+22
большая тёрка
Тёрка в тагах
Большая Тёрка / Мысли /
Личная лента
-
katehon
"Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже когда она страдает и жалуется..." Чехов Антон Павлович. Письмо Орлову Н.И., 22 февраля 1899 г.
Сергей Кургинян: Кто готовит террористов?
Тролль детектед
- 6 комментариев
Что-то я сегодня в ударе.
Наверное делать неехер.
Даже одну девчонку укачал своей активностью.
http://www.cn.ru/terka/post/2977625/, http://www.cn.ru/terka/post/2981663/ и http://www.cn.ru/terka/post/2982003/.
Ну ничего не поделаешь. Много интересных материалов, а у меня выходной.
P.S.: Кстати, господа администраторы!
Когда кто‑нибудь ссорится, приходит такое письмо:
Привет, katehon.
Эго‑житель Annysha утверждает, что ты его враг.
Вот его крамольная мысль. Ответь этому самоуверенному типу достойно!
.
Как я ему могу «достойно ответить», если по новым правилам Тёрки я не могу ничего написать обиженному?
«Вы, Рабинович, или крестик снимите, или трусы наденьте.» Пардон. Или отмените‑поправьте это дурацкое правило, или поправьте текст извещения, чтобы не возникало иллюзий.
- 9 комментариев
Кредит доверия / Среда, 07.04.2010: Михаил Хазин
- 2 комментария
Гитлер про iPad
Господин Президент
Кстати (я про Ирак), годы показывают, что как аналитик Жириновский как правило не ошибается.
Есть ли у левой идеи перспективы?
Хватился поп за яйца - 90% бизнеса в России сворачивается
США хотят взорвать Южный Кавказ
Геополитическая стратегия Индии
02.04.2010 
В значительной мере правила поведения на международном поле формируются под воздействием исторических, культурных, религиозных и мировоззренческих принципов народа (элиты), укорененного в определенное географическое пространство. Упорство, с которым владычица морей осваивала колонии и оставляла вдали от берегов Туманного альбиона форпосты, видно и поныне – Гибралтар, Фолклендские острова, страны содружества; американский Дух фронтира трансформировался в неустанное желание проводить демократические реформы во всем мире, а увлечение идеями Лео Штрауса (сам ученый говорил о необходимости следовать двойным стандартам) помогло американским неоконсерваторам реализовывать свои идеи на практике; иудейское мессианство позволило не только создать государство Израиль, но и вывести свою страну на мировой уровень.
Аналогично, Индия тоже имеет свою государственную стратегию, возможно, не совсем нам понятную в силу особенностей индуистского мировоззрения, хотя в этой огромной стране есть значительное количество не только последователей древнейшей политеистической традиции и ее ответвлений, но и представителей других культур и религий – мусульмане, сикхи, буддисты, христиане различных конфессий и иудеи (известно шесть различных групп иудеев, проживающих в разных частях Индии, некоторые из которых являются автохтонами и обратились в эту религию во второй половине ХХ в.). Взгляд из Индии на международные события и текущий анализ геополитической ситуации для отечественного читателя мало известны. Исключением, пожалуй, будут частые публикации бывшего индийского дипломата М.К. Бхадракумара как в англоязычной прессе, так и переводы на русский язык.ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...А помимо свежей аналитики и различных доктринальных положений, понять геополитическую стратегию Индии можно через призму стратегической культуры субконтинента, которая, в определенной мере влияет на всю Юго-Восточную Азию. Почему это важно? На этот вопрос еще в конце 70-х гг. прошлого столетия дал ответ британский теоретик международных отношений, профессор Кен Бут. «Думая о рациональном поведении других, стратеги имеют тенденцию проектировать cвои собственные культурные ценности…, но должно быть очевидно, что можно лишь предсказать поведение "рационального человека", если и у наблюдателя и у наблюдаемого сила и власть логически похожи. В этот процесс вмешивается этноцентрическое восприятие: это означает, что собственные ценности и смыслы по поводу приоритетов, спроектированы на другого. Этим процессом этноцентризм подрывает центральное действие в стратегии, которое сначала оценивает то, как другие смотрят на мир, а затем уже происходит процесс осмысления и действия»[1]. Для индусов вполне подходит этноцентрическое видение мира, так как индуизм – это закрытая религия, ее может исповедовать только индус и приход в эту традицию извне не возможен. Да и сикхи, представители которых занимают видные посты в правительстве, относятся к выходцам Индостана – эта монотеистическая религия зародилась на границе соприкосновения ислама и индуизма как ответ на проблему конфликта. Особняком стоят парсы, которые сконцентрированы в Мумбаи, но, что характерно, зороастризм тоже является закрытой религией – прозелитизм среди индийских парсов не признается.
Другой британский ученый, занимавшийся вопросами геополитики, Колин Грей, по поводу связи культурных пластов и государственной стратегии отмечает: "Никто и никакое учреждение не могут действовать вне культуры", и добавляет далее, что "природа и функция стратегии являются постоянными и универсальными и она, также, в ее специфической и динамической исторической форме и содержании, неизбежно является культурной".[2]
Для нас Индия очень важна. Частые официальные визиты руководства России и Индии друг к другу, стратегическое партнерство, опыт многолетней дружбы и ряд возможностей, которые открывает эта страна для России, вынуждает нас более детально присмотреться к этому государству и носителям ее политического духа.
После получения Индией независимости в 1947 г. эту страну в основном представляли в свете пацифизма, благодаря стратегии Махатмы Ганди в отношении британских колонизаторов. Непротивление злу насилием было популярно и в среде различных антивоенных движений в Западной Европе и, особенно, в США во время Вьетнамской войны. Однако, концепция Satyagraha (сила правды), применяемая Ганди как инструмент политической борьбы, была основана не на народной и массовой индуистской традиции, а на эклектическом смешении реформистского индуизма, Упанишад и философии джайнизма, проповедующей запрет на убийство любых живых существ, в том числе вредоносных насекомых. Не менее важно и постколониальное наследие. А.К. Коуль из Делийского университета в 80-х гг. говорил, что «вся концепция международного права исходила из обоснования и оправдания законности порабощения и ограбления третьего мира, который был объявлен нецивилизованным».[3] Такой критический подход предполагал поиск новых путей решения проблемы и Коуль предложил концепцию международного права развития, направленного на решение проблем слаборазвитых государств. Его поддержал юрист международник Р.П. Ананд, отметив, что «поскольку международное право считается применимым ко всему мировому сообществу государств, включая новые государства Азии и Африки, оно нуждается в их согласии. Оно должно быть изменено, чтобы удовлетворять новые интересы и новое сообщество».[4] Несмотря на довольно адекватные мысли, идеи этих ученых оказались невостребованными своей эпохой.
Если посмотреть на политическую трансформацию Индии, то модель Конституции была позаимствована у Соединенных Штатов, причем на нее наложились культурные особенности каждого региона (в Индии 28 штатов, 21 официальный язык и более 1600 диалектов). Традиционная кастовая система фактически сохраняется, но юридически все граждане в Индии имеют равные права и возможности, – представители низшей касты в южных штатах даже сформировали движение и политическую партию Dalit Panthers и довольно успешно борются за свои права.
В самом индийском политикуме на протяжении истории существования независимого государства тоже были заметны колебания от секуляризма до традиционализма. Несмотря на это, как отмечает Стивен Коэн, со времени правления Неру до Раджива Ганди, а далее при правлении Индийской народной партии Ваджпаи, хотя и существовал антагонизм в вопросах местной культуры (предыдущий правящий Конгресс был светским, в то время как партия Ваджпаи следовала пути индийского культурного национализма – «Хиндутва») в международной и оборонной политике сохранялась преемственность стратегического курса.[5] Необходимо отметить, что индийская народная партия (Bharatiya Janata Party), созданная в 1980 г. стоит на особом счету у американских аналитиков, так как при правления Аталы Бихари Ваджпаи произошло улучшение отношений с США. Сам период правления Джавахарлала Неру, который представлял левое крыло Индийского национального конгресса, называют курсом на достижение общества, основанного на принципе равновесия преемственности и перемен, а его политическая программа даже получила название «нерувианизм». В двух словах, она заключалась в осуществлении поддержки национального предпринимательства, его защиты от иностранной конкуренции, государственном регулировании частного сектора, жестком контроле над финансовыми операциями, а в государственном секторе - преимущественным развитием основных отраслей тяжелой промышленности и энергетики.[6]
Однако, если мы говорим о стратегической культуре, то нужно обратиться и к историческому наследию героического характера, образы которого захватывают как сознание масс, так и мышление национальных лидеров. В связи с этим необходимо упомянуть центральные эпические произведения Индии – это «Махабхарата» и «Рамаяна», – в первом повествуется о борьбе двух кланов и вечном круговороте событий, где многое уже предрешено, а во втором о борьбе богов и их помощников против демонов. Вполне естественно, что в качестве памятников национальной литературы, через фольклор, праздники и обычаи, эти императивы были впитаны как населением, так и элитой. Кроме этого, на выработку стратегии, особенно в вопросах управления государством и ведения войны, повлиял знаменитый труд «Артасастра», написанный известным индийский мыслителем древности Каутилья (IV—III вв. до н.э.), который обслуживал интересы династии Маурья. На эту книгу ссылаются многие индийские и даже зарубежные правоведы как на образец корпуса юридических норм доримского, традиционного права.
