+16
большая тёрка
Тёрка в тагах
Большая Тёрка / Мысли / Личная лента katehon /
katehon
Не та Алиса в Стране чудес
Разглядывая вновь прибывшую восемнадцатилетнюю Алису, очумелые зверушки, Траляля с Труляля и Шляпник резонно сомневаются, та ли это Алиса, и призрак Хлестакова пересекает сцену.
Алиса в конце концов сдается и из «едва ли Алисы» становится «почти Алисой», а там уже и до «нашей Алисы» хвостом махнуть. Но вот стоит только подумать, тот ли это Бертон, которого мы знавали в «Битлджусе», «Эдварде Руки-Ножницы и «Сонной лощине», и вообразить, что перерасти Бертона и его кино не так уж и трудно, как он проявляет свой чеширский характер. На территории здравомыслящего «Диснея» он показал, что обаятельный бред так же порабощает сознание, как и рассудительная скука. Его Алисе — 18, и Страна чудес прямолинейно и схематично пытается этому возрасту соответствовать. Взрослый мир переехал в Страну чудес, и Алисе придется его съесть или выпить, а брандашмыги с бармаглотами — для отвода глаз.
«Алиса» обрела логику, определенность и сюжет. Он нашелся в стихотворении, которое в переводе Дины Орловской начинается так:
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве…ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Описав идиллическую картину, автор обращает внимание на ужасные звуки, издаваемые Брандашмыгом в глыбкой чаще, и призывает некоего сына бояться Бармаглота. Однако светозарный мальчик берет щит и меч и, взы-взы, побеждает пылкающего огнем Бармаглота в поединке.
Вот этим рыцарем в сияющих доспехах или «бравным воином» Бертон видит Алису. Кудри ее, как на гравюре Джона Тенниела, где изображен тот самый стихотворный бой с Бармаглотом. Безумный и полубольной шляпник в исполнении Джонни Деппа упоминает Алису не иначе, как в третьем лице мужского рода. Раздутая голова с гравюр Тенниела пересела на шею Королевы Червей. Формальное сходство с тенниеловским прототипом соблюдено и в Бармаглоте. Меньше повезло злопастному Брандашмыгу. Тенниел не нарисовал, Бертон и диснеевские разработчики пошли по целине, в итоге Брандашмыг выглядит и ведет себя, как некрупный звероящер средней пушистости из массовки Спилберга.
В остальном иконография Алисы и компании несметна в иллюстрациях и экранных версиях.
«Сон Аленки», сумрачная авангардная версия «Алисы» Яна Шванк----майера, появившись в 1987 году, выглядела партизанской вылазкой сюрреалиста в темный, ржавый бытовой абсурд. В минимализме обшарпанных декораций, в замкнутых затхлых пространствах узнавался беспробудный сон человека, отягощенного отсутствием свободы, в том числе свободы передвижения. Этот мир взаперти, мир клаустрофобии жмет и удавляет. Маленькая Аленка вместо норы заползает в узкий деревянный ящик письменного стола, ручка которого к тому же все время отламывается. Кролик оживает из чучела, отрывая от себя гвозди, которыми он прибит. Из распоротого по шву брюха сыплются опилки. Эти же опилки он пожирает из синей эмалированной кастрюли. Страну чудес и запустения населяют сломанные игрушки, заспиртованные твари, мелкие скелеты, и сама Аленка, уменьшаясь, превращается в куклу. Гусеницу изображает дырявый носок. Клацая вставной челюстью, он отнюдь не философски ерзает на деревянном грибке для штопки, теперь вполне антикварном объекте социалистического обихода. А поерзав, зашивает себе глаза. Однако и в той, диссидентской, «Аленке» ни разу нет морализаторства, нет повествовательной логики, и конфликт растет скорее из картинок, чем из разговоров, скорее из ассоциаций, чем из выстроенного сюжета про сломанный механический мир. Эта жуть, разумеется, обходится без малейшего Брандашмыга, притом, что сюжетно следует кэрролловской «Алисе».
Бертон ставит не на жуть, а на саспенс. Кульбиты саспенса превращают происходящее в безобидную акробатику. Бертон снял не сон, не гиньоль, даже не клоунаду, а сказку. В ней нет абсурда, нет ужаса, но есть мораль, и в последней сцене, вернувшись домой, Алиса прочтет ее всем знакомым, включая полоумную старую деву, которой Алиса уверенно даст дельный совет. (В 1999 году Ник Уиллинг представил телевизионную экранизацию «Алисы в Стране чудес», не лишенную изящества. В фильме заняты британские знаменитости, вроде Питера Устинова в роли Моржа, Пита Постлетуэйта в роли Плотника и Бена Кингсли, сыгравшего отрешенного майора Гусеницу, а также Вупи Голдберг в качестве Чеширского кота. Миранда Ричардсон, изобразившая Червонную Королеву вопила так истошно, что вопли Хелены Бонэм Картер в той же роли покажутся шепотом. В общем, «видала я такой холм, рядом с которым этот покажется впадиной». Поводом для скитаний маленькой Алисы в Стране чудес становится ее страх петь перед публикой. Разумеется, все встречные поперечные от Труляля и Траляля до Белого Рыцаря оказываются артистическими натурами, певцами, танцорами и декламаторами, любителями чистого искусства.
