стоимости залогов и разрушения системы страхования финансовых рисков. Как следствие, во избежание кризиса ликвидности, денежные власти США были вынуждены заменять взаимные кредиты банков под деривативные ценные бумаги на прямые кредиты со стороны ФРС. Объем соответствующих программ только в официальной части достиг пары триллионов долларов, а многочисленные слухи поднимают их объем до 9 триллионов долларов.
В-третьих, масштаб взаимного недоверия стал настолько велик, что резко начал сокращаться кредитный портфель американских банков, достигнув масштабов, не виданных много десятилетий. Собственно, падения не было, по крайней мере, 40 лет, все это время объем кредитов рос. Уникальные и пугающие темпы падения объемов кредитного портфеля является на сегодня главным доказательством продолжения кризиса.
Отдельно было сказано о продолжении «парада девальваций», причем целью таких действий, в соответствии с прогнозом, должно было стать спасение предприятий, которые рушатся под тяжестью долгов, не в силах их более рефинансировать.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Это явление нашло свое отражение, прежде всего, в поддержке национальных банковских систем, причем Великобритания потратила на это средства в объеме более 50% ВВП, Нидерланды – более 40%, США – более 30% (с учетом забалансовых средств ФРС), Германия – более 20%. Значительная часть этих средств появилась за счет эмиссии (исключение – Россия и Китай, которые использовали средства, накопленные ранее в резервных фондах), а девальвация валют, слабо заметная на их движении друг относительно друга, ярко проявилась в росте мировых цен на золото. При этом власти США активно (ссылка) «давят» на банковскую систему с целью увеличения кредитования реального сектора.
По упомянутой выше причине практически не было крупных банкротств (хотя судьба General Motors, скорее всего, ждет еще много американских предприятий), но, например, в США, резко вырос масштаб банкротств предприятий малого бизнеса. Как это всегда бывает в условиях обострения кризисов, наружу вылезают многочисленные финансовые махинации, из которых наиболее ярким было «дело Мэдоффа». Как и в других подобных случаях, довольно быстро выяснилось, что контролирующие органы имели все возможности и информацию для предотвращения этой операции на самом раннем этапе ее осуществления. То, что это не было сделано, резко подорвало доверие ко всей системе контроля за финансовыми операциями, что, в условиях кризиса, явно не будет способствовать устойчивости мировой финансовой системы.
В прогнозе предполагалось, что в 2009 году начнутся суверенные дефолты. Большой объем эмитированной наличности предотвратил эти события, хотя на слуху были проблемы Украины, Испании, Греции, Дубая.
Много места уделялось в прогнозе выбору государственной политики, прежде всего, американской, направленной на оздоровление экономики. В частности, утверждалось, что поскольку американским экономистам не свойственно изучать межотраслевые взаимодействия, то они не в состоянии понять, как именно будет влиять падение спроса и изменение его структуры на доходы предприятий в различных отраслях, а значит, разработать внятной и адекватной политики оздоровления реального сектора у них не получится.
Именно это и случилось, как и предполагалось, власти США, не имея адекватной информации, ограничиваются общей поддержкой системы кредитования (то есть, фактически, попытками, причем не самыми удачными, пролонгации кредитов) и точечной поддержкой наиболее крупных предприятий. В этом месте прогноз реализовался настолько точно, что я приведу точную цитату годовой давности: «Если бы Обама действительно хотел перемен (под лозунгом которых он и был избран), тогда да. Но весь состав его администрации, практически полностью состоящий из коррупционеров времен Клинтона, показывает, что они будут тянуть ситуацию до конца. Тянуть и тянуть, максимально растягивая удовольствие распределять бюджетные деньги и контролировать мировую финансовую систему. Кроме того, такой сценарий позволяет держать жизненный уровень населения США и не допускать мощных социальных выступлений (хотя по ряду данных, власти страны к ним готовятся). Разумеется, все это возможно только до некоторого момента, но я предположу, что наступит он уже за пределами 2009 года, хотя некоторые эксперты считают, что резкие события начнутся уже этой осенью».