Как отмечает американский аналитик Родни Джоунс, посвятивший немало своих трудов стратегии Индии, пытаясь расшифровать индусский код к замку международных отношений, советы Каутильи к правителям состояли в подробном описании как примененять силу, шпионаж и яды (экстраполируя в современную эпоху, это может быть химическое, бактериологичесоке и ядерное оружие).[7] Согласно труду Каутильи предполагается, что в этом регионе будут происходить военные конфликты, следовательно, нужно быть готовым к развитию такого сценария и, возможно, создать военные союзы с другими государствами. Естественно, в ХХ в. этот фактор тоже учитывался индийскими политиками.
Сам Джоунс является президентом собственной компании Policy Architects International, а до этого долгое время провел в Индии, Пакистане и Шри-Ланке, так как был сыном христианских миссионеров, отправленных в эти страны. В США до того, как создал свою фирму, Джоунс закончил Колумбийский университет и работал профессором в Канзасском государственном университете, а в середине семидесятых занимался научными исследованиями в Совете по международным отношениям и занимался вопросами безопасности в администрации Картера. Кроме того, работал в Центре стратегических и международных исследований в Джорджтаунском университете, где занимался вопросами контроля над вооружениями. Так что, несмотря на свое западное происхождение, есть смысл прислушаться к мнению этого ученого.
Джоунс выделяет ряд пунктов, которые по своей сути являются философскими и мифологическими, но, тем не менее, являющимися базой для стратегической культуры Индии:
1. Священное входит в индийскую идентичность;
2. Цели бесконечны и не имеют конкретного срока;
3. Индия получила свой статус, а не заработала;
4. Знание правды - ключ к действию и власти;
5. Мироустройство является иерархическим, не эгалитарным;
6. Инструментальные значения:
7. Внешний облик Индии загадочен;
8. Личный интерес, выраженный внешне, является безличным и абсолютным;
9. Противоречия в реальном мире являются естественными и подтвержденными;
10. У силы есть свое место, но хитрость может превзойти силу;
11. У действий есть последствия, хорошее намерение не оправдывает обиды;
12. Нормы права запрещают обычный компромисс (трудно провести различия, правда не смягчается с quid pro quo);
13. Компромисс можно легко принять за внутреннее поражение (эфемерное, искривления правды, недостаток суверенитета);
14. Доверие является правильным знанием и действием, оно является безличным и его трудно построить или восполнить;
15. Безопасность является сидячей (она охватывает географическую обстановку и образ жизни);
16. Стратегия является ассимилирующей (внешняя сторона меняется, действительность является постоянной).
Исходя из этих положений, Джоунс и предлагает рассматривать индийскую политику, в том числе и в отношении таких категорий, как война и мир. Конфликт напрямую связан со стратегической культуры, так как согласно одному из авторов этой концепции Элистеру Джонстону, в ее центре лежат ответы на три важных вопроса: роль войны в международных отношениях, природа врагов и угроз, которые они могут представлять и применение силы.[8] Джоунс пишет, что Индия, еще начиная с 60-х гг., готовилась к обороне на два фронта - против Пакистана и Китая.[9] Автор также отмечает, что до января 2003 г. официальная политика Индии в отношении применении ядерного оружия гласила, что Индия не будет использовать его первым до тех пор, пока не подвергнется соответствующей атаке. Эта политика была основана на ядерной доктрине Индии, обнародованной в августе 1999 г. Однако после выхода в 2003 г. документа «Введение в действие ядерной доктрины Индии» было заявлено, что ядерное оружие будет использовано в случае применения против индийских войск химического или биологического оружия и, самое главное, даже если их войска будут находиться за пределами индийской территории.[10] Инцидент в Мумбаи, когда исламские террористы, успешно переправившись с территории Пакистана устроили небольшой «джихад» в экономической столице Индии, вынудил руководство страны задуматься и о других мерах сдерживания и контроля, в том числе, за информационными системами.
Но с Пакистаном все более-менее понятно. Образ врага вполне укладывается в эту схему – завоеватели Индии (имеется в виду не мифические арийские вторжения, а вполне конкретные мусульманские армии, построившие на севере Индии империю Моголов) пришли с северо-запада – нынешних территорий Афганистана и Пакистана. С ними пришлось бороться не только последователям индуизма, но и приверженцам новой синкретической монотеистической религии сикхизма, святилище которой – Золотой храм находится в нескольких десятках километров от границы с Пакистаном – в г. Амритсар. Если мусульманское вторжение происходило по суше, то белые колонизаторы прибыли морем – португальцы, голландцы и британцы по очереди контролировали южный Индостан и эксплуатировали его природные богатства. С Китаем несколько сложней. Исторически китайские императоры не беспокоили индусов из-за природной границы в виде горной цепи Гималаев и непроходимых джунглей на юге. Хотя сейчас Индия имеет спорные с Китаем территории, скорее, больше претензий именно у Китая к Индии, в том числе за приют тибетского далай-ламы, штаб-квартира которого находится в приграничном с Поднебесной штате Химачал-Прадеш. Индию же в отношениях с Китаем скорее волнуют водные ресурсы – истоки Брахмапутры и Ганга начинаются в китайском Тибете.
Но и в самой Индии существуют различные точки зрения на проблематичные отношения с соседями. Канти Баджпай отмечает, что после окончания Холодной войны в Индии появилось три ветви, претендующих на выработку стратегии. Он называет их нерувианизмом, неолиберализмом и гиперреализмом. Баджпай настаивает, что самый пессимистический взгляд на международные отношения у гиперрреалистов. «Если нерувианисты и либералы полагают, что международные отношения могут быть преобразованы либо посредством коммуникации и контакта, либо в соответствии с экономическими реформами свободного рынка и логикой сравнительных преимуществ, то гиперреалисты усматривают в межгосударственных взаимоотношениях бесконечный цикл повторений (вообще, индуизм рассматривает время как бесконечную череду циклов, человеческая душа также претерпевает эти круговращения, постоянно перевоплощаясь из одной сущности в другую – отсюда не совсем понятная для западного человека с его линейным восприятием времени, индусская неспешность). Для них конфликты и конкуренция между государствами не могут быть преобразованы в мир и дружбу (кроме как временного союза против общего противника), поэтому лучшими инструментами являются угрозы и применение насилия, из-за чего они считают, что самый верный способ достичь мира и стабильности – это накопление военной силы и готовность к ее применению».[11] Кроме того, гиперреалисты отклоняют возражения своих оппонентов по поводу безудержных расходов на вооружения, а также высказывают сомнение относительно роли институций, законов и соглашений. Для гиперреалистов в международных отношениях в счет берется только власть и сила; все остальное - иллюзия. Соответственно, для нерувианистов и необлибералов война – это всего одна из возможностей, которая может произойти между суверенными государствами. У гиперреалистов точка зрения немного иная. Брахма Челлэни отмечает, что «война наступает, когда конкурирующие государства приходят к пониманию, что другая сторона стала либо слишком сильной, либо слабой».[12] Поэтому подготовка к войне является ответственной и мудрой политической прозорливостью, а не каким-либо подстрекательством. Поэтому агрессию в отношении своих соседей, если вопрос касается территориальных споров или каких-либо других противоречий, гиперреалисты считают не только допустимой, но и необходимой.