В 1998 году Джон Хендерсон отправил в Зазеркалье артистку Кейт Бекинсейл, по сюжету — маму маленькой девочки. Хендерсон, режиссер маньеристского «Лабиринта» с Дэвидом Боуи, совсем избавляется от кукол и зверьков в пользу современного искусства. Вставные новеллы про Моржа и Плотника сняты в духе документальной хроники, костюмы персонажей воссоздают сюрреалистический тон авангардной моды девяностых годов.
В 2010 Мэрилин Мэнсон обещал осчастливить готическим фильмом «Фантасмагория: видения Льюиса Кэрролла» с Тильдой Суинтон и, куда уж круче, с Анджелиной Джоли в роли Красной Королевы. Роль Алисы предназначена ничуть не восьмилетней Лили Коул, чей последний выход случился в фильме Терри Гиллиама «Воображариум доктора Парнаса», где она сыграла совершеннолетнюю дочку пьянчужки-доктора.
Чудики и уродцы, столь любимые поклонниками Бертона, в его фильмах всегда оказывались втянутыми в конфронтацию, о которой прежде не имели не малейшего понятия. Сюжетная схема расставляла этим невинным, но странным, потому что мертвым, как в фильме «Битлджюс», или потому что у них вместо рук — лезвия в «Эдварде Руки-Ножницы», персонажам западни постороннего бреда. Им же против воли приходилось его расхлебывать или сбегать. В новой «Алисе» бредят политикой и государственными переворотами в духе эпических сражений. Алиса бессильна перед бредом, который ей навязывают полоумные зверушки во главе со Шляпником. И ей приходится ввязаться во всю эту историю с вострым мечом и бранным днем под срывающийся шепот трусливых заговорщиков: «Долой кровавую ведьму!».
Бертон всегда оказывался больше этой схемы, увлекаясь колоритом мрачных повествований в «Сонной лощине», или шпунтиками зловещих аттракционов в «Чарли и шоколадной фабрике», или разбегающимися историями в «Большой рыбе». Но в случае с книжкой Кэрролла схема стала его ноу-хау. Она отлично соответствует тем переменам, которые произошли не столько с Бертоном, сколько с самим миром, где наблюдается перепроизводство сюра, галлюциноза, бессвязного нагромождения странностей и чудесатостей, а в моде навигаторы, подсказывающие прямой и краткий путь. Иногда грибы должны быть просто грибами, а кино — вносить ясность в вопрос «Что же будет позже — кот или улыбка?». Быть в своем уме становится затруднительно, поскольку стало слишком легко принять за свой чей-то еще. Наглядная иллюстрация того, что Бертона занимает такая постановка вопроса — полная взаимозаменяемость обеих королев, при том, что гаже — обе. Штука в том, насколько Алиса соответствует этой Стране чудес на вырост. Девушку замуж выдают, а ее волнует, велика ли разница между корсетом и селедкой, то есть годятся ли селедки на то, чтобы вплетать их в косы.
Заслуга выпрямления приключений Алисы вряд ли принадлежит одной Линде Вулвертон, сценаристке диснеевских триумфов вроде «Короля Льва». Бертон намеренно радикально пренебрег традицией, которой пытались следовать даже самые малоодаренные постановщики, в меру сил державшиеся признанной концепции и складывавшие свою фантазию на алтарь нонсенса. Бертон лишь нежно шепчет: долой диктатуру нонсенса и ссылает его в дизайн цветов и прочей флоры, раз уж сей жанр восторжествовал в верхнем мире почище любого здравого смысла викторианских времен. Так что Бертон, певец маргиналов и отщепенцев, все еще соответствует старенькой своей репутации, правда, теперь — от противного.Трехмерные очки делают картинку на экране, бесшабашно сияющую, вопреки словам и поступкам, мрачнее. 3D-эффект более всего благоприятствует волшебным грибам, будто сам является их эссенцией, легкой вытяжкой безумия думать о реальности как о чем-то возможном и сбыточном. Так хорош он только в переливающихся мирах-пузырях, подобных «Аватару». Благодаря 3D Гусеница Абсолем пускает дым из своего кальяна прямо в глаза галерке.
Вероятно, желание хотя бы приблизительного смысла и устойчивости становится трендом для тех, кто прежде его отрицал из бескорыстного эстетства. Ну, и понятие «смысла» трехмерится, освежается и облагораживается на глазах. «Алиса» Бертона для него — чудесная лейка.
источник - http://odnakoj.ru/exclusive/interline/ne_ta_alisa_v_strane_chydes/
- 9 комментариев