Как и ожидалось в прогнозе, США занимались пропагандой оптимистических ожиданий, демонстрировали «выход из рецессии» (вплоть до пересчета статистики, направленной на перенос темпов роста из прошлых лет на два последних квартала завершившегося года, максимально тормозили публичное обсуждение реальных причин кризиса на международном уровне). Кроме того, США активно манипулировали нефтяными ценами с целью поддержания оптимального для себя финансового баланса.
Для Европы, как и предполагалось в прогнозе, споры шли как по линии противоречий между отдельными государствами и Евросоюзом в целом, так и внутри зоны евро. Как мы и предполагали, северные страны Европы (Германия, Франция), играющие главную роль в определении политики Евро Центробанка, вполне устраивала политика «сильного» евро, в то время как южные страны, особенно Испания и Греция, сильно от этой политика страдали. Связано это со спецификой экономической модели южных стран Европы, которая предполагает, что основные свои доходы значительная часть населения получает от туризма. В условиях кризисов (и резкого сокращения туристических потоков) эти страны всегда существенно увеличивали свои бюджетные социальные программы, что позволяло как поддерживать население, так и девальвировать национальные валюты, стимулируя туризм. После введения евро второе стало невозможно, а первое привело к выходу размеров дефицитов бюджетов этих стран из параметров, определенных «Пактом о стабильности», на который, впрочем, в условиях кризиса, просто перестали обращать внимание. Но в любом случае, элиты южных стран Европы вполне всерьез стали обсуждать вопрос о выходе из зоны евро.
Недостатком прогноза является отсутствие в нем описания ситуации в Китае и, вообще, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, на отдельных крупных рынках, например, рынке нефтяных цен. А завершался он макроэкономическими показателями. Согласно ему, ВВП США должен был упасть на 8-12 процентов. Официальные данные не подтверждают такого падения, однако особой веры им нет. И потому, что статистические ведомства США (как, впрочем, и все статистические ведомства) знамениты своими «играми» с цифрами, и потому, что сам параметр ВВП представляется достаточно спорным. А вот конкретные цифры, которые значительно труднее фальсифицировать, показывают, что падение соответствующего масштаба достигнуто. Это видно и на приведенном выше графике падения совокупного кредитного портфеля, и по показателям годового падения розничных продаж и совокупного спроса, не говоря уже о рынке недвижимости.
По этой причине сегодня невозможно более или менее точно сказать, действительно ли в этой части прогноз оказался исполнен. Что касается утверждения о том, что доллар в середине года должен «припасть» по отношению к другим валютам, то оно оказалось совершенно точным, а вот начало новой волны кризиса к концу года не произошло, хотя доллар и начал свой рост относительно евро. Несколько слов об этом обстоятельстве будет сказано чуть ниже, а пока имеет смысл перейти собственно к прогнозу.
Ключевым элементом, описывающим развитие экономических событий в мире в наступившем году, является выбор между дефляционным и (гипер)инфляционным сценарием развития мировой экономики. Реализация того или иного сценария будет определяться взаимодействием двух основных параметров экономики США: падением совокупного спроса и эмиссией. Темпы спада спроса, в том случае, если не будет найден способ усиления масштабов кредитования потребителей, должен составить порядка 8-12 процентов в год, по аналогии с событиями 1930-32 гг. в США. Эмиссия может (хотя бы частично) компенсировать этот спад, однако сама по себе вызывает инфляцию, которая также сокращает объем спроса в реальных (сопоставимых) ценах. По этой причине темпы эмиссии для компенсации спада спроса должны все время возрастать.
Отметим, что «чистые» сценарии реализовываются редко (в этом смысле отказ государства от поддержки экономики, как это произошло в начале 30-х годов прошлого века уникален, скорее всего, повторения такого варианта уже невозможно, разве что в России), а это значит, что, скорее всего, они будут сменять друг друга. Но нас сейчас интересует развитие событий в начавшемся, 2010 году, а не общий сценарий кризиса.Если компенсировать падение спроса не получится, то все компании, как производители, так и посредники, включая банки и другие финансовые институты, начинают испытывать затруднения. Рано или поздно они снижают цены на стоимость своих услуг, сокращают издержки ... А потом начинается череда банкротств, причем самое первое из них стимулирует череду следующих, потому что резервы уже исчерпаны, а кредит на падающем спросе получить не удается. Начинается новая дефляционная волна, сравнимая с осенью 2008 года, началом 30-х годов прошлого века в США или, частично, Японией 90-х годов (частично – потому что в Японии картина сильно смазана колоссальным объемом экспорта).