Из этого можно извлечь вполне понятные выводы – индийские гиперреалисты могут использоваться внешними силами для эскалации конфликта, в то время как нерувианисты будут стараться достичь консенсуса, а неолибералы решать вопросы с прагматической (экономической) точки зрения. Россия в этом отношении имеет значительные преимущества. У нас нет общих границ с Индией, к нашей стране довольно хорошее отношение, что подкрепляется историческим опытом. Индия, наряду с Россией входит в БРИК и готова участвовать в выработке новых международных правил. Мы можем мудро взаимодействовать с представителями всех трех ветвей стратегической культуры Индии. Гиперреалисты будут крайне заинтересованы в поставках российского вооружения, программах модернизации и вообще, широком спектре военного сотрудничества. При случае, Россия может использовать smart power, чтобы посредством индийских гиперреалистов послать определенные сигналы соседним странам – Пакистану и Китаю (Бангладеш и Непал не стоит брать во внимание, так как они пока не оказывают какого либо влияния на расклад сил в регионе). Подход неолибералов может быть использован с сугубо прагматической точки зрения – торгового, экономического и промышленного сотрудничества. Довольно перспективным для России может быть сфера атомной энергетики (эти интересы входят и в генеральную линию нерувианистов), информационных и высоких технологий, в том числе аэрокосмической промышленности.
Кроме того, из стратегической культуры Индии можно извлечь еще и один немаловажный урок – это их экономическая и рыночная система. Они построены таким образом, что большинство товаров и услуг ориентированы на внутреннего потребителя, поэтому любые финансовые катаклизмы, происходящие во внешней среде и действующие эффектом домино, для Индии не будут являться катастрофой. Если разумно подойти к этому вопросу, то такая модель рыночного устройства, основанная на принципе автаркии (самодостаточности) вполне может быть применима и для ряда регионов Российской Федерации.1. Ken Booth, Strategy and Ethnocentrism. New York: Homes & Meier Publishers, 1979, р 65.
2. Colin Gray, Modern Strategy, New York: Oxford University Press, 1999, р 129.3. Коul А. К. The North-South Dialogue and the NIEO//New horizons of international law and developing countries. New Delhi, 1983. P. 171.
4. Anand R. P. International law and the developing countries. New Delhi, 1986. P. 107.5. Stephen P. Cohen. India: Emerging Power. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 2001.
6. Мухаев Р.Т. Геополитика. – М.: Юнити, 2007, С. 553
7. Rodney W. Jones. India’s Strategic Culture. р.5. http://www.stramod.ru/SP_001.html
8. Alastair Iain Johnston, Cultural Realism: Strategic Culture and Grand Strategy in Chinese History, Princeton: Princeton University Press, 1995.
9. Rodney W. Jones. Conventional Military Imbalance and Strategic Stability in South Asia. SASSU Research Paper No. 1, March 2005, р. 9.
10. Ibid. p. 13.
11. Kanti Bajpai. Indian Strategic Culture. - South Asia in 2020: Future Strategic Balances and Alliances, Strategic Studies Institute, November 2002, P. 245 – 305.// http://www.stramod.ru/SP_001.html
12. On the importance of national power or strength, См. Brahma Chellaney, .Preface,. in idem, ed., Securing India’s Future in the New Millennium, p. xviii.Леонид Савин
источник - http://konservatizm.org/konservatizm/geopolitika/020410043931.xhtml
Откомментировал фильм «Остров проклятых»
- 6 комментариев
В США большинство людей ждет банкротство, а у нас - Частные структуры сделали Россию должником
Как сообщает ИТАР-ТАСС, в США до рекордного уровня возросло число граждан, которые из-за финансовых проблем вынуждены признавать себя банкротами.
По последней статистике, в прошлом месяце в американские суды по банкротству было подано более 158 тысяч ходатайств граждан США, которые добивались признания своего финансового краха и рассчитывающих на получение защиты от кредиторов.
Указанная цифра на 35 процентов больше показателя за февраль 2010 года. При этом важно отметить, что показатели за февраль были выше на 19 процентов октябрьских.Как отмечает журнал Time, тяжелая ситуация с банкротствами, которая складывается сейчас, связана с тем, что большинство американцев давно живут в долг. Согласно статистике ФРС, объем кредитов, которые жители берут на личные нужды, с 1960 года увеличился в 10 раз.
источник - http://fintimes.km.ru/novosti/krizis/10569
Причем, назанимали они за рубежом столько, что без помощи государства, похоже, не расплатятсяВнешний долг России растет. На 1 апреля 2010 года он составил $473,7 млрд, сообщает ЦБ РФ. С 1 января текущего года сумма долга увеличилась на $2,1 млрд.
СПРАВКА KM.RU:
Внешний долг – суммарные денежные обязательства страны, выражаемые денежной суммой, подлежащей возврату внешним кредиторам на определенную дату, т. е. общая задолженность страны по внешним займам и невыплаченным по ним процентам. Внешний государственный долг – совокупная задолженность государства международным банкам, правительствам других стран, частным иностранным банкам. Различают текущий внешний долг данного года, который надо вернуть в нынешнем году, и общий государственный внешний долг (накопленный), который предстоит вернуть в текущем году и в последующие годы. В конце 1990-х гг. общий государственный долг России составлял примерно $150 млрд. К 2005 году внешний долг снизился до $86,8 млрд.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Много это или мало? Смотря кто занимает. Если бы занимало собственно государство, то немного. Однако это не так. Как известно, во внешний долг включаются не только долги государства, но и долги коммерческих банков вместе с долгами корпораций.
Так вот, банковский долг за 3 месяца увеличился на $1,7 млрд и составил $128,9 млрд. Также выросли обязательства по долговым ценным бумагам (негосударственным) – на $2,6 млрд, до $16,5 млрд. Таким образом, мы видим, что наращивают долги коммерческие структуры.
Долг же органов государственного управления снизился на $0,4 млрд, до $30,9 млрд. Долг бывшего СССР остался на прежнем уровне – $3,2 млрд.
В итоге по состоянию на 1 апреля 2009 года суммарный внешний долг России (в котором львиную долю составляют долги частных структур) оценивался в $446,4 млрд.
Если прибегнуть к житейским аналогиям, то ситуация следующая: дети без ведома родителей влезают в долги, занимая у кого ни попадя, а отвечать потом придется всем вместе. Зарубежные кредиторы при несостоятельности заемщика захотят получить его имущество. Тут-то и начнется самое интересное: заемщик прибежит к государству и станет просить помощи под тем предлогом, что он весь – такой стратегический-стратегический и представляет собой народное достояние, хотя и в частном виде.
Государство, как водится, проникнется его тревогами и станет помогать казенными деньгами. Т. е. нашими с вами деньгами, деньгами налогоплательщиков, ибо иных денег у него нет.
Сам собой возникнет вопрос: с чего вдруг такая щедрость? И сам же собой придет ответ: наверняка в структуре собственности этой корпорации не обошлось без участия очень высокопоставленных чиновников. Иного объяснения не просматривается. Конечно, официально нам будут говорить про градообразующее значение, про важность сохранения рабочих мест и стабильность в регионе. Но кто бы объяснил: если нерадивый российский собственник сменится на иностранца – чем это плохо для региона и рабочих мест? Небось, тот и технологии более передовые принесет с собой; глядишь, и платить людям будет побольше (да и «белую»), и с налогами химичить не станет. Но нет: даешь-таки нашего! Хотя, если разобраться, никакой он нам не «наш», а, может быть, еще более чужой, чем иностранец. В том смысле, что «страшно далеки они от народа».
Так чем же сердце успокоится? Скорее всего, увеличением внешнего долга. Когда корпорациям придет время платить, им предоставят новые внешние займы на погашение процентов по старым займам. Это называется «реструктуризацией». Ее часто используют для увеличения долговой зависимости. А потом – пойдет-поедет.
Здесь бы очень сгодился какой-никакой закон, запрещающий крупным компаниям и банкам делать долги на внешнем рынке. Но такового нет – не рыночная была бы мера. А раз его нет, то и изменений ждать не стоит: все будет двигаться по накатанной колее.
Напомним также, что и правительство России в 2010 году планирует выйти на рынок внешних заимствований из-за дефицита бюджета и сокращения Резервного фонда. При осуществлении всех запланированных займов государственный долг увеличится с 9,8 до 12,8% ВВП. В ближайшие три года государство рассчитывает занять на всех рынках 3,5 трлн руб.
