−5
большая тёрка
Тёрка в тагах
Большая Тёрка / Мысли / Личная лента katehon /
katehon
«Гитлер нас недооценил»
Учитывая мобилизационные возможности Советского Союза, можно смело утверждать: победа СССР в войне против Германии была абсолютно закономерна
Фото: guardian.co.uk
В нашей исторической науке за 65 лет сложилось четкое представление как о причинах и ходе Второй мировой войны, так и о возможных альтернативных сценариях развития событий. Взгляды российских специалистов на войну представляет один из ведущих отечественных военных историков, заведующий кафедрой международных отношений МГИМО профессор Михаил Наринский.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...— Одни историки считают победу СССР в войне с Германией закономерностью, другие — аномалией, а патриарх Кирилл назвал ее чудом. Вам какая точка зрения ближе?
— Я думаю, что победа антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне и победа Советского Союза в Великой Отечественной была вполне закономерна, поскольку общее соотношение сил было явно не в пользу агрессоров. Если говорить о победе нашей страны, то, учитывая мобилизационные возможности Советского Союза, можно утверждать, что победа эта тоже была закономерна. Просто она была достигнута громадными усилиями и гигантскими жертвами. А чуда никакого не было. Была стойкость народа, его страдания, лишения, жертвы. Все это и привело к Победе.
— Но после разгрома 1941 года от Красной армии почти ничего не осталось, и ни Англия, ни США не верили, что Советский Союз выстоит в противостоянии с Германией.
— Ну, во-первых, от армии все-таки кое-что осталось, иначе не было бы перехода наших войск в контрнаступление под Москвой в декабре 1941 года. Конечно, те силы, которые вступили в бой с противником в июне 41го, действительно были разгромлены, но оставались войска в Сибири, в азиатской части нашей страны, просто их надо было подтянуть. Другое дело, что армия была в очень тяжелом положении, были колоссальные потери и в людях, и в технике. Тем не менее страна смогла мобилизоваться.
Если говорить о США и Англии, то Соединенные Штаты вообще вступили в войну только в декабре 1941 года, до этого они были невоюющей страной. Что касается Великобритании, те контакты с советскими представителями, которые были и летом 41го года, и осенью, в общем-то убедили британцев, что СССР выстоит. Не случайно уже в декабре 1941 года Москву посетил министр иностранных дел Великобритании Иден, который вел переговоры с советскими руководителями. Так что в декабре 1941 года, я думаю, сомнений в исходе войны уже ни у кого не было.
— Но если заранее было понятно, что коалиция сильнее Германии, почему все-таки Гитлер напал на Советский Союз?
— Очевидно, что немцы допустили просчеты и ошибки, главной из которых была недооценка потенциала Советского Союза. Гитлер рассчитывал на быстротечную кампанию против СССР и явно недооценил силы Советского Союза, его возможности к сопротивлению. У гитлеровского руководства было много заблуждений — и политических, и чисто военных. Например, немцы считали, что как государство Советский Союз является непрочным и под ударами немецкой армии должен развалиться, учитывая социальные преобразования 1930х годов, которые часто проходили в болезненной обстановке, с недовольством части населения. К тому же немцы приуменьшали возможности Красной армии к сопротивлению, переоценивая ущерб от тех чисток, которые Сталин провел среди командных кадров армии в 19371938 годах. Гитлер как-то не очень понимал, что это будет «война народная, священная война».
— А почему Советский Союз не развалился в 41м, а в 91м, в гораздо более спокойной обстановке, — развалился?
— Наверное, сыграли свою роль терпение, стойкость русского народа и других народов нашей страны, а также чувство глубинного патриотизма. Ведь не случайно Сталин апеллировал к русскому патриотизму, традициям русского народа, тем историческим деятелям, которые воплощали борьбу против захватчиков, — это и Минин и Пожарский, и Кутузов, и Суворов, все они были задействованы в пропаганде. Ну и, конечно, этому способствовала жестокая политика гитлеровцев на оккупированных территориях — она не оставляла никакого выбора нашему народу.
— Но про нее же в 1941 году еще не знали.