Принципиальная разница в этих сценариях состоит в том, что дефляционный сценарий повышает стоимость денег, а инфляционный – наоборот, понижает. Соответственно, те институты, которые имеют априорный доступ к деньгам (например, банки – учредители Федеральной резервной системы США, которая, пока, во всяком случае, осуществляет эмиссию доллара) заинтересованы в дефляционном сценарии, а те, которые в деньгах нуждаются (например, бюджеты разных уровней) – в инфляционном. Те, у кого баланс долгов положительный (банки) – нуждаются в подорожании денег, хотя тут есть тонкости. Дело в том, что система частичного резервирования вкладов, действующая практически во всем мире, делает банки незащищенными от «набегов вкладчиков» (которые и разорили многие из них в 30-е годы ХХ века в США), поэтому те из них, которые не могут рефинансироваться в банках более высокого уровня могут дефляции и бояться. Но в любом случае, не они определяют позицию финансовой элиты. А вот те, у кого баланс долгов отрицательный (домохозяйства, бюджеты, корпорации) заинтересованы, скорее, в инфляционном сценарии, который позволяет эти долги обесценивать. Да и доходы в номинальном выражении в этом случае растут, что создает ощущение позитива.
Есть и еще одно обстоятельство. Дело в том, что последние 30 лет любой рост в любых отраслях был, так или иначе, связан с надуванием финансовых пузырей. И власти США, для которых вновь запустить экономическую «машинку» есть дело, в некотором смысле «жизни или смерти», будут пытаться (собственно, уже пытаются!) надувать те или иные пузыри в расчете на появление «вторичного» спроса и перезапуск всего экономического механизма.
Таким образом, можно отметить, что баланс интересов в американском обществе (которое, как понятно, определяет ситуацию и во всем мире, с точностью до некоторых деталей, о которых будет сказано ниже, поскольку именно США является крупнейшим в мире потребителем) более или менее понятен, но вот сам момент принятия решения будет определяться в рамках политических процессов, то есть чисто экономическому анализу не подлежит.
Действительно, для осуществления эмиссии нужно осознанное решение ФРС США. Но в самом руководстве ФРС, за исключением ее руководителя Бернанке, который не только назначен президентом США, но и является, скорее, ученым, чем банкиром, практически никто не поддерживает инфляционный сценарий. Банковская элита хорошо помнит «золотые» для себя 30-е годы, когда доступ к печатному станку позволил им легко перекупить за бесценок почти все стоящие активы в США, да и почти по всему миру. 30-е годы стали периодом мощнейшего перераспределения собственности в пользу финансовой элиты, периода, который она не против повторить. Кроме того, вся система экономического «мэйнстрима», то есть не только теория, но и поддерживающие ее институты, включая МВФ и Мировой банк, созданная в последние 30 лет, периода господства в мировой экономике финансовых механизмов, построена на примате тезиса о недопустимости высокой инфляции ни в каком случае.Однако ФРС не в воздухе висит и давление Вашингтона на нее все более и более усиливается, приведенный выше пример с финансовыми пузырями тому показатель. Конгресс США уже пытался провести независимый аудит этой организации, пока ФРС удалось отбиться, но надолго ли? Бернанке отчаянно борется за независимость своей структуры, в частности, за право банкиров самим назначать руководителей региональных резервных банков, однако понятно, что если атаки Белого дома усилятся, то ФРС не устоять. А Белому дому категорически необходимы деньги: на повышение социальный выплат, на поддержку принципиально важных для него отраслей, на военные программы, наконец, на принятую недавно программу реформирования медицинской отрасли.
Многие кстати, не понимают, зачем Обама так отчаянно борется за эту программу. Ответ очевиден: сегодня десятки миллионов человек в США в принципе не могут получить медицинскую страховку, а бесплатной медицины в этой стране нет. По мере падения уровня жизни населения, за гранью полной невозможности получить медицинскую помощь останутся по оптимистическим оценкам около 100 миллионов человек, а по пессимистическим – 150 (то есть половина населения страны). Никакой руководитель государства такого позволить себе не может – а значит, реформу нужно делать любой ценой, на что нужны деньги.