источник - http://fintimes.km.ru/ekonomika-rossii/gosdolg/10592
Социология геополитических процессов
- 1 комментарий
Террор в России давно приобрел совершенно специфический характер
Понятно, что Пу и Ме далеко не молодцы. Очень много ошибок совершают. Но и этот текст во многом прав. Ну не верю я в заговоры. В завтраки младенцами тоже не верю. В полный контроль Пу над ФСБ и другими силовыми структурами не очень верю. Можно и без них всё объяснить. У нас из истории видно, насколько сильно развита культура саботажа (особенно тихого, молчаливого саботажа) решений верховных правителей.
.
Главным событием прошедшей недели были, безусловно, теракты. Повторять все, что обычно говорится в таких случаях, нет смысла. И совсем не потому, что это неправильно. Забавно другое: как быстро уровень «общественной» дискуссии вокруг политически вязкой и неопределенной проблемы терроризма сполз на граждански четко ориентированное обсуждение варварского нападения на правозащитницу Людмилу Алексееву. Безусловно, нападение на даму, тем более 82-летнюю старушку — неприемлемое свинство. Опять же автор далек от мысли приписывать организацию хлопка по голове самим правозащитникам. Хотя если бы этого эпизода не было, его бы надо было придумать: как-то ведь надо канализировать негигиеничную деятельность террористов в интересы развития гражданского общества. А за поводом далеко и ходить не надо. Если вы отправляете ваши правозащитные нужды на месте трагедии, то не удивляйтесь, когда какой-нибудь псих даст вам по голове. Кто сказал, что у нас нет «гражданского общества»? Достаточно насладиться чтением граждански озабоченных блогов сразу после теракта. На уровне инстинктивно-рефлекторном — какие там умственные усилия, зачем?! — «общество» немедленно сообразило: это кровавый режим специально нанял террористов, чтобы нанести ему — обществу — очередной страшный кровавый удар. Выдвигать здесь какие-то рациональные контраргументы бессмысленно. Им все ясно. Тем более что никакого шанса этому «обществу» заплатить кровью за свою гражданскую позицию нет и не предвидится. Кровью платят как раз все остальные. И возлагать цветы они пришли не на место гибели невинных людей от руки общего врага, а почтить память жертв «кровавого режима». Еще раз приходится повторить. Террор в России давно приобрел совершенно специфический характер.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Это террор, направленный на дестабилизацию власти и снос государства как такового. Этим объясняются уникальные формы и цели этого террора в России. Террор в России рассчитан на поддержку так называемого гражданского общества и родственных ему СМИ. Для них террор — катализатор общественной жизни, шанс обратить рассеянные и несвязанные протестные настроения, страхи, фобии, психозы в политические формы. При этом формы эти заранее отлиты, и ничего, что уже не раз и не два использованы.
И самое главное, что необходимо повторить: террор — не одиночный теракт, а сколько-нибудь системный террор в России — это индикатор уязвимости власти и политической системы. Мы были избавлены от террора на довольно длительный период именно потому, что и власть, и государство наше в целом не создавало впечатления уязвимости. Оно на время лишило организаторов террора повода считать, что Россию можно разрушить с помощью норд-остов и бесланов. Одно из двух: либо то, что мы пережили на прошлой неделе, — это конвульсии террористического подполья, либо мы такой повод дали. В пользу последнего говорит и авторизация терактов главарем так называемой Ичкерии Доку Умаровым. Нет никакой Ичкерии, и никакого собственного интереса ни сепаратистам, ни ваххабитам — если они действительно преследуют сепаратистские и ваххабитские цели — взрывать Москву нет. Рука на реостате, регулирующая интенсивность террора в России, находится не в Чечне и не в каких-нибудь азиатских катакомбах. Она там, где реально пытаются манипулировать судьбами мира. Иначе придется считать, что террористических актов в Америке после 11 сентября не было ни одного, потому что Америка осуществляет правильную политику в отношении исламского мира и американские спецслужбы работают хорошо. А в России теракты спорадически возобновляются, потому что Россия неправильно ведет себя в отношении ислама и наши спецслужбы работают плохо. Мы надеемся, что среди наших читателей нет людей, чей уровень интеллектуального развития позволит сделать такой вывод.
иллюстрации - газета "Корейские времена" (наводка - http://stillavinsergei.livejournal.com/269294.html)
- 10 комментариев
Католический Запад и Славянский Восток
Обычно в школе этот период русской истории изучают в 5-м классе. Многое потом забывается. Мало кто сохраняет ясную память об этом времени в своей жизни. А стоило бы помнить. Эта статья в принципе вкратце повторяет то, что пишут в обычных учебниках истории. По крайней мере, я сам удивился, сколько много я забыл с того времени.
I. Славяне, саксы и Карл Великий
1.1. По окончании Великого переселения народов славяне заняли всю европейскую территорию к востоку от реки Эльба (Лаба) рис.1]
Таким образом, всё южное побережье Балтики от Ютландии до Пруссии, земли по течению рек Лабы и Одры (Одера), между ними и далее на восток были заселены славянскими племенами. На юге эти племена граничили с другими славянами - чехами, словаками, а те в свою очередь - с кроатами (хорватами), сербами... Таким образом, вся Центральная и Восточная Европа была большим славянским миром, западной границей которого была условная линия между Ютландией и Адриатикой.
Западными соседями балтийских (полабских) славян, жившими между Лабой и Одрой, оказались воинственные германские племена саксов, занявших большую территорию между Рейном и Эльбой. Однако она их не удовлетворяла. Объектом своих территориальных притязаний они выбрали Британские острова (V в.) Их захват и колонизация кельтских племён Британии проходили для саксов вполне успешно.
Позднее (IX в.) саксы обратили свой взор на восток, ожидая и там найти сравнительно лёгкую добычу. Но в отличие от кельтского автохтонного населения Британии балтийские славяне оказались саксам не по зубам. Лишь спустя несколько веков и используя всю мощь Западной империи германским императорам удалось захватить эти земли. Но произошло это только в 12 веке.
Русский фашизм – миф или реальность?
Статья старая (1994 год), но неустаревшая
Не входить в мировое цивилизованное
Речь о русском фашизме
От редакции. В годовщину кончины выдающегося русского мыслителя Вадима Леонидовича Цымбурского мы представляем вниманию читателя одно из его наиболее значительных с теоретической точки зрения публичных выступлений. Оно было озвучено 24 января 1994 года на заседании московского клуба «Свободное слово», посвященного теме «Русский фашизм – миф или реальность?». Члены клуба, включая цитируемых в выступлении Цымбурского философов В.М. Межуева и К.М. Кантора, обсуждали, по следам неожиданного успеха партии Владимира Жириновского на выборах в Государственную думу в декабре 1993 года, насколько вероятен политический успех «русского фашизма» и в какой мере ответственность за возникновение этого феномена несет либерализм в его искривленной отечественной версии.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...* * *
Начну с того, что моему выступлению предстоит быть своего рода дополнением и комментарием к выступлению В.М. Межуева. Прежде всего, я хочу полностью поддержать то, что говорилось Вадимом Михайловичем о необходимости различать понятия «фашизма» и «нацизма».
Нужно видеть в фашизме то, что не покрывается ранжированием людей по национальному и расовому признакам - ранжированием, которое исторически проявлялось в разных обстоятельствах, разных культурах, разных обществах. Уже достаточно и в прессе и здесь говорилось о Прибалтике и об ее обращении с «русскоязычными». По существу Прибалтика, как о том писал в свое время один журналист в «Огоньке», тяготеет к типу нацистского общества, и однако мы не можем назвать сегодняшние прибалтийские общества «фашистскими».
Если мы присмотримся к двум эталонным фашистским обществам, какие нам являют, при всем различии между собой, Германия и Италия во второй четверти нашего века, и попытаемся определить их общие черты, стремясь охарактеризовать феномен фашизма, то, на мой взгляд, он должен быть охарактеризован следующим способом. Прежде всего, фашизм есть форма восстания нации против попыток вписать нацию в непрестижный и дискомфортный для нее мировой порядок на правах нации «второго сорта». Это, как мне кажется, исходное, родовое определение фашизма.
Но такого рода определения мало, ибо надо задуматься над тем, в чем именно состоит это «восстание нации». Вспомним здесь то, что некогда Джилас писал о большевистской революции и о неразрывной с ней экспроприации иностранных капиталов и кассации иностранных долгов России. В конце концов, Джилас рассматривал нашу революцию также как форму национального восстания против миропорядка, не устраивающего нацию. Однако фашистское восстание имеет свои отличающие его черты.