— Как только узнали, сразу возникла соответствующая реакция. Необходимо учитывать и то, что советские люди защищали свое Отечество, его право на существование.
— Судя по воспоминаниям очевидцев, до 1944 года, когда стали широко известны ужасы Ленинградской блокады и зверства гитлеровцев в Белоруссии, отношение русских к немцам, во всяком случае к пленным, было вполне человечным.
— Я согласен, что большой ненависти к немцам не было, известно, что некоторые другие участники гитлеровской коалиции вели себя значительно хуже, чем немцы. Например, румыны, которые участвовали в оккупации южных районов Украины. Но тем не менее гитлеровцы допустили большую ошибку, фактически не используя национальный вопрос для победы в войне.
— Так они и не могли — у них же все базировалось на идее расового превосходства арийцев.
— Вот это «арийское превосходство» и порождало соответствующую реакцию других народов. Те пропагандистские лозунги, с которыми Гитлер вел эту войну: превосходство арийской расы, необходимость расширения жизненного пространства для арийцев, «окончательное решение» еврейского вопроса, славяне — «недочеловеки», которые подлежат порабощению и должны только обслуживать германских господ, — все это так или иначе проявлялось. И эта гитлеровская политика сыграла свою роль.
— В 1930е годы международная обстановка была такова, что казались возможными любые союзы, и Гитлер, похоже, и вправду верил, что он может заключить союз с Англией против СССР.
— Тогда действительно были очень разные варианты расстановки сил на международной арене, и то же руководство Великобритании, проводя политику умиротворения Гитлера, вело двойную игру. Но Гитлер сам перечеркнул возможности договоренностей с Англией, потому что они были реально достижимы, наверное, лишь до марта 1939 года — до того, как Гитлер, по сути дела, разорвал Мюнхенские соглашения, ликвидировав независимость Чехословакии, расчленив ее на протектораты и Словакию, которая формально была независимым государством, а фактически находилась под германским контролем. И тут англичане задумались: а можно ли вообще с Гитлером о чем-нибудь договариваться, насколько это договороспособный субъект в международных отношениях?
Конечно, все, что произошло в марте 1939 года, заставило Великобританию перейти от политики умиротворения и уступок к политике гарантий малым государствам Европы, чтобы поставить какие-то барьеры на пути дальнейшего продвижения Гитлера. Потому что полное доминирование Гитлера в Европе совершенно Великобританию не устраивало. Отсюда и переговоры с Советским Союзом летом 1939 года, и объявление Англией и Францией войны Гитлеру после нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года.
У Гитлера ведь оставались сомнения, захотят ли британцы ввязываться в это дело, тем более что были контакты, зондажи, прощупывания возможности англо-германских договоренностей. Но мне кажется, что после весны 1939 года это все имело второстепенный характер: британские правящие круги и общественное мнение склонялись к необходимости остановить Гитлера. С тем, что Гитлер подчинит своей воле всю континентальную Европу, а Англия останется на своих островах без каких-либо союзников на континенте, британцы смириться не могли.
— Существует версия, что тройственный союз Германии, Италии и Японии мог превратиться в «Пакт четырех», что Советский Союз мог к немцам присоединиться.
— СССР рассматривал такой вариант после визита Молотова в Берлин в ноябре 1940 года, когда гитлеровское руководство предложило Советскому Союзу присоединиться к этому пакту. Но при этом СССР выдвигал совершенно конкретные условия: дайте нам свободу рук в Финляндии, дайте определенные позиции в Юго-Восточной Европе — в Болгарии, в Югославии. Так что советское руководство готово было рассматривать такой вариант только на выгодных для СССР условиях. А гитлеровское руководство к этому было совсем не готово. Фактически это был блеф со стороны Германии, потому что к моменту визита Молотова в Берлин Гитлер уже разрабатывал план нападения на СССР. Так что все разговоры о присоединении СССР к Тройственному пакту заглохли, и германское руководство не захотело их продолжать.