ФРС уже пошла на грубые нарушения устава МВФ, начав непосредственный выкуп казначейских бумаг США за счет прямой эмиссии. Сколько она выкупила за счет внебалансовых операций – пока тайна. Но в любом случае, эмиссию придется увеличивать, поскольку оставить Белый дом без необходимого ему финансирования ФРС не может, это будет для нее катастрофа, которая почти неминуемо приведет к национализации эмиссионных функций этой организации.С другой стороны, у ФРС есть источник сокращения денег в экономике – это прекращение программ стимулирования банковской системы. На последнем заседании Комитета по открытым рынкам ФРС было объявлено, что к марту начнется постепенный возврат выданных ранее банковской систем денег, что резко усилит дефляционные тенденции в экономике. По моему мнению, на первом этапе в этой схватке победит именно финансовая элита. И потому, что у нее явно выше оперативность, и потому, что экономическая политика администрации Обамы, во многом, контролируется именно Уолл-стритом, представители которого занимают практически все ключевые экономические должности в Белом доме, и потому, что любые принципиальные решения в американском правительстве должны пройти долгие и мучительные обсуждения в Конгрессе. И потому, что эффективность запуска экономики через надувание новых пузырей оказалась крайне низкой.
Здесь нужно вернуться к прогнозу на 2009 год, точнее, той его части, в которой говорилось о росте доллара в конце года. По моему мнению, выбор между (гипер)инфляционным и дефляционным сценарием в пользу последнего должен был быть сделан еще тогда, что вызвало бы «разворот» рынков: доллар – вверх, фондовый рынок и нефть – вниз. Однако ряд событий, среди которых, в частности, был процесс переизбрания Бернанке руководителем ФРС на второй срок, отложили этот процесс. Тем не менее, скорее всего, еще в первой половине текущего года, начнется вторая «дефляционная волна» кризиса, которая опустит индекс Доу-Джонса до уровня 6-7 000, нефть – до уровня 35-40 долларов за баррель, а доллар повысит относительно евро до уровня как минимум 1.35. После чего, в том числе и под давлением Белого дома, эмиссия возобновится, что позволит остановить спад уже на новом, более низком уровне.
Отметим еще одно важное место, связанное с ролью Китая в современной мировой экономике. У Китая сегодня начались серьезные экономические проблемы: «мотором» его экономики является экспорт, который сокращается. Как следствие, власти этой страны начинают внеэкономическое стимулирование внутреннего спроса, что быстро надувает в китайской экономике масштабные пузыри. И что тут делать? Рассчитывать на рост внутреннего спроса китайское руководство всерьез не может: при переориентации производства на внутренний спрос прибыль и зарплаты начнут падать, тут необходимы колоссальные многолетние программы, времени на которые уже нет. Давать кредиты, которые никогда не будут возвращены? Но это значит, что будет серьезно подорвана финансовая система страны.
И, тем не менее, выход есть. Представим себе, что сегодня Китай выйдет на мировые финансовые рынки с ценными бумагами, номинированными в юанях. Тогда, только за счет изменения курсовой разницы (ревальвации юаня), у Китая появится мощный источник прибыли, который может компенсировать ее падение от экспортных операций и серьезно ускорит процесс переориентации на внутренний рынок. Да и мировой финансовый рынок, который сегодня задыхается от избытка денег и невозможности их прибыльно вложить, ринется в эти новые бумаги. Более того, это будет для Китая еще и мощнейшим инструментом влияния на мировую политику, поскольку объем продаж этих бумаг в те или иные руки можно будет легко контролировать.