Во-первых, такой чертой является четкое противопоставление мировым нормам, правилам игры, определившимся в капиталистической мир-системе, ценностей данного народа, нации. Фашизм - восстание ценностей против норм. Отсюда вытекает все, что говорилось Карлом Моисеевичем насчет язычества, ставки на «кровь и почву», по сути - на исконные культурные начала данной нации, как бы возносимые в противовес диктуемым ей извне нормативам и правилам. Такой поворот неизбежен уже потому, что в своем бунте впавшая в фашизм нация стремится опереться на те начала, где она менее всего зависит от миропорядка, - на то, что создано и непосредственно выпестовано ею и где она не так явственно соединена с «чужим» миром, как в циркуляции стоимостей и в балансе сил. Бунт ставит на культуру, на ее первоосновы, где антропология погружается в биологию, - и в этой бездне черпает прообразы восстания политического.
Во-вторых, помимо ставки на эти «кровные» и «почвенные» основы, типологической чертой фашизма является использование тоталитарной техники власти, а именно приобщения всех граждан общества к всеобщности единой воли через посредство партии= авангарда, снимающей противопоставление общества и государства, партией, которая становится над формальными структурами государства как собрание «лучших сил народа». Партия-авангард с ее дробным, слабо формализованным переходом от партии «внешней» к «внутренней» притязает на снятие разрыва между элитой и массами, превращая каждый человеческий атом общества в «единой силы частицу».
Третий признак фашизма состоит в том, что в своем восстании фашизированная нация стремится внутри себя снять классовые противоположности и противоречия, нейтрализовать конфликт богатых и бедных, экономических «верхов» и «низов» нации. Поэтому, как правило, при фашизме не происходит экспроприации, физического истребления заправил экономики, но «хозяев жизни» склоняют консолидироваться с низами своей нации на основе морального единства, на основе именно тех своих, и только своих, исконных первоначал, во имя которых «нация-пролетарка» поднимает бунт против не устраивавшего ее мира.
Посмотрим еще раз на этот теоретический эталон фашизма:
- ставка на свои неотъемлемые, не экспроприруемые миропорядком истоки; на «кровь и почву» - раз;
- тоталитарная техника власти, связывающая массы в «единую силу» - два;
- стремление на этой основе снять внутренние классовые противоречия - три.
Попытаемся теперь инвертировать данный эталон и построить другой, который зеркально противостоял бы эталону фашистскому. Мы получим при этом эталон компрадорского государства.
Я обращаю ваше внимание на то, как абсурдно, оксюмороном звучит словосочетание «компрадорский фашизм», предполагая некий лицемерный выгиб мысли, соединяющий члены антитезы. Ибо компрадорство - прямая альтернатива фашизму для общества, закатившегося в дискомфортную лунку мир-системы.
Пункт против пункта.
Вместо ставки на кровь и почву - полное привязывание государства к внешним мировым структурам, черпание режимом ресурсов выживания из внешней поддержки и внешнего признания.
Вместо тоталитарной техники власти - техника власти авторитарная, когда атомы не связываются ни в какую всеобщность, но им предоставляется порознь вертеться в атомарном их состоянии, лишь бы не вмешивались в дела власти, не препятствовали ей по своему усмотрению определять условия этого «верчения».
Наконец, вместо морально-политической нейтрализации противоречий - их предельная поляризация, общеизвестная игра на противопоставлении образа жизни одной десятой приобщившихся к мировому цивилизованному и девяти десятых не приобщившихся, оставшихся «при своих».
Причем авторитарная техника власти предназначена удержать общество в этом напряженном неравновесии, до бесконечности отсрочивая взрыв.
По правде, для государства, втягивающегося в миропорядок на неблагоприятных для него условиях, есть два пути: либо смиряться с положением вещей, когда в обществе выделяется верхушка, приобщенная к мировым стандартам, пользоваться авторитарной техникой власти для обуздания девяти десятых и гордиться тем, что играешь по правилам «мирового цивилизованного», - либо идти на бунт, который с высокой вероятностью придаст обществу фашистские черты.
Выбор страшный.
Во второй четверти века либеральная Европа и весь Запад были напуганы тем, что в их собственном, романо-германском ареале обозначилась такая «периферия», такой тип бунтующих наций. А потому после мировой войны были приняты все меры к тому, чтобы в Европе - а заодно и в Японии как ближайшей к США части «мирового приморья» - эти очаги погасить и абсорбировать подобные нации - внутри либерального «центра». Это было сделано.
Россию никто в таком качестве и на таких льготных условиях абсорбировать не будет, да и не смог бы. Потому надо признать, что при желании любой ценой закрепиться на окраине «мирового цивилизованного», перед Россией встанет выбор между двумя путями: путем компрадорским и путем фашистским.
Если мы поглядим, что пишут демократические эксперты вроде Миграняна, восславляя авторитаризм как форму перехода в лучшее состояние; что пишут люди, подобные моему старому соавтору Драгунскому, превозносящему общество, где армия, влившись в «цивилизованную» одну десятую, возьмется ее защищать от девяти десятых, оставшихся «при своих», - мы увидим отчетливо: выбор между этими путями стал определенным и близким.
И то, что Вадим Михайлович говорил насчет близнечности типов Гайдара и Жириновского, - это близнечность альтернативных путей, выбираемых внутри обозначенной ситуации, близнечность удовлетворенности ею и бунта против нее.
Сколько раз за последние годы в демократической прессе в оправдание сегодняшних боссов цитировалась строчка Бродского насчет того, что «ворюга мне милей, чем кровопийца». А ведь как сказать, население-то может выбрать и по-иному. Ведь у кровопийц нередко бывает этакий пассионарный шарм - вспомним рассуждения Раскольникова о Наполеоне, - ворюги же, тем паче ворюги на экспорт, как правило, никаким шармом не обладают. Потому народы в истории частенько выбирают по-другому, чем Бродский.
На самом деле, вопрос состоит единственно в следующем: неизбежно ли гнать к этой страшной ситуации, когда население данной страны окажется только перед таким и никаким иным выбором? Если мы хотим войти в мировое цивилизованное на тех условиях, которые нам сегодня предлагаются в обмен на наши идеологические обязательства, нам придется либо пройти путь компрадорства до некоего неочевидного конца, либо в какой-то момент срываться в фашизоидную фрустрацию со всеми последствиями.
Все, о чем сейчас надо думать, - так это о способах предотвратить подобный выбор, уклониться от него. Есть ли по существу такая возможность? В последние годы мы слушали столько насмешек нал «третьими путями», что даже неловко высказывать напрашивающуюся мысль: пока - не входить в мировое цивилизованное, не садиться на трехногий стул, который нам там приготовлен, продумать, не осталось ли в запасе для такого вхождения неких возможностей, скрывающихся имплицитно в нынешнем, еще сильно внесистемном положении России. Нельзя ли еще использовать эту внесистемность для реорганизации и внутренних сил, и внешнего потенциала страны? Все ли варианты нашего отношения к мир-системе рассмотрены, не остались ли пропущены такие, которые давали бы шанс фрустрирозать вызов неприемлемого выбора?
Что касается социально-политической программы, то главный вопрос сегодня в следующем: возможно ли в нашей стране такое принятие либерально-гуманистических норм, выработанных Западом, такое претворение их, которое было бы ради этой страны, а не ради оправдания ухода от нее? Именно так: может ли западник в России быть либералом и западником для России, а не для Запада? Причем не в начале века, не в дни Милюкова и Струве, а в наши дни, когда мы обсуждаем шансы русского фашизма?
.
источник - http://khazin.livejournal.com/50528.html - там еще комментарии интересные
ТВЦ: Древние технологии
- 14 комментариев
Oтвет современным лордам Керзонам
2 апреля 2010 09:00 Заказчики терактов в московском метро поставили ультиматум Кремлю, требующему покончить с производством наркотиков на земле Афганистана
Ни о каком религиозном экстремизме в случае последних терактов, как и во многих других, говорить не приходится. Речь идет о политике, точнее, о геополитике.
Набирающие экономическую, политическую и геополитическую мощь Россия, Китай и Индия представляют серьезную угрозу для создаваемого США однополярного мира.Тем не менее, начнем мы с наркотиков. Известно, что за время присутствия сил НАТО в Афганистане посевы опийного мака, а соответственно и производство героина, возросли в сотни раз. При власти «талибов» производство героина составляло 150 тонн в год, а в 2009 году – уже десять тысяч тонн. При этом для производства чистого героина на территории Афганистана построены суперсовременные фабрики.