— В нашей историографии в последнее время активно продвигается такая идея: Гитлер напал на СССР, потому что видел в нем последнюю надежду Англии. И, отдавая летом 1940 года приказ о разработке плана «Барбаросса», он якобы так и заявил. Это несколько странно, учитывая, что буквально за полгода до этого закончилась Советско-финская война, в ходе которой Великобритания оказывала однозначную поддержку финнам, вплоть до намерения послать в Финляндию экспедиционный корпус для ведения боевых действий против Красной армии. И вдруг СССР оказывается последней надеждой Англии. Что же произошло за эти полгода?
— Как известно, немцы планировали высадку на Британские острова. Но потом отказались от этого плана и сделали ставку на блокаду и бомбардировки Великобритании, чтобы заставить англичан пойти на условия Гитлера. И в этом смысле, конечно, Советский Союз был важен для англичан как последняя мощная держава на европейском континенте, которая не подчинялась Германии. Но, с моей точки зрения, британский фактор не был решающим для Гитлера, поскольку само существование Советского Союза как силы, которая могла в чем-то уравновешивать германское влияние, было для фюрера с его политикой установления господства Германии на европейском континенте абсолютно неприемлемо. Но в целом, конечно, стратегия Гитлера была нацелена на установление господства в Европе — разгромить СССР, затем подчинить Британию, затем в союзе с Японией и Италией установить господство в Евразии, а может, и во всем мире.
— Возможно, это была только пропаганда, ведь Гитлер же не был сумасшедшим?
— К сожалению, это были вполне серьезные планы. Не забывайте, что до нападения на Советский Союз Гитлеру очень многое удавалось, и он подчинил значительную часть Европы. Взять хотя бы разгром Франции, которая в 1930е годы считалась одной из самых мощных военных держав мира. А чем все это обернулось? Быстрым разгромом. И кстати, для Сталина это был громадный удар, потому что он, конечно, рассчитывал на затяжную войну на Западе. Все его расчеты лета 1939 года, включая пакт Риббентропа — Молотова с его секретным протоколом, как раз строились на том, что между Германией и Францией будет затяжная война, и Сталин говорил об этом в начале сентября 1939 года в беседе с Георгием Димитровым: «Пусть они на Западе хорошенько передерутся». Его расчеты строились на опыте Первой мировой войны, Сталин надеялся, что немцы и французы будут сидеть в окопах, а он будет решать свои задачи так, как захочет. Поэтому, конечно, то, что немцы обошли линию Мажино и прорвались на территорию Франции, для Сталина в мае 1940 года было шоком. Как вспоминают некоторые участники тех событий, Сталин, узнав о капитуляции Франции, воскликнул: «Что же нам теперь делать? Это не входило в мои расчеты». Наверное, это был самый большой сталинский просчет.
— После Сталинграда, когда Англия и Америка в очередной раз отказались открыть второй фронт, они на конференции в Касабланке приняли известное требование к Германии о безоговорочной капитуляции. Объясняют это тем, что США и Великобритания всерьез опасались заключения между Сталиным и Гитлером сепаратного мира, поскольку стало понятно, что у Гитлера для победы сил уже нет, а у СССР — еще не было. Был ли на самом деле реален «Брест-Литовский мир-2»?
— Я думаю, что как раз после Сталинграда это стало абсолютно нереально. Если и были какие-то зондажи со стороны Сталина, что отражено в воспоминаниях участников событий, то это происходило в критические месяцы 1941 года. Тогда Сталин через болгарских дипломатических представителей вроде бы пытался прощупать возможность заключения мира с Гитлером. Естественно, на выгодных для Гитлера условиях, потому что положение Советского Союза было трагическим. После Сталинграда любые возможности сепаратных переговоров были нереальны, поскольку Сталин был окрылен этой победой и ни о каких компромиссах с Гитлером не думал.
Другое дело, что, действительно, в Соединенных Штатах и Великобритании опасения относительно возможности советско-германского перемирия существовали. Но реальная возможность свершения события и представления в головах политиков о возможности свершения события — это очень разные вещи.
источник - http://www.expert.ru/printissues/expert/2010/17/interview_gitler_nas_nedoocenil/