Для реализации этой программы Китаю нужно как минимум три вещи: во-первых, наличие юаня за пределами страны (соответствующие программы сегодня уже активно работают), его, хотя бы ограниченная, конвертация и, наконец, действующая мировая финансовая система. Если обвал современной системы, построенной на долларе, произойдет раньше, чем соответствующая программа будет запущена, скорее всего, ее эффективность будет значительно ниже. Не исключено, что понимание этого и заставляет США активно требовать от Китая ревальвации юаня (поскольку если оставаться только в рамках экспортно-импортных операций, то ревальвация юаня приведет только к перераспределению доходов посредников в рамках этих операций в пользу китайской стороны). Но в любом случае, активность Китая, скорее всего, будет существенно стимулировать элиту США на принятие хотя бы какого-нибудь решения.Все это означает, что в 2010 году, Китай, на фоне ухудшения экономических показателей и роста финансовых пузырей во внутренней эконмике (в этом смысле стран в ускоренном темпе пройдет американский путь 2000-х годов) начнет все ускоряющуюся экспансию в мировую финансовую систему и ускорит процессы создания замкнутого на себя регионального финансового кластера.
Таким образом, в начавшемся году мировая финансовая система будет продолжать свое движение, начатое летом 2007 года, причем, скорее всего, в первой половине года произойдет очередной дефляционный этап, который осенью сменится новым витком денежной накачки. Вызовет ли она гиперинфляцию – пока вопрос, но, скорее всего, нет. В этой ситуации серьезные проблемы ждут страны – экспортеры нефти (про Россию см. отдельный прогноз), так что не исключено, что проблемы, аналогичные Дубаю конца 2009 года, станут привычными. Большие сложности ждут Европу: хотя евро и пойдет вниз, что несколько облегчит положение экспортеров, падение спроса в США продолжится, а значит общее экономическое состояние ЕС ухудшится.
Особые проблемы будут у «малых» стран Европы. Рассчитывать на помощь США они уже не смогут, у лидеров Евросоюза тоже денег не будет. Это будет означать резкое падение уровня жизни в этих странах, что вызовет существенный рост различия в доходах разных стран ЕС. Кроме того, значительная часть населения «бедных» стран ЕС будет вынуждена эмигрировать на родину, поскольку безработица будет расти всюду и рабочие места будут «резервироваться» для граждан своих стран. Почти наверняка сильно вырастет преступность, в том числе этническая, что заставит власти ряда стран ЕС потребовать усиления контроля за трансграничной миграцией граждан. Я не уверен, что процесс евроинтеграции в 2010 году уже пойдет вспять, но его темпы совершенно точно сильно замедлятся.
Нужно учесть еще одно принципиальное обстоятельство: вторая дефляционная волна сведет практически «на нет» все усилия мировых лидеров по поддержанию оптимизма среди потребителей и компаний, а это означает резкий рост сбережений и сокращение портфельных инвестиций. Поскольку в условиях дефляции стоимость денег растет, все больше и больше потенциальных инвесторов будут «выходить в кэш» и держать все свои активы в наличности. К концу года, когда начнется очередная инфляционная волна, они начнут лихорадочную активность по поиску места вложения денег.
При этом, поскольку главным механизмом продолжения кризиса будет падение спроса, а он в мире, в основном, выражен в долларах США, то все страны мира, включая Китай, Индию и страны Латинской Америки, будут активно поддерживать действующую модель. При этом, поскольку доля США в совокупном мировом спросе, будет все время снижаться, они будут искать альтернативные источники спроса, в том числе за счет разработки программ его стимулирования на национальном уровне. Это означает, что мировая финансовая система, построенная на долларе, останется достаточно сильной (хотя степень ее контроля над региональными экономическими процессами будет ослабляться), а вот позиции МВФ, Мирового банка и других международных финансовых организаций, будут ослабевать. Созданные в рамках Бреттон-Вудских соглашений и призванные распространять по миру базисные положения «Вашингтонского консенсуса» они, в условиях кризиса и постоянных ошибок в рамках прогнозирования экономических процессов, будут вынуждены постепенно уступать свое место другим (возможно, еще не созданным) организациям.
Темпы падения основных макроэкономических показателей США не должны меняться и составят около 8-12% в год. Это означает продолжение серьезных проблем стран Юго-Восточной Азии и их все большую переориентацию на Китай и Индию, как потенциальные источники спроса. Китай, как уже было сказано, при этом будет активно продвигать собственную валюту на региональные рынки и готовить почву под их захват за счет начала выпуска своих ценных бумаг. Что касается Индии, то она будет традиционно вести более консервативную политику. Аналогичные процессы будут происходить в Латинской Америке, только там центром станет Бразилия, и ускорится процесс создания региональной валюты. Интересным будут процессы конкуренции США и Латинской Америкой за Мексику.