По данным ООН, объем черного рынка наркотиков в мире приближается к $500 млрд., 95% из них - афганского происхождения (данные на 4 февраля 2010 года). Большая часть денег, вырученных за сбыт наркотиков, поступает в «черную» кассу спецлужб сил НАТО - в первую очередь американских и британских. Ведь для поддержки легенды о международном терроризме, придуманной американскими стратегами, необходимы значительные средства. В некоторых арабских странах созданы фонды, подающиеся как исламские, в которые закачивают значительные суммы денег. Затем эти деньги поступают «борцам за свободу» в различные регионы мира: Россию, Китай, Индию и т. д.
Что происходит на нашем Северном Кавказе, мы прекрасно знаем.
В Китае уйгурские исламисты-сепаратисты взрывают автобусы с пассажирами, убивают чиновников, организуют массовые беспорядки.
В Индии также постоянно гремят взрывы: летят под откос поезда, взрываются храмы различных конфессий. В ноябре 2008 года террористы атаковали город Мумбай (Бомбей), при этом погибло 166 мирных жителей. Индийским спецслужбам удалось установить организатора этой атаки – им оказался гражданин США пакистанского происхождения, агент ЦРУ. Американцы категорически отказываются выдать его индийским властям.
Набирающие экономическую, политическую и геополитическую мощь Россия, Китай и Индия представляют серьезную угрозу для создаваемого США однополярного мира. Дестабилизировать обстановку, ослабить государственную вертикаль власти, запугать сотрудников правоохранительных органов – во всех странах почерк один и тот же. Поскольку центр планирования атак один и тот же.
Каждый террористический акт имеет главную и сопутствующие цели во всех государствах. Поговорим конкретно о России.
Вспомним Беслан, когда взрывали и расстреливали детей в школе. В США в тот момент шла подготовка к выборам президента. Буш-младший выдвинул свою кандидатуру на второй срок, но его рейтинг был настолько мал, что требовалось нечто экстраординарное, чтобы его переизбрали. Произошло: после массовой гибели детей от рук террористов в России Буша избрали на второй срок. Американским избирателям сказали: вы же не хотите, чтобы подобное происходило у нас? Главная задача теракта была решена.
Была и вторая задача, прикрывающая главную – вновь столкнуть осетин и ингушей. Еще раз взорвать обстановку на Северном Кавказе. Для этого команду террористов, захвативших школу, сформировали в основном из ингушей. Только мудрость осетинского народа, понимающего все это, остановило новую кровавую междоусобицу соседних республик.
Относительно недавних терактов в московском метро. В последние месяцы Россия поставила перед НАТО, в первую очередь перед США, вопрос о наркотиках из Афганистана и настойчиво довивалась его кардинального решения путем уничтожения плантаций мака.
25 марта 2010 года в мировых СМИ появилось сообщение: «Альянс решительно отверг предложение РФ уничтожать поля опийного мака в Афганистане: "Мы не можем допустить того, чтобы люди одной из беднейших стран мира остались без средств к существованию". Позиция НАТО противоречит ООН, отметили в России, где наркотики из Афганистана уносят жизни 30 тыс. человек ежегодно».
Массовая сдача крови для пострадавших в терактах является первым, пусть и пассивным шагом наших граждан в поддержку позиции России по уничтожению всего цикла производства наркотиков в Афганистане.Уже 29 марта в московском метро прогремели взрывы. Кремль предупредили, чтобы он не настаивал на ликвидации маковых полей, а значит - и не сбивал доходы могущественных сил. Иначе будет хуже. Известно, что британские банки накопили огромные средства и добились мирового могущества благодаря монополии на выращивании и поставках опия из Индии в Китай. К слову, против воли китайских властей. Что привело к «опийной войне» между этими странами в 1839-1842 годах. Поводом к войне послужили решительные действия китайских властей, давших команду своим спецподразделениям уничтожить склады с опиумом. Британцы (банкиры) ответили посылкой военных кораблей и атакой на Китай.
Это указывает на наличие богатого опыта у нынешних наследников британских (американских) финансовых воротил в вопросах отстаивания своих доходов. И запугивания стран, отстаивающих свои национальные интересы.
Вероятнее всего, для большей убедительности, в ближайшее время будет организовано еще несколько терактов в разных регионах страны, в первую очередь на Северном Кавказе. Кровопролитие в Кизляре – тому подтверждение. Чтобы сохранить доходы в сотни миллиардов долларов, можно потратить каких-то несколько миллионов.
Понятно, что в целях прикрытия главной цели терактов мировые СМИ возобновят обсуждение темы о «борцах за свободу» на Северном Кавказе, о мести за гибель своих лидеров от рук российских спецслужб и т. д.
Вопросы о введении смертной казни организаторам и исполнителям терактов, поставленные на обсуждение в Федеральном собрании, вполне правомочны и необходимы. В «Большой игре», как называют аналитики противостояние ведущих мировых держав, все люди, причастные к терактам, являются простыми винтиками. Но и они должны знать прежде, чем возьмутся за организацию теракта, что в любом случае их ждет смерть. Либо от государственной власти, либо от заказчиков, которым не нужен риск возможной огласки.
Нам всем, гражданам России, необходимо поддержать руководство страны в вопросе ликвидации маковых полей и производства наркотиков в Афганистане. Пусть руководители стран НАТО и в первую очередь США знают, что мы не испугались угроз и полностью поддерживаем наших руководителей в этом вопросе. Поддерживаем наш МИД, настойчиво ставящий вопрос о наркотиках в ООН и перед руководством государств, от которых зависит решение этого вопроса.
И массовая сдача крови для пострадавших в терактах является первым, пусть и пассивным шагом наших граждан в поддержку позиции России по уничтожению всего цикла производства наркотиков в Афганистане.
Давайте сделаем максимально возможное для сохранения десятков тысяч жизней наших молодых сограждан, умирающих от афганских наркотиков, и целостности России.
Сергей Кривошеев, директор аналитического центра ветеранов госбезопасности «Вымпел»
источник - http://evrazia.org/print.php?id=1298
- 11 комментариев
Алексей Навальный: Как пилят в ВТБ
- 1 комментарий
Взрывы в метро: кто крайний?
Складывается парадоксальная ситуация, что расколотое российское общество способно наладить внутренние связи только в случае прямой угрозы своему существованию.- Вот и попробуй теперь установить с ней общение, попытайся.
Можешь ли ты ей сказать что-нибудь, всё равно что, но так,
чтобы она тебя поняла и чтобы ты был уверен, что она тебя поняла до конца?
- Не знаю, - ответил я, - а ты можешь?
- Могу, сказал старик спокойно, хлопнув руками, убил моль
и показал на ладони её расплющенные останки.
– Ты думаешь, она не поняла, что я сказал?
Милорад Павич
Теракты в московском метрополитене становятся фактами общественного сознания. И именно в том виде, в котором они концептуально схватываются, усваиваются сознанием, они и будут на это самое общество влиять. Поэтому, пожалуй, самый главный вопрос, связанный с терактами – это вопрос их дешифровки. Наиболее чётко и прямо этот вопрос поставлен жж-юзером ivangogh. Коммуникативен ли террористический жест? Иными словами, несёт ли он в себе некое сообщение? Если – да, то кто является его адресатом и каков предмет данной коммуникации?
Важно, что до сих пор никто не взял на себя ответственность за произошедшее. Это значит, что прямое и непротиворечивое прочтение жеста пока, увы, невозможно. И всё же не читать его мы не можем. Нам так или иначе необходимо попытаться включить это событие в свой мир, расположить его в системе координат, пересказать на понятном нам языке. Что, собственно, и поспешил сделать всякий активно позиционирующий себя индивид - в меру таланта, проницательности, богатства фантазии и идеологической ангажированности.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Тон ведущих западных СМИ указывает нам на то, что тема не просто исламского, но именно сепаратистского экстремизма востребована не только и не столько в Кремле, сколько как раз на Западе.Причём в силу всё того же обстоятельства, что никто ответственности за теракт на себя не принял, придумывать, как правило, приходится сразу два раза: один раз - предполагаемый мессидж исполнителя, второй раз – его «истинные цели».
В случае демшизы – в диапазоне от «Эха Москвы» до шайки-лейки имени Алины Витухновской - этот вариант сводится к стандартной формуле: ФСБ убивает людей и списывает убийства на террористов для того, чтобы оправдать запланированное наперёд «закручивание гаек». В их дискурсе террор выступает как средство задавить оппозицию и «отвлечь население от повышения тарифов на ЖКХ».
Звучит довольно лестно для самих горе-оппозиционеров. Представьте себе: для того, чтобы нейтрализовать их – ненавистников режима, этому самому режиму понадобилось тупо взорвать своих собственных граждан. Причём, тот факт, что данная версия ни на чём, кроме собственной выпестованной веры в злонамеренность режима не основана, их не смущает. По мнению такого рода спикеров, даже если людей взорвал и не Кремль, то уж после такого «подарка» он точно не упустит случая «закрутить гайки».
Формула эта уже настолько приелась, что в устах более изощрённых интерпретаторов уже она ставится на место мессиджа, в то время как на месте «истинного мотива» возводится трёхэтажная конспирологическая конструкция. Так, по версии Бориса Якеменко, это сами оппозиционеры гробят мирных жителей, чтобы те подумали, что их гробит Кремль с целью извести оппозиционеров.
Кто-то, устав до зевоты от этой бинарной логики, туманно намекает на какие-то более сложные расклады внутри самой власти.
Проскальзывает любопытная мысль о возможной мести региональных властей, недовольных слишком пристальным вниманием со стороны центра и слишком плотным подступом к сферам их собственных интересов. Мол, если вам не нравится, как мы тут дела делаем – получайте! Звучит неплохо. Эдакий удар под дых «хлопонинщине». Здесь же помимо версии регионалистской мести можно вписать и популярную ныне кондово-гэбистскую партийную фронду против наивного модернизатора Медведева. Однако, последнее уже ближе к построениям демшизоидов. Контур замыкается.
Каждая подозрительная или неоднозначная деталь только подогревает фантазию интерпретаторов. Что хотели сказать власти, усиленно муссируя информацию о двух славянках, якобы сопроводивших смертниц в метро? Почему официальные СМИ замалчивают информацию о том, что взрывы были ожидаемы по самой крайней мере за несколько минут до того, как они произошли? – Домыслов множество, из них убедительных – пожалуй, ни одного. Поневоле вспоминаются слова колоритного персонажа фильма «Возмездие» с Мэлом Гибсоном: «Запутать всё так, чтобы концы с концами не сошлись, чтобы каждый смог построить свою версию, но ни одна из них не могла быть доказана».
И это всё – ещё пока без привлечения экстерриториального фактора. А как же без него? Ведь тон ведущих западных СМИ указывает нам на то, что тема не просто исламского, но именно сепаратистского экстремизма востребована не только и не столько в Кремле, сколько как раз на Западе. Западные СМИ – в лице BBC и иже с ними даже не постеснялись сослаться на несуществующие материалы, якобы удостоверяющие причастность именно чеченских сепаратистов к терактам. Неужели чеченская карта снова на столе международной политики? Вполне вероятно, но опять же не обязательно.
Есть, конечно, и те, кто прямо через головы кавказских сепаратистов увязывает трагедию в Москве с враждебными происками Запада. Так, по мнению известного историка Старикова, террористические атаки последнего времени преследуют цель воспрепятствовать установлению на постсоветском пространстве единого экономического пространства.
Если слова уже не значат того, на что они претендуют, то из этого следует, что мир наш расколот, и если мы и существуем друг для друга, то скорее каким-то угрожающим образом.Однако не менее любопытной (всё же определение «убедительная» не применимо ни к одной) представляется версия того же ivangogh, который единственный дал внятное объяснение отсутствию сопроводительной публичной декларации от имени террористов. По его мнению, нынешний теракт – это негласный смотр сил российского северокавказского подполья, борющегося за финансирование со стороны международных спонсоров.
При всём разнообразии есть нечто, что делает все эти версии похожими: из них можно выбирать, но сопоставлять их практически невозможно. Посему закончим этот «разбор полётов», тем более что нам есть сказать ещё кое-что.
Дело в том, что речь до сих пор шла, как уже было сказано, о персонах, активно и по возможности последовательно выстраивающих свой дискурс с расчётом на публичный эффект. Все они принялись за дешифровку террористического послания, адресованного наверняка не им, просто потому, что таково их занятие. Но ведь не они стали жертвами террора.
Люди, сотрясённые взрывами в вагоне метро, имеют к произошедшему совершенно особое отношение – и не только потому, что сотрясение затронуло их гораздо сильнее, но и потому, что они, скорее всего, даже не думают о том, как и зачем включать подобные вещи в собственное не блещущее когерентностью сознание. Им нет нужды занимать выверенную в системе идеологических координат позицию, им даже нет особого дела до того, были там смертницы, или нет. Они не станут ни горячо поддерживать власть, ни страстно и пафосно себя ей противопоставлять. Просто потому, что и то, и другое обязывает ко многому, не имеющему непосредственной связи с их интересами.
Террор для них – событие скорее стихийное, чем политическое. И пока это будет так, наш народ будет отделён от нашего государства. Эта индифферентность к политическому аспекту происходящего, кстати, больше в минус оппозиции, нежели власти, которая вроде и так хорошо сидит. Однако же тот факт, что транслируемая властью интерпретация «про шахидок» котируется в сознании рядовой жертвы теракта на одинаково низком с демшизоидными анекдотами уровне, всё же ненормален и тревожен. Ибо он говорит о том, что современная политика так же далеко оторвана от общества, как пресловутый финансовый капитал от реального сектора.
В обоих случаях кризис может и не уничтожить нас сегодня же, но важно не это, а то, что мы в принципе не контролируем ни его наступления, ни его масштабов. И даже самый благоприятный сценарий мы не сможем поставить себе в заслугу, поскольку будет результатом игры сил в ситуации максимально затруднённой коммуникации.
Общество едино благодаря протекающей в определённом порядке коммуникации. Если слова уже не значат того, на что они претендуют, то из этого следует, что мир наш расколот, и если мы и существуем друг для друга, то скорее каким-то угрожающим образом. В такой ситуации отчаянный террор действительно останется единственной надеждой на связь.
Артём Полетаев
31 марта 2010 09:00
источник - http://evrazia.org/article/1296
- 3 комментария
Кавказ - наше дело
«Отсутствие какой бы то ни было кавказской политики у России … говорит о том, что Россия не понимает значения Северного Кавказа для себя»
Анализ ситуации, приведшей ко вчерашним террористическим актам в московском метрополитене, говорит о том, что «кавказская тема» недоговаривается, несмотря на пафос выступлений в защиту естественных рубежей России.
Мессианство, а не поглощение территорий – вот истинный смысл русского национализма.Между тем, многое если не явно, то по крайней мере косвенно предвещало трагедию. В недавней статье Сергея Воронцова сделан объективный анализ ситуации с организованной преступностью в Южном и Северо-Кавказском Федеральных Округах. Картина вырисовывается крайне неутешительная. С точки зрения силовой составляющей, на ситуацию оказывают влияние следующие факторы:
Во-первых, геополитическое и экономическое положение ЮФО и СКФО округа обусловливает их в качестве арены столкновения интересов ряда стран, в том числе исламского мира, которые при реализации политических и экономических целей активно опираются на деструктивные силы - сепаратистски настроенные элементы и локальные организованные преступные сообщества;
Во-вторых, Кавказ – не только пересечение геополитических интересов разных стран, но и точка концентрации исторической межэтнической конфликтности, наложенной на горную топографию;
В-третьих, необходимо учитывать и религиозную особенность, когда мусульманские общины – уммы, - являются не только религиозными и политическими организациями. Ислам изначально носил признаки воинского ордена со своим кодексом чести, но религия далеко не однородна. На Кавказе общины исторически соблюдали приверженность различным течениям ислама, традиционных для этого региона, но с развалом СССР на эту территорию стали активно проникать толкования, которые принято считать «ересью» (ко всему прочему, накладываясь и на локальные домусульманские традиции);
В-четвертых, оргпреступность стала представлять из себя состояние как преступности, так и общества в целом.