Экономические проблемы и пессимистические настроения будут вынуждать власти крупнейших стран Запада искать внеэкономические причины, на которые можно было бы свалить, «объективизировать» экономические трудности. Я уже писал об этом в прогнозе на 2009 год и события в Афганистане, Пакистане, Иране, да и Йемене, в самом начале этого года, такую точку зрения подтверждают. Скорее всего, политика создания (пока) управляемых региональных конфликтов продолжится.
В заключение прогноза хотел бы отметить, что, скорее всего, серьезного развала инфраструктуры, что финансовой, что промышленной, в начавшемся году не произойдет, а это значит, что все тенденции, имевшие место в году ушедшем, продолжат свое плавное развитие. При этом ключевыми моментами, определяющими развитие событий для конкретных компаний, станут четыре основных процесса:
- сложности в привлечении и размещении инвестиций;
- начало разрушения системы «среднего» класса и соответствующих проблем в маркетинговой политике практически всех компаний-производителей;
- принципиальное изменение управленческой и менеджерской политики;
- рост «плохих» долгов и невозможность получения нормального кредита.Именно эти проблемы (может быть, в разном порядке) встанут практически перед любой компанией, которая захочет успешно продолжать свою деятельность в условиях кризиса. И только те из них, которые эти проблемы смогут решить окажутся в выигрыше.
На этом прогноз на 2010 год заканчивается, однако не исключено, что летом мне придется к нему еще раз вернутся.
М.Хазин, Москва, 1-6 января 2010 года.
( написано 06.01.2010, опубликовано 06.01.2010)оригинал тут
katehonИзготовлен первый ОТЗЫВЧИВЫЙ секс-робот
12 января, 06:08 | Сергей РЯБКО
ФОТО: AP
В США разработан андроид, который его создатели называют первым в мире секс-роботом. Как сообщает AP, устройство было представлено на состоявшейся на прошлой неделе в Лас-Вегасе выставке Adult Entertainment Expo.
Дуглас Хайнс подчеркивает, что удовлетворение сексуальных потребностей – лишь один из способов использования андроидов. В будущем разработчики надеются выпустить более совершенные модели, которые могли бы заменить людям живых друзей. "Секс-робот – это только маркетинг. На самом деле мы хотим изготовить компаньона", – говорит Хайнс.Робот, получивший имя Рокси, разработан компанией True Companion LLC из штата Нью-Джерси. Корпус куклы оснащен множеством сенсоров, позволяющих ей реагировать на прикосновения пользователя. "Изюминка" устройства, по словам основателя True Companion LLC Дугласа Хайнса, состоит не в способности удовлетворять сексуальные потребности владельца, а в том, что Рокси может установить с ним эмоциональную связь.
Для этого в голове робота размещен динамик, позволяющий ему говорить с владельцем. Разговор ведется не только с помощью готовых фраз – Рокси способна составлять высказывания из разных слов и выражений. Этот процесс контролирует специальная программа, установленная на ноутбуке, к которому подключен робот. Программное обеспечение постоянно обновляется.
Покупатели могут наделить свою "умную куклу" подходящим им темпераментом – True Companion LLC предлагает выбор из нескольких вариантов. За все удовольствие нужно будет заплатить $7 – $9 тысяч. Компания готова начать производство через несколько месяцев.
Дуглас Хайнс подчеркивает, что удовлетворение сексуальных потребностей – лишь один из способов использования андроидов. В будущем разработчики надеются выпустить более совершенные модели, которые могли бы заменить людям живых друзей. "Секс-робот – это только маркетинг. На самом деле мы хотим изготовить компаньона", – говорит Хайнс.
новость взята отсюда
А может сразу серого друга в дисковод отжарить? Или, пардон, теперь это подружка. Впрочем, кому как нравится.
А носки оно умеет стирать? А обсудить поэзию Тютчева?
- 5 комментариев
katehonСтас Барецкий - Кризис
- 2 комментария
katehonИзвечный расизм ''Запада''
katehonСтратегия 2020: говорили-говорили, а ГДЕ всё это? В рифме?
katehonПродолжаем раскрывать причины кризиса.