При этом достаточно очевидно, что проблемы Кавказа связаны с уходом России из региона. Северный Кавказ всегда выпадал из системы «покорения трудом и словом». Россия вышла на южные рубежи, где постоянно шли межэтнические столкновения (что изначально делало регион «проблемным» звеном), руководствуясь политикой собственной безопасности и на протяжении 60 лет была вынуждена вести тяжелые кавказские войны. Встреча двух миров развивалась по болезненному конфронтационному сценарию. «Буферность» Северного Кавказа происходит из его приобретения по принципу «событийности» и вынужденному подчинению «европейскому вектору». При этом нужно отдавать себе отчет: если регион входит в состав России, мирно или не добровольно, он воспринимается и через встречу православия и ислама, державности и пантюркизма.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Титульность русской нации, метрополийность ее культуры и ее особого менталитета, стремление не к праву, а к правде, являлась тем цементом, на котором создавалась и стояла империя. И если Запад предпочитал скупать местные элиты, то Россия предпочитала долгий путь «экстернационализма», надежно вовлекая местных лидеров в общегосударственный административный слой, налаживая промышленную и социальную инфраструктуру. При этом на Кавказе уважают и силу (в тысячелетней инерции противоборства воспроизводя отношения «сила-противодействие») - такой силой стало наличие военизированных казачьих поселений, обеспечивающих мир в регионе.
Известный социолог-исследователь наций как «воображаемых сообществ» Бенедикт Андерсон [1] признает, что «руссификация» была удачным инструментом для примирения местных народов империи. Русский национализм - явление «мессианского самосознания» - другого толка, чем «традиционный национализм», который свойственен польскому, грузинскому, литовскому и другим обладателям националистических государств, где националистические лозунги умело подхватывались и разогревались людьми, выступающими под иными идейными знаменами. Русский национализм спокойно принимал в состав России народы на условиях ограниченной автономии.
Русский национализм живет временем реконструкции исторической преемственности православной, духовной цивилизации. Пространственную организацию он традиционно отдавал на откуп государству, геополитика всегда воспринималась не самостоятельно, а приложением к духовности и «почве». Мессианство, а не поглощение территорий – вот истинный смысл русского национализма.
Проблема в том, что это самосознание, или «духовный национализм», на протяжении последних 90 лет старательно вытравливалось коммунистической, а затем и посткоммунистической властью – когда любая идеология объявлена «неконституционной», а разработка национальной идеи просто манкируется…
Мир на Северном Кавказе возможен только при уравнивании прав суверенов с возможностью обращения к «высшему императиву»При этом нельзя не согласиться с утверждением, что «все проблемы России, связанные с Северным Кавказом, не являются естественными, но есть результат отстранения государства от этого региона», как говорит в своем тексте А. К. Дегтярев. Россия потеряло контроль, что повлекло за собой трагедию – в том числе и вчерашние теракты в московском метро.
Если в большевистский период казачьи поселения, регулирующие и примиряющие Кавказ, были заменены жёсткостью режима, то отмена контроля с развалом Советского Союза и последующий период «тотальной либерализации» неминуемо повлек резкий взлет преступности и сепаратизма региона. Ослабление давления государства взорвало ситуацию. С развалом СССР Россия перестала восприниматься центром, бессилие породило переход кавказский республик с равновесных отношений на обращение к «древнему» прошлому, чтобы отыскать в нем основания для причисления «спорных» территорий. Русское население не только осталось без защиты центральной власти, но и было лишено возможности для самозащиты, что неминуемо повлекло его фактический геноцид.
Северный Кавказ не воспроизводит «стандартный» российский геополитический образ, находясь в условиях «чересполосицы», обильной культурными и языковыми барьерами. Геополитическое движение русских без препятствий имело «широтную» равнинную экспансию с созданием подвижных «рубежей». Камень Кавказа выступил естественным препятствием пахарю, дрейф по меридиану стал оборачиваться трансформацией «открытости» русского народа в легитимацию превосходства победившего.
Массовый уход русских с Северного Кавказа произошел в начале 90-е годы, но процесс экспансии горцев на равнину был заложен в пятидесятые годы ХХ века под видом их переселения из неперспективных сел. Горские народы воссоздали свое общество на равнине, обращаясь к горам, как к «родине предков». Чечня, которая являлась форпостом русской цивилизации (многочисленное, компактно проживающее русское население, развитые транспортные коммуникации, образцовое равнинное пространство), превратилась в степной аул, и только русские названия бывших казачьих станиц, напоминают об ушедшем прошлом. Но «Чечня» была во многом сконструирована «глобальным нефтяным бизнесом». Ельцинский голем «сембанкирщины» был отдать все ради персональной выгоды.
Московско-питерский космополитизм, находясь в тени Запада, забыл историческую последовательностью движения на Восток, ставшее самоопределением нации. В обществе распространяется дурная мысль «о духе нестабильности», выстраивая «стройные аргументы» почерпнутые в нетленке Бжезинского «Великая шахматная доска». Поразительна была «откровенность» А. Солженицына: чтобы сберечь себя, Россия должна отступить с Северного Кавказа.
Геополитическая важность Северного Кавказа определяется коммуникационными ресурсами, близостью к Ближнему Востоку, влиянием на процессы в Черноморском бассейне. Кроме того, это российский регион, интегрированный в российскую духовную и политическую общность, и Россия не уходит ни из Европы, ни из Азии. Северный Кавказ несет черты геополитического риска, но за свою безопасность, как и за безопасность тех, кто уже однажды вошел в нашу общность, нужно отвечать.
Оставлять этот регион по совету того же Солженицина не просто глупо, а преступно – с окончательным уходом России (не говоря о потери важной геополитической точки) пожар только разгорится – вспыхнут межэтнические конфликты, наложенные на притязания соседних стран и традиционную политику англосаксов – можно не сомневаться, что «порядок» здесь будет обеспечен только вдоль пути транспортировки углеводородов - напрасно кавказские националисты видят регион в геополитической аморфности.
«Развязать» северокавказский «гордиев узел» можно только воспроизведением исходного геополитического состояния, помня при этом, что вектор уважения в этой зоне симметричен вектору силы. Мир на Северном Кавказе возможен только при уравнивании прав суверенов с возможностью обращения к «высшему императиву».
Кавказ от активного проявления сепаратизма может спасти только наличие русских поселений - казаков, которые должны иметь право на ношение оружия, и уравнивающая всех (эгалитарная) форма управления для конкретного региона. По крайней мере, на том этапе, когда этот регион имеет явно дотационный характер.
* * *
[1] Андерсон определяет нацию как «воображённое политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное». Воображаемое сообщество отличается от реального сообщества, потому что оно не может быть основанным на повседневном общении лицом к лицу его участников. Вместо этого, его участники удерживают в своём сознании ментальный образ своего сходства. Нация является воображённой, «поскольку члены даже самой маленькой нации никогда не будут знать большинства своих собратьев-по-нации, встречаться с ними или даже слышать о них, в то время как в умах каждого из них живет образ их общности».
Эти сообщества являются воображаемыми как нечто ограниченное и вместе с тем суверенное. Ограниченное - потому что нация всегда подразумевает существование других наций. Нация - это не всё человечество и специфика ее феномена именно в противопоставлении другим нациям. Суверенное - потому что нации всегда стремятся к автономии. Залог этой автономии - суверенное государство.
Кроме того, нации являются сообществом потому что «независимо от фактического неравенства и эксплуатации, которые в каждой нации могут существовать, нация всегда понимается как глубокое, горизонтальное товарищество. В конечном счете, именно это братство на протяжении двух последних столетий дает многим миллионам людей возможность не столько убивать, сколько добровольно умирать за такие ограниченные продукты воображения».
Разработка своей теории национализма Андерсона связана с его представлением о том, что ни марксистская, ни либеральная теория не способна дать адекватное объяснение этому явлению.
Кирилл Мямлин
источник - http://evrazia.org/article/1295
В Африке вспыхнула оспа: вакцины Билла Гейтса заработали!
Во всемирную организацию здравоохранения поступили сообщения о том, что в Уганде распространяется оспа — вирусная болезнь, которая уже более тридцати лет считается искоренённой.
«ВОЗ со всей серьезностью воспринимает любые сообщения об оспе и принимает все необходимые меры по расследованию и проверке данной информации», — заявил представитель организации Грегори Хартл.
В то же время некоторые специалисты связывают необычные эпидемические явления в Африке с действием подозрительных медицинских препаратов, которыми не без участия самой ВОЗ снабжается бедное местное население. Так, американский эксперт Уильям Энгдаль разоблачает сенсационные подробности медицинской программы фонда Билла Гейтса, направленной на насильственное сокращение численности населения бедных африканских стран.
подробнее тут — http://evrazia.org/article/1289
источник — http://evrazia.org/news/12385
- 1 комментарий
